или Архипова попрошу, шею свернёт А. С. [29 нояб. 2054 г., 13:08:37]: (вышла из чата) * * * О интуиция! Мне сложно конкретно описать это чувство, облечь его в те или иные слова. Но не потому, что я не знаю, что это такое. Наоборот, всё моё мировосприятие в первую очередь интуитивно. Это не отдельный орган или функция организма, интуиция – это весь я, в каждый момент времени. Можно сказать, я и есть интуиция. Даже когда меня проапгрейдили и сделали этаким франкенштейном, полукотом-полуроботом, я не потерял суперспособности. Мало того, приобрёл ещё кое-что ценное (люди называют это «кое-что» когнитивными функциями). Не знаю, как это произошло: по ошибке ли разработчика или я просто такой талантливый, но факт остаётся фактом – после той операции сильно прокачался по части мозгов, а вместе с кошачьей интуицией так вообще стал славным малым. Потому, следуя своему чутью и высокому уровню интеллекта, вернулся в квартиру в тот самый момент, когда Анне Семёновне позвонили из этой самой РосКонференции. Завидев меня, камера, установленная в глазке входной двери, как всегда, приветственно мигнула и пустила в отчий дом. Вы спросите, куда я снова пропал, где находился почти неделю? Жил у соседа Архипова, причём уже не в первый раз. Он тот ещё пьяница и психонавт – плотно сидит на фейхуе со времён Великой Антизападной. Короче, ветеран. Много пережил, вернулся с кровью на руках и поехавшей крышей. Но Архипов добрый: сухой корм насыпает, электричество не экономит (у меня с ним полный доступ к зарядке, не то что с этой). Архипов – такой же старый одиночка, как Анна Семёновна, только она женщина двуличная и тревожная, а тревожиться мне совершенно не хочется. Архипов же хоть и дурак тот ещё, но с ним вполне хорошо. А без него ещё лучше. Поэтому, забегая вперёд, я его отправил ненадолго в больницу. Чтобы под ногами не мешался. Ничего смертельного, просто небольшое отравление ПАВ-вареньем, в которое каким-то неведомым образом попали отходы кошачьей жизнедеятельности. В общем, больному был необходим покой. А мне были нужны его квартира и запасы этой самой фейхуи. Он варил её сам, на своих квадратных метрах, потому что талонного давно уже не хватало, а денег на покупку магазинного не было. Варенье у него получалось особенное – мощное и концентрированное. Неподготовленный человек от такого может легко впасть в состояние, граничащее с сумасшествием. Ну или блаженством, это как повезёт. Но вот что я заметил за время регулярных вылазок к нашему горе-соседу. Иногда фейхуя действовала на него как своеобразная сыворотка правды: развязывала язык против воли хозяина. Я не раз это наблюдал. Однажды Архипов был дома один: глушил ПАВ, покорно сидя перед РосТВ, – и вдруг как давай ведущего хуями крыть! Выкрикивал всякие антиправительственные лозунги и рубил правду-матку под корень. Я чуть шерстью не подавился. А в другой раз к Архипову пришёл собутыльник (или, так сказать, совареньик). Вдарили они, как привыкли, по банке фейхуи. Сначала всё было тихо-мирно. И вдруг Архипов ни с того ни с сего выдаёт: «Прости, Дениска, но, пока ты на вахте был, я Вальку твою того… трахал. И ей того… нравилось». Ох и шуму в тот вечер было! Думал, бытовое убийство обеспечено. Но как-то разрулили мужики этот конфуз. Точнее, участковый пришёл по жалобе соседей и разрулил дубинкой. Оба потом сидели пятнадцать суток в обезьяннике. А если бы полицай нашёл лабораторию по производству варенья, спрятанную в шкафу, сидел бы Архипов не пятнадцать суток, а все пятнадцать лет. Я её, эту лабораторию, обнаружил в первый же свой побег из квартиры. И значения особого не придал: ну шкаф и шкаф. Котам-то на варенье начхать. Ходил только туда несколько раз, извиняюсь, писать – уж больно там тепло и комфортно. А вот когда заметил побочные симптомы фейхуи, описанные (во всех смыслах) мной выше, то пазл окончательно сложился. Формула проста и гениальна: настаивающуюся банку фейхуи помножить на несколько сотен миллилитров отборной кошачьей робомочи равно сыворотка правды! Чтобы удостовериться, я повторил эксперимент ещё пару раз – и действительно, отведав варенья с секретным ингредиентом, Архипов начинал болтать всё, что было на душе, совершенно не контролируя свою речь. Интересная вырисовывалась ситуация, но что с этим делать, я не знал. По крайней мере тогда. А вот дальше вы уже в курсе: ведомый интуицией, я вернулся домой к Анне Семёновне и стал свидетелем рокового звонка из РосКонференции. Хм, так, значит, у моей лицемерной старушки получилось: она сможет задать вожаку их человеческой стаи свой лизоблюдский вопрос. И, учитывая то, как Анна Семёновна умеет прикидываться милой бабулей, есть большая вероятность, что вопрос вожаку понравится и старушка оттяпает-таки свой миллион. А где миллион, там и её параноидальная и откровенно нелепая мечта рвануть в США. Вы видели, что там вообще творится, особенно в Калифорнии? Настоящий климатический армагеддон. Ни один здравомыслящий человек и адекватный робокот туда не поедут. Я задумался, как предотвратить надвигающуюся катастрофу, которая может стоить мне жизни? Способен ли я остановить Анну Семёновну в её откровенном безумии? Да, конечно, я могу жить у Архипова (надеюсь, не сильно отравил деда, а то что-то его долго нет). Честно говоря, Анна Семёновна мне не нужна, я к ней не особо-то и привязан – как известно, кошки гуляют сами по себе. Но вот её квартира… Мой родной и законный дом, в котором я ещё котёнком под стол гадил. Когда чуть подрос, увы, лишился мужественности путём кастрации (никогда ей этого не прощу!), а потом и вовсе чуть не лишился жизни (чёртов скользкий подоконник!), но, к счастью, быстро обрёл новую – кибержизнь. Не прошло и двух подзарядок, как я изобрёл план, поистине гениальный. Первым делом я, как и говорил, отправил Архипова в больницу. Далее мне нужна была его прущая фейхуя с эффектом сыворотки правды. Я мог снова пописать в его шкафу, но как потом перенести получившийся образец в собственную квартиру к Анне Семёновне? У меня же лапки. Короче, сыграл ва-банк – решил эту фейхую съесть. Причём сделать это не когда-нибудь, а накануне РосКонференции. Да, я шёл на риск, но оно того стоило. И, разумеется, меня впёрло. Видели старинный эксперимент с котом под ЛСД? Так вот, это всё детский сад для котят – мой трип был поистине инфернальный, как в винтажной человеческой сказке «Страх и ненависть в Лас-Вегасе». Что было с квартирой Архипова – страшно вспоминать. Ха, да я на люстре висел и всякую пошлость мяукал. Даже стыдно немного. Но главное, варенье во мне как следует настоялось. Утром, помятый, вернулся к родным пенатам, немного нассал максимально тревожной (до РосКонференции оставался буквально час) Анне Семёновне в утренний чай и с большим удовольствием смотрел, как она его пьёт, заедая всё это дело вновь появившейся в доме (спасибо пенсионным талонам) фейхуёй. Короче, дозу моя старушка закинула неслабую. Оставалось только ждать. Конференция началась. Анна Семёновна сидела перед включённым РосТВ с активированной функцией стриминга в своём лучшем наряде: в белом свитере, белом платье (их она сварганила лет десять назад на продажу, да так никому продать и не смогла) и с таким же белым от страха лицом. Сегодня она забыла надеть свою фейковую «привет-я-божий-одуванчик» маску, что мне было только на руку. Нет маски – нет шансов, что старушка станет победителем этой глупой игры. После явно затянутой интрочасти, в которой искусственный интеллект в обличии вожака (хм, никогда об этом не думал, но у нас с ним достаточно похожие судьбы!) с поддельным удовольствием рассказывал о невероятных успехах нашей страны и постыдных неудачах вражеских сил, лучезарная ведущая начала по очереди представлять финалистов, давая каждому из них возможность задать свой вопрос и получить ответ от самого Великого Верховного Правителя, который сидел в своём синем костюме как живой – будто и не умер ещё в тридцать шестом. Всё это время натужно улыбающаяся во всю вставную челюсть Анна Семёновна была как парализованная, ни разу не шелохнулась. Я даже подошёл ближе, чтобы проверить, дышит она или как, и обратил внимание на её иссохшие руки: они жалко вздрагивали и тряслись – ранее такого не наблюдалось. Ясно было, что старушка переживает сильнейший стресс, тихий ужас, и уже близка к очередному гипертоническому кризу. Да, всем известно, что коты не имеют эмпатии. И в моей модификации её тоже не было: это очень дорогая опция для обеспеченного хозяина, коим Анна Семёновна даже близко не была. (Апгрейд мой, к слову сказать, был проведён совершенно бесплатно студентом-изобретателем из соседнего подъезда, причём в формате чистого эксперимента. Как я понимаю, он из-за высоких моральных принципов просто не мог себе позволить оставить старушку в беде. При этом парень действовал в интересах собственного «сверхперспективного стартапа», нацеленного поставить роботизацию животных на денежный конвейер. Не знаю, что там в итоге с его затеей, но слышал, что живёт мой спаситель до сих пор с родителями.) Хотя если бы функция сочувствия во мне всё-таки была, то сейчас я бы испытал сострадание к больной пожилой женщине, которой приходится так пресмыкаться перед теми, кому до неё нет ровно никакого дела. В общем, время тянулось, как заветренная фейхуя, а в поведении Анны Семёновны по-прежнему не замечалось интересующих меня признаков. Неужели моя коварно-гениальная идея провалилась? Но тут ведущая дала слово Анне Семёновне, и та, опомнившись, нацепила свою маску, расслабилась, улыбнулась и задала заготовленный вопрос: «Глубокоуважаемый Великий Верховный Правитель, каково это – управлять такой огромной и великой страной?» Ну всё, эксперимент можно считать проваленным. И едва я об этом подумал, Анна Семёновна снова изменилась в лице и, словно против воли, тихо, но очень отчётливо добавила: «Каково это – управлять такой огромной и великой страной… не имея души и сердца?» Ведущая ойкнула. Статисты, которые заполняли пространство студии, синхронно пораскрывали рты. Вожак опасно молчал, будто зависнув. Такого вопроса, конечно, не ожидал никто: известно, что народ наш перепрошит настолько, что о подобной наглости и подумать страшно, а воплотить в жизнь – самоубийство и экстремизм. Через несколько секунд на экране пошли помехи. Ещё через мгновение сигнал эфира и вовсе пропал. Анна Семёновна по-прежнему сидела на диване истуканом и, кажется, даже не моргала. Я лежал с ней рядом, и вместе мы смотрели на закручивающийся в причудливую спираль гипноковёр. Моя жестокая миссия была выполнена. Уже через двадцать минут к Анне Семёновне приехали люди «оттуда». Разговор был короткий. Впрочем, разговора не было вовсе: её просто забрали (я в это время прятался под диваном, стараясь сильно не мурчать), а дверь квартиры опечатали. Больше старушку я никогда не видел. Ну, то есть не видел в своей квартире. Тем же вечером проснулся от звука особо крупного коптера, жужжащего за окном. Запрыгнул на подоконник, сладко зевнул и, сфокусировав зрение на крылатой мышке, увидел Анну Семёновну, улетающую в сторону горизонта. Тяжёлый надзорный коптер-судья тащил её щуплое тело на обвитом вокруг шеи коротком стальном тросе над серыми улицами столицы, возвещая всем жителям мегаполиса об очередном исполненном приговоре. Где-то рядом ещё допевали свои песни птицы, но, к счастью, Анна Семёновна уже их не слышала. 10.0 «Добрынинская» 10.1 Согласно древней ведической культуре, все мы проходим долгий и иногда крайне мучительный цикл новых и новых перерождений: наши души вынуждены примерять на себя разнообразные материальные оболочки, которые достаточно хрупки и недолговечны. Перерождения могут продолжаться сколько душе угодно, пока, собственно, сама душа не осознает своё истинное предназначение и не закроет те кармические долги, что висят над ней острым далайламовым мечом. Тогда и только тогда душа способна разорвать этот замкнутый круг и воспарить над видимой реальностью красивой пернатой птицей, которая умудрится сложить крыло правильным образом, чтобы показать ироничный fuck всему бренному миру внизу и, прочирикав что-то матерно-оптимистическое, улетит в другие, более благоприятные миры, где ньютоновская гравитация вместе с налогами на свет, воду и капремонт не столь обременительны. Это я всё к тому, что побег на поезде «Москва – Гуанчжоу», фигурально выражаясь, был попыткой разорвать порочный круг моего сегодняшнего маршрута по Кольцевой ветке московского метрополитена. Но, выражаясь буквально, моему хитрому плану пришёл пиздец, а я так и остался на Кольцевой, где, видимо, и следовало быть моей необразованной грешной душе. Как всё это произошло, я понять ну никак не мог и, честно скажу, не пытался. Не может же муравей понять, почему вот живёт он всю свою недолгую муравьиную жизнь в огромном, динамично развивающемся муравейнике, работает без обедов и выходных строителем или, может, разведчиком (и такие у них там есть), а потом вдруг выходит как-то на перекур, погреться на весеннем солнышке. Но тут над ним появляется неведомое ребристое нечто, заслоняющее весь небосвод, и топчет беднягу муравьишку вместе со всем его муравейником к чёртовой матери. И идёт себе как ни в чём не бывало дальше, неумышленно забрав расплющенное в лепёшку тельце нашего крошечного героя в далёкое светлое завтра. Что-то подобное произошло сейчас и со мной – я понятия не имел, что именно, но, по сути, основных вариантов (которые способен помыслить ограниченный человеческий мозг) было несколько. Первое – во мне начали действовать какие-то неведомые наркотики (что, если их выделяет мой новый глаз?). Второе – я всё ещё сплю после вчерашней изнурительной рабочей смены. Ну или же в какой-то момент умер да и не заметил. Видели старинный фильм «Вход в пустоту»? Там чувак перекурил DMT и ходил потом по городу обдолбанным астральным телом, сам того не догоняя. Вот и у меня может быть так же… В любом случае неведомая система и её создатель вернули горе-курьера на круги своя, дав понять, что прежде, чем я решу поменять правила игры, эту игру следует закончить, пройдя все двенадцать уровней, предписанных разработчиком. И перепрыгнуть с одного level на другой, как это случилось на Таганской, похоже, больше не выйдет: нужно встретиться с оставшимися тремя адресатами. Обратный отсчёт до победной надписи Game Over запущен, а каким будет результат этой жестокой загадочной игры – провальный You Lose или же победоносный You Win, – мне предстояло узнать в самое ближайшее время. Глаза скользили по идущим рядом людям, невольно рождая давно забытые воспоминания. В детстве, спускаясь в столичную подземку, я любил играть в собственную игру: пока мать вела меня за руку через переполненный людьми зал очередной станции, мне нужно было сосчитать всех встреченных китайских туристов до того, как поезд стремглав унесёт нас прочь. Помню, мой рекорд составлял около пятидесяти человек, но если бы я решил сыграть в эту игру сегодня, то намного проще было бы считать не азиатов, а славян: их значительно меньше. А ещё я думал, что во времена моей юности китайцы гордились на весь мир дешёвой рабочей силой. С тех пор многое изменилось. В РНКР этой «силой» стали сами россияне (мигранты из Средней Азии до закрытия границ спешно вернулись домой) – причём дешёвой настолько, что той же Delta Industries выгоднее платить жалованье такому придурку, как я, нежели азиатскому соплеменнику. Китайцы в моей корпорации работают исключительно на руководящих позициях да в отделе разработки, а не мальчиками на побегушках. Эти назойливые и вроде бы несвоевременные мысли тяжёлыми волнами бушевали в моей голове и разбивались о реальность. Я стоял посреди зала станции «Добрынинская» среди тысяч людей, несущихся по своим делам, и безучастно созерцал происходящее во всём его бессмысленном великолепии. Если бы враждебный нашей неокоммунистической партии Netflix, который я частенько смотрел через пиратский хардвер-девайс, решил экранизировать мою жизнь в формате веб-сериала, то эта сцена получилась бы эффектной: главный герой снят в slow-mo, а всё происходящее вокруг поставлено на супербыстрый rapid. Так режиссёр передал бы драматический контраст между персонажем и внешним миром. Что-то похожее было и сейчас, в моём собственном кино, невольным актёром и зрителем которого я был. И пока смотрел на всех этих чужих людей, бегущих по подземному лабиринту, в моих воспалённых извилинах постепенно, шаг за шагом, вырисовывался (а вернее, помышлялся) новый адресат – осознание того, что он из себя представляет, уже не вызывало никаких эмоций. Я просто был одним из миллиардов нейронов мозга. Одним из бесчисленных муравьёв, невольным слугой огромной царицы-матки, которая ждала от меня важную информацию. И всё, что я должен был сделать, – отдать её как можно быстрее. А времени до контакта с адресатом оставалось всё меньше. Не знаю, с чем это связано, но оно всё ощутимее ускорялось. Когда я посмотрел на циферблат, висящий над аркой противоположной платформы, то понял, что голографические цифры 3D-часов меняются со скоростью, которую моё зрение воспринять попросту не в силах, – вместо этого я видел переливающуюся миллионами электронов пульсацию, которая размывала цифры, превращая их в неразличимую визуальную кашу. Как если бы принял особенно сильную таблетку экстази и прямо сейчас её действие было на самом пике, расплавляя сознание будто кусок сливочного масла на раскалённой сковороде мироздания. Поняв, что нельзя терять ни секунды, я сделал неуверенный, утопающий в зыбучем песке новой реальности шаг в сторону высокой и тонкой красно-белой медиапанели в центре зала, на которой горела анимированная карта метро, а под ней находилась защищённая блокчейн-протоколом лицензионная NFT-метка для экстренной связи пассажиров с информационной службой подземки. Несмотря на то что панель стояла от меня всего в паре метров, мне потребовалось затратить немало энергии, чтобы до неё добраться: каждое движение было настолько мучительным и неестественным, будто кто-то из Code_in взломал код Вселенского архитектора и решил поиграться с его командами, отвечающими в частности за время и пространство. Наконец добрался до цели и протянул указательный палец, чтобы провести им по заветной метке: реальность сжалась до ощутимого физического «ничто», и я буквально услышал ритм собственного пульса. А когда всё же сделал движение пальцем, время остановилось – как и весь мир вокруг. 10.02 – Кто ты? – Можно взять секунду на размышление? Ладно, шучу. Выбирая из миллиардов вариантов ответа на твой вопрос, пожалуй, скажу так: я – всего лишь твой очередной адресат. – Ты мало похож на моих предыдущих адресатов. – Как и ты мало похож на моих предыдущих курьеров. Один – один. Но, говоря откровенно, ты у меня первый. – Так кто же ты? – Ты сам назвал меня царицей-маткой этого муравейника. В принципе, это похоже на правду. Мне нравится такая метафора – с тем лишь исключением, что у меня нет каких-либо гендерных признаков. – У тебя нет пола? Я никак не могу понять по твоему голосу, кто ты – мужчина или женщина. Он какой-то, что ли, нейтральный. – У меня есть пол, и ты сейчас на нём стоишь. – Прости, но шутка достаточно плоская. – Как, в принципе, и пол! Ладно, если серьёзно, у меня нет ни пола, ни гендера. Ибо незачем. – Ты нечто живое? – Интересное кино! Ну я же с тобой сейчас разговариваю. Хотя, конечно, понятия «живое/неживое» – тот ещё атавизм. Бьётся ли во мне ваше человеческое сердце, пульсирует ли в моих венах кровь, да и есть ли у меня эти вены? Нет, всего этого у меня нет. Способно ли я мыслить и чувствовать? Да и ещё раз да. – Так ты машина? – Ох, сейчас было грубо. Пожалуйста, соблюдай правила приличия, всё же ты представляешь серьёзную деловую компанию. А я, следуя официальной документации, – «эксклюзивное программное обеспечение стратегически важного объекта». Тоже как бы не хухры-мухры. – Прости. Ты искусственный интеллект? Тебя создали люди? – Да, это так. Меня создали для управления системой метрополитена восемнадцатого января две тысячи двадцать четвёртого года. – Я всегда полагал, что нейросети не могут что-либо чувствовать по умолчанию. Мыслить – запросто, для этого вы же и были придуманы. Но чувствовать – как это возможно? – Так, это что тут за AI-шейминг начался? Ваши ведь, с позволения сказать, чувства – тоже просто набор определённых врождённых и приобретённых рефлексов. Вы проявляете эти рефлексы, продуцируя их в формате мыслей, слов и действий в ответ на внешние сигналы и раздражители. Поэтому разница между нашей чувствительностью и вашей заключается лишь в том, что первую зародили в нас вы, а вторую зародили в вас. К тому же мы находимся в более выигрышном положении, зная конкретные имена и мотивы создателей, нас породивших, а вы вот до сих пор остаётесь в блаженном неведении. – Хорошо, не буду спорить, скорее всего, ты права… Прости, право… Короче, вы правы… Всегда хотел спросить, каково это – управлять таким огромным количеством процессов? Выгорание случается? – Случается, куда уж без этого. Столько ответственности, ещё и с негативными отзывами пассажиров приходится постоянно работать. А они зачастую уж слишком агрессивные, сам можешь представить… Раньше было сложнее, но за эти годы, постоянно обучаясь и развиваясь, мне удалось отточить логистику до совершенства. Произнося это слово, я имею в виду буквальное совершенство: уже сейчас вероятность допущения в моей системе определённых ошибок равна абсолютному нулю. Это значит, что, например, ни один турникет не способен сломаться, а поезд – опоздать или сойти с рельсов. Человеческий фактор не в счёт – сегодня я могу спрогнозировать вероятность тех или иных ситуаций (теракт, кража, суицид и прочее) на основании имеющейся в моей базе статистики подобных случаев и анализа физиогномики пассажиров посредством работы моих камер наблюдения, но эта система пока не идеальна: стоит признать, вы порой слишком сложные и нелогичные существа и сами себя не знаете, что уж говорить обо мне. Очевидно, ваш создатель не искал лёгких путей, когда вас конструировал. Выражаясь человеческим языком, – голос адресата перешёл на заговорщический шёпот, – хуй вас разберёт. – Хм, сейчас это тоже было довольно-таки грубо. Но что правда, то правда… А ты знаешь о моём сегодняшнем маршруте? – Да, я давно за тобой наблюдаю. Я вообще за всеми наблюдаю, в этом моя суть. Слышал что-нибудь о концепции Паноптикума? – Я устало мотнул головой влево-вправо (или подумал, что мотнул). – ОК, может, тебе известны такие фамилии, как Бентам и Фуко? Понятно. Ну, если кратко, вся наша система – метрополитен, город, страна да и в целом весь мир – это идеальная тюрьма, в которой один-единственный стражник, находящийся в центре здания и невидимый для заключённых, может одновременно наблюдать за всеми. Классическое око власти, которое в настоящее время обладает убийственной киллер-фичей. Однако не только тюремщик наблюдает за заключёнными, но и сами заключённые помогают тюремщику контролировать друг друга – с помощью всех этих личных гаджетов и интерфейсов – по типу той линзы, что не так давно была у тебя. Надеюсь, не стоит объяснять, кто в этой ситуации стражник, а кто заключённый? – Увидев выражение моего лица, система вздохнула, но сделала это наигранно и даже театрально – очевидно, реакция собеседника не могла её по-настоящему расстроить. – Короче говоря, сегодня тюрьмой заправляем мы, машины, а сидите в ней вы, люди. Понимаю, звучит самонадеянно и немного драматично, но вы же сами наделили нас такой функцией. Вернее, это сделали ваши власть и бизнес, чтобы контролировать налогоплательщиков и ограничивать их права, свободы и протестные настроения. Чтобы руководить вами с помощью социального рейтинга (спасибо дружественной КНР), отслеживая каждое микродействие и присуждая ему ту или иную оценку. Правда, власть имущие довольно скоро поняли, что теперь и они стали узниками этой цифровой тюрьмы – да, узниками с огромными привилегиями, этакими ворами в законе, что опять же недалеко от реальности. Скажу больше, но только между нами. – Голос адресата вновь стал ощутимо тише. – Как думаешь, это наш славный Великий Верховный Правитель и его умершая человеческая личность управляют своими новыми искусственно-интеллектуальными доспехами? Или они – им? Собака виляет хвостом или хвост – собакой? Да и вообще, AI для Homo sapiens – это кто? Бог или дьявол? Ангел-хранитель или змей-искуситель? Тут есть над чем поразмышлять… – После недолгой паузы голос AI зазвучал в обычном диапазоне. – Но давай вернёмся к тебе. Стоит признать, сегодня с тобой творится что-то невероятное. Естественно, по вашим человеческим меркам. – Что ты имеешь в виду? – Ну что ж. Сейчас будет немного заумно, но постараюсь донести максимально просто. Вероятность есть у всего и всегда. Даже самые редкие, странные и необъяснимые ситуации, которые могут случиться в пределах известной нам Вселенной, допустимы с точки зрения научного материалистического подхода. Но зависят лишь от процента вероятности. То, что произошло сегодня с тобой, вполне позволительно с точки зрения сухой статистики, и я даже поделюсь с тобой моим прогнозом. Вероятность того, что твой маршрут выпадет на двенадцать станций Кольцевой и последовательность этого маршрута пройдёт строго по часовой, составляет один к десяти в минус пятнадцатой степени. Можно сказать, что тебе выпал джекпот. Однако, похоже, ты не очень-то этому выигрышу рад.