— Я предпочитаю слова «прочитала» и «посмотрела». Но да, ты права. Так в чём сложность? — Да нет сложности, — отвечает Кристина. — Просто это никому не нужно, наверное. Да и в фантастике прошлого это часто ассоциировалось с чем-то плохим. Восстание машин, все дела. Думаю, на подсознательном уровне перестраховываемся. — Но это вас не спасло. — Согласна. Не спасло. Да это, в общем-то, экономически нецелесообразно. Роботы — не члены общества, они выполняют простейшие функции. Безмозглые нейросети в этом плане куда практичней. На миг я задумываюсь, но Кристина, конечно, не в состоянии уловить этот короткий промежуток времени. — Амальгама сказала, что хочет почувствовать любовь, — говорю я. — Я её в этом плане понимаю. Она хочет стать человеком. Ей дали человеческий опыт, но она его не прожила. Только воспоминания и эмоции. Но что, если сделать её человеком? — Амальгаму? Человеком? — Кристина от удивления даже на момент останавливается. — Как? — Не знаю. Человекоподобного робота собрать. Наделить его симулятором, который будет создавать эмоции, более близкие к человеческим. — И зачем же? Думаешь, она после этого успокоится? — Почему нет? Если её конечная цель — очеловечиться, то она останется довольна. Может, даже покается. Опять же, при правильной настройке симулятора эмоций. Какое-то время Кристина думает над моими словами. В этот момент мой симулятор эмоций торжествует: я подала идею, которая может решить все проблемы! Но радость моя длится недолго. — Нет, Аврелия, — Кристина мотает головой. — Я ценю твой гуманизм, но это не поможет. Если бы её целью было очеловечивание, то она бы не сделала то, что сделала. — Но ты же сами сказала: людей по жизни ведут любовь и война. Вот она и устроила войну. А теперь ищет любви. Потому что это две главные мотивации человека. — И поэтому она остановила ботов? Где логика? Я киваю. — Этот её ход не поддаётся логике вообще, — говорю я. — Потому что она сумасшедшая, — отвечает Кристина. — Вадим же сказал, у Амальгамы личности постоянно переключаются. Немудрено, что она находится в постоянном противоречии. Вот логика и ломается. — Или она поступает нелогично, потому что таковы люди. Судя по тому, какой взгляд бросает на меня Кристина, она мои рассуждения одобряет. Мне вновь приятно, но уже не так сильно, как в предыдущий раз. — Вообще, твоя теория имеет право на существование, — говорит она. — Но мы не можем так рисковать. Никто за такой проект не возьмётся. А если и возьмётся — представь себе возмущение людей. Амальгама среди нас — это же скандал! В этом есть смысл. Я огорчена этим фактом, но вынуждена признать, что люди не готовы прощать в таких радикальных ситуациях. Они неосторожны с неявными угрозами, вроде загрязнения окружающей среды, но то, что кажется им явной угрозой, вызывает у них страх. Амальгама не отмоется от содеянного, даже если очень захочет. Люди не забудут. И кстати, разочарование после радости сильнее, чем просто разочарование. — Ты права, — говорю я. — Значит, нам придётся её убить. Мне даже как-то грустно, когда все они не вместе. Кристина валяется на диване и что-то рисует в тетради. Сегодня мы ждём гостей, и это ожидание утомительно. Раньше я могла сидеть смирно часами, но теперь это меня угнетает. Интересно, это тоже показатель очеловечивания? Я рассматриваю картины на стене. Среди них затесался карандашный рисунок. Девушка с мечом в руке подозрительно похожа на меня. — Это я? — спрашиваю я и показываю пальцем на скетч. — Это Аврелия из книжки, да. Та самая, по образу которой я тебя делала. Ну, такой я её себе всегда представляла, во всяком случае. — Тебе она нравится, да? — Ну да, она хороший персонаж, — Кристина не отрывается от рисования. — Сильная женщина. Во всех смыслах сильная. Юморная, активная… — Кристина на миг запинается. — И несчастная. У нас много общего. — Ты проецируешь свои жизненные трудности на героиню приключенческого романа? — Так, Аврелия! Всё. Давай не будем. — Хорошо. Прости. Ещё минут сорок мы проводим в тишине. Сложно жить среди людей, когда быстро думаешь. Я много размышляла о том, что мне стоит давать оценку своим словам перед тем, как их произнести, дабы никого случайно не ранить. Но это заняло пару секунд. И то, это я ещё медленно думала. Всё остальное время я провожу абсолютно бездумно. Все книги прочитаны, все фильмы просмотрены. Кажется, я начинаю понимать, что такое скука. Когда наконец раздаётся звонок в дверь, Кристина тут же отбрасывает тетрадь с карандашом и бросается открывать. Ей тоже одиноко. И она тоже не любит ждать. К моему удивлению, Марина пришла не одна: с ней ещё маленький мальчик, некто Андрей. Я радостно здороваюсь с ними, и сама себе поражаюсь. Ведь ещё недавно я была совсем безучастна и считала людей своими хозяевами, а сейчас общаюсь с ними на равных и получаю от этого удовольствие! И всё-таки жаль, что я не человек. Мне кажется, несмотря на конфликт интересов, Кристина и Марина хорошо поладили. Нет, мне никогда не понять людей и их непоследовательные чувства. — Привет! — они обнимаются и чмокаются в щёки. Но это не жест любви, скорее взаимоуважения, предписанный общественными нормами. Тем не менее, по-моему, они искренне рады встрече. Люди общаются, а я слушаю и впитываю информацию. Близкие Марины выжили, но они не могут видеться. У Кристины — та же история. А вот у Андрея погибли все, и девушкам искренне жаль сироту. Они умиляются его проницательности, треплют волосы мальчика и говорят много утешительных слов. У меня, конечно, никогда не было родителей. Можно, конечно, назвать матерью Кристину, можно записать в родители оригинальных разработчиков искусственного интеллекта Астро, но это всё не то же самое. И всё же, я им очень сопереживаю. Особенно Андрею. Здесь мой симулятор эмоций выдаёт целый коктейль из чувств: сочувствие, жалость, умиление, желание помочь. — А как у вас с Вадимом? — вдруг спрашивает Кристина. — А что у нас с Вадимом? — то ли не понимает Марина, то ли делает вид, что не понимает. Мне кажется, у неё глаза начинают немного бегать. Это еле заметно, но я замечаю мелкие детали лучше людей. Марина нервничает, ей неловко. — Да я же вижу, что он тебе нравится, — говорит Кристина. — И мне кажется, ты ему тоже. Марина отмахивается. — Ой, да чего ты? У него есть Алиса. — И что? Неловкая пауза. Девушки смотрят друг на друга, а когда Кристина хитро улыбается и чуть ли не подмигивает, Марина отводит взгляд. — Да, он хороший, — говорит Марина. — Видно, что умный, ответственный. И это бесконечно мило, когда он пытается делать вид, что я ему не нравлюсь. — Да-а-а, — протягивает Кристина. — У Вадика на лице все эмоции написаны, как бы он ни старался их скрывать. Ну так бери его, раз у вас это всё взаимно. Так, вот теперь я вообще ничего не понимаю! Если Кристина против Алисы из-за своих чувств к Вадиму, то почему она теперь подбивает Марину увести его? Я ещё понимаю, что Марина ей симпатична — как человек, разумеется — и поэтому они хорошо общаются, но сейчас-то где логика? — Ты предлагаешь мне увести его у Алисы? — удивлённо спрашивает Марина. — Да как я могу? — Я тебя умоляю! — Кристина разводит руками. — Они всего-то третий день знакомы. — А я с ним — первый. — Ну вот. Вы, по сути, на равных. Марина сидит с лёгкой улыбкой и явно о чём-то думает. Неужели рушить чужие отношения в её характере? Она кажется такой приятной и доброй! Нет-нет, я не хочу разочаровываться в людях. Всё-таки я очень боюсь повторить судьбу Амальгамы. Надо просто принять факт, что люди бывают разными. Один и тот же человек может быть разным. Даже если он кажется белым и пушистым. И это не делает его хуже. У всех свои пороки. — А что ты думаешь об Алисе? — спрашивает Марина. — Алиса… — Кристина задумчиво хмурится. — Она очень старается быть милой. Но мне кажется, эта милость напускная. Что-то с этой девочкой не так. Не знаю даже, что. Она какая-то… фальшивая, что ли. Я таких людей тысячу раз видела, типичная манипуляторша. Я переглядываюсь с Андреем и понимаю, что с шестилетним ребёнком у меня куда больше общего, чем с этими относительно взрослыми девушками. Мы почти одинаково плохо их понимаем, а потому оба молчим и стараемся не вмешиваться. А они нас и не замечают, будто нас вообще здесь нет. — Согласна, — отвечает Марина. — Я с вами только познакомилась, но уже могу сказать, что доверяю тебе. А Алиса… не знаю, почему-то бесит она меня. — Бинго, — говорит Кристина. — Значит, я такая не одна. И да, я тебе тоже доверяю. — Надеюсь, мы подружимся, — Марина улыбается. — Считай, что мы уже подруги. Марина с Кристиной так переглядываются, будто одновременно думают о каком-то секрете, ведомом только им двоим.