— Вот это тебя разобрало на откровенность. — Пробурчал Тимур. — Ну кто-то же должен начинать. Я первый раз озвучил эти мысли. И, знаешь, стало легче. Ты тоже попробуй. Вроде просто слова, а действуют волшебно. Сам раньше ненавидел задушевные беседы с мозгоправами, но им на тебя все равно, они лишь выполняют свою работу. А вот так поговорить с другом, этого мне не хватало, даже очень. — Что же ты не стал с нами говорить, когда сбежал из «Истока»? — Парировал Тимур. — До тебя не достучишься… — Выдохнул Сахаров. — Потому что был дураком, обиделся. Задело, что вы во мне усомнились. Изнасилование — жесточайший триггер для меня. Потерял над собой контроль, вспылил. Когда уединился, остыл и осознал, что рубанул с горяча. Вы тогда тоже хороши, и не говори, что вы не сомневались. Я, может, и псих, но такое понять могу. Ладно, не буду тебя грузить. Хочется оторваться и выплеснуть накопившееся, валяй. Если станет от этого легче, то ты вправе делать что в голову взбредет. А как захочется поговорить, знаешь где меня искать. Судя по всему, я еще не скоро выберусь из этой палаты. Тимур молча кивнул и направился к выходу. 28 сентября 9.43 по московскому времени Завершая утренний обход пациентов, Мила подошла к последней палате, расположенной ближе всего к операционной. Открыла дверь и на секунду застыла. Воеводов лежал с открытыми глазами и смотрел в окно. — Очнулся? — Людмила подошла и посмотрела на показатели прикроватного монитора: пульс и давление в норме. — Я в «Истоке»? — Сиплым голосом спросил Вадим. — Да. Меня зовут Людмила, можно просто Мила. Врач. Проводила твою операцию. — Сколько я был без сознания? — Четыре дня. Я я думала, что пробудешь в коме намного дольше. — В коме? Сильно меня потрепало? — Достаточно. С кровати вставать пока нельзя — швы разойдутся. Зашили тебе несколько артерий. — Мила осмотрела повязки, чистые, следов проступающей крови почти нет. — Что с моими людьми? Сколько выжило? — Вадим на мгновение зажмурился. — Что с Максимом? — К нам поступило тридцать семь человек. Всем оказали необходимую помощь. Среди раненых никого по имени Максим нет. — Сказала Мила, как можно мягче. — Сука… — Выдавил через зубы Воеводов. — Прости, это я не тебе. Вырвалось. Ты можешь позвать ко мне кого-нибудь из ребят? Князева, Прайса, Тимура или Марка. — Марк лежит в соседней палате, тоже после операции. Стив последние дни отсутствует на базе. Свяжусь с Тимуром или Сашей и сообщу им. — Хорошо. — Вадим опять отвернулся к окну. — Спасибо за старания, но не стоило меня вытаскивать с того света. * * * Услышав шаги в коридоре, Воеводов лег чуть выше, стараясь принять полусидящее положение. Это Князев, сто процентов, узнал его сразу по манере ходить — шаг вальяжный, расслабленный, и немного хромает на правую ногу. Дверь открылась, точно Саша, не ошибся. — Привет. Звал? — Да. Присаживайся. У меня много вопросов. — Непривычно смотреть на людей с уровня их пояса, даже сесть нельзя. — Быстренько ты оклемался. Четыре дня назад вообще не знали, выживешь ты или нет. — Князев развернул стул и облокотился на спинку. — Думал что Юлаев придет. Хотел расспросить о своих. — Тимур сейчас не в кондиции. Он пьет с того вечера. Пытались его вразумить, бесполезно. Хотя бы в квартире сидит, перестал гонять по базе ночью на квадроцикле. Я уж думал или сам убьется, или кого-нибудь покалечит. Пусть по бунтует немного, потом отпустит. — Не отпустит. — Вадим цокнул языком. — Пацан насмотрелся. Он в буквальном смысле слова в аду побывал. Оставите его в таком состоянии — пиши пропало. Или пулю в лоб пустит, или сопьется. — И что прикажешь с ним делать? Мы все пытались с ним разговаривать, он только огрызается. У нас здесь нет психиатров. — Приведи его потом ко мне, поговорю с ним. Уже не раз сталкивался с подобными случаями. Как там мои люди? — Хм… большинство здесь, по соседству. Целыми выбралось человек двадцать. Они сейчас в «Востоке» под командованием Серго, помогают с пленными. — Серго? — Воеводов удивленно вскинул бровь. — Да. Он вызвался нам помогать. Сказал, что нечего людям зря сидеть. — Молодец, правильно сделал. Остальные сильно ранены? — Четверо уже никогда не встанут в строй, потеряли конечности. Остальные со временем поправятся, физически точно. А вот морально — не знаю. Они не ровня тебе и Марку, так же как и Тимур, могут словить ПТСР. — Князев посмотрел на стены, представляя как лежат в прилегающих палатах раненые и что им снится. — Ясно. А Максим? Со мной был, на верхних этажах. — Когда Юлаев с Марком к вам добрались, один из нуклиевцев вас из подствольника накрыл, Марк рассказал… — Это я помню, с Максом что? — Один из твоих ребят закрыл тебя от взрыва своим телом. Здоровый такой, бритый на лысо. Он не выжил, осколок угодил в затылок. Воеводов закрыл глаза. Такая жертва, а ради чего? У него хватило бы времени сигануть за бетонные обломки и спасти себе жизнь. А он выбрал защитить собой командира… — Соболезную. — Тихим голосом сказал Князев. — Это лишнее. — Вадим сглотнул. — Что вы дальше планируете? Моя вылазка провалилась. Нуклий еще цел и невредим. На мою базу под Майкопом они не полезут, знают, что штурмовать военный объект повышенной секретности — сущее самоубийство. Первым делом анклавовцы захотят реваншировать проваленную высадку. — Мы уже думали об этом. Но они не знают наши возможности. На что способны наши вертолеты, ты уже сам знаешь. Летают на восемь-десять тысяч километров и управляются дистанционно. — Дистанционно? Восемь-десять тысяч? Вы что, дронов из них сделали на ядерном топливе? — Они на электродвигателях. Управляются, да, по типу коптеров. Здесь сидя операторы, и в режиме реального времени командуют «птичками». — Как вы этого добились? У вас среди выживших Илон Маск затесался? — Воеводов не верил услышанному. — Похлеще. Помнишь, при штурме «Рассвета» нам кто-то помогал? Хотя откуда ты помнишь, ты же нас тогда мало того что бросил, так еще чуть не угробил своими ракетами. Так вот, этот помощник и есть наш Маск. Странный, но гениальный Кир Лесной. Подогнал нам неограниченное электричество, просто сумасшедшие аккумуляторы, такие что раз зарядил, и на месяц можно забыть. У нас уже почти вся техника и электроника на них работает. Вернемся к Нуклию: мы знатно прокачали нашу оборону, так что их атак не боимся, даже ракетного обстрела. Лесной — пацифист, хочет решить все мирным путем. Мол, люди сами увидят, что из себя представляют общины, а мы предоставим им альтернативу. — Не увидят, человек из двух зол всегда выбирает то, при котором не надо ничего делать. — Воооот! Я о том же всем твержу, а меня никто не слушает. По моему мнению, надо нанести превентивный удар. — «Прайсу бы понравились такие выражения.» — Подумал про себя Саша. — Не сидеть на жопе ровно, а решить проблему раз и навсегда. Просто раскатать их ракетами, как ты «Зарю» и «Рассвет», а для подстраховки еще и с вертолетов накрыть. Там же не будет гражданских, одни безопасники. Этих вообще не жалко. — План, конечно, хороший, но есть два нюанса. Первый: нельзя уничтожить Нуклий, он всего лишь звено, ведущее к сердцу анклавов — Проталию. А вычислить его можно, только забравшись в самое нутро Нуклия и докопавшись до их сетей коммуникации. Второй нюанс: как ты собираешься искать Нуклий? Мои бойцы знали примерные координаты, две недели землю носом рыли, а в результате мы угодили в западню. Там сидят далеко не дураки, хорошо знают свое дело. — Поерзав на кровати, Вадим чуть повернул тело набок, спина и ягодицы затекли от одного положения. — Если над первым надо подумать, то со втором точно разберемся. Когда отбили штурм, выхватили хороший бонус — взяли в плен Пимона и бывшего главу «Полуночи», Есаяна кажется. Серго его опознал. Один из них точно должен знать, где змеиное гнездо. — Вот это неожиданный сюрприз. Уже пытались их разговорить? — Серго пробовал, но ничего не вышло. Крепкие ребята, упертые. Даже лишившись нескольких зубов, молчат как рыбы. — Смотрите, сильно не усердствуйте, а то пришибите ненароком. Серго мужик горячий, может перегнуть. Ладно, спасибо, что зашел и поделился мыслями. У меня голова еще туго соображает, до конца в себя не пришел. Посплю немного, может полегче станет. И насчет Тимура, я серьезно, приведи его ко мне, не пускайте это на самотёк. — Хорошо, поправляйся. Как выловлю Юлаева трезвым, силком его сюда притащу. 30 сентября 12.31 по московскому времени База «Исток» Серго вошел в палату с авоськой в стиле СССР восьмидесятых, наполненной яблоками и грушами. — Прости, Командир, классических апельсинов и бананов не нашел. Для мандаринов несезон. — Абухба подошел к койке и посмотрел на Воеводова. Уже успел похудеть, лицо осунулось, бороду сбрили, чтобы защит рассечение на скуле, все тело покрыто бинтами и повязками, вьются провода датчиков. — Да я все равно жевать почти не могу. Лучше бы детского пюре притащил. — Воеводов снова попытался подняться на кровати, вышло чуть лучше, чем в прошлый раз. — Скоро на ноги встанешь? Что врачи вообще говорят? — Не скоро. — Воеводов посмотрел на свое тело, непривычно вот так лежать слабым и бессильным, бесит до ломоты в зубах. — Как там ребята? — Нормально. Помогаем в «Восходе». Пленники приходят в себя, бунтуют. Держим их в узде, стараемся бережно, без применения силы. Сегодня там собрание, Князев будет перед ними выступать. Важный день. Та же дилемма, что и у тебя была: куда отправить тех, кто не согласиться остаться? Только вот второго «Истока» нет, и отпусти их на все четыре стороны, люди тут же ломануться обратно в общины и пополнят ряды следующей атаки. Не знаю, что там Саша со Стивом придумали. Я вот начал тебя понимать, почему ты так радикально с «Зарей» поступил. Сам бы, конечно, так не сделал, но задумался бы об этом точно. — Серго достал яблоко из авоськи, протер его об камуфляжную куртку и надкусил. — Жаль тебе нельзя, обалденные. Название еще такое — Голден Делишес, заморское какое-то. Возле Криницы сад большой, все деревья яблоками увешаны. И собирать некому. — Тяжело вздохнул. — Бойцы за тебя переживают. Каждый день спрашивают, как ты там. — Пусть привыкают к мысли, что они теперь часть «Истока». — Выдавил слова Воеводов. — Нет больше нашей армии, я больше не их командир. Хватит, навоевались. — Все? Сдался? Бросишь дело на пол пути, споткнувшись? — Давай только ты не будешь мне морали читать, хорошо? Я здраво оцениваю прошедшие события. — Вадим провел языком по зубам, мозг тут же подсунул совсем глупую и неуместную мысль: «почистить бы не мешало». — Я переоценил себя. Решил, что смогу руководить целым войском, хоть и немногочисленным. Пока я действовал один, никаких проблем не было. Нет у меня должных навыков для командира. Пойми, я всю жизнь был разведчиком-диверсантом. Знаешь кто это такие? — Серго отрицательно помотал головой. — Мы работали или одиночками, или маленькими группами по шесть-десять человек. Почти всегда на территории врага. Устранение людей, захват и точечное уничтожение стратегически важных объектов, добыча секретной информации, организация мятежей и бунтов. Мы призраки, о нас никто не знает. Ты должен раствориться в толпе, затеряться в лесу, влиться в ряды противника. Мы сами проводили разведку на месте, строили план миссии и выполняли ее, даже эвакуировались всегда сами. В случае провала ты остаешься один, государство, во избежание международного скандала, умывает руки. И мы знали на что шли, были к этому готовы. Вот этим я и занимался всю жизнь. А вести в бой двести человек, отвечать за них, подставлять под пули совсем зеленых людей — ну нет, спасибо, с меня хватит. Сначала провалившийся штурм колонны. Обвели, как мальчишку. И вроде бы должен учиться на своих ошибках, но нет. На волне успеха в крае, решил, что мне по силам тягаться с такой махиной как Нуклий. Только там тоже не идиоты сидят. А я возомнил себя стратегическим гением, только они оказались на два, а то и на три шага впереди. Результат: три четверти людей убиты, Нуклий цел и невредим, и мы даже не знаем, где он находиться. И, что самое обидное, я выжил. Макс и почти полторы сотни людей погибли за меня, а я теперь лежу и прохлаждаюсь на больничной койке. Так что все, это мое окончательное решение, последний приказ. Вы примыкаете к «Истоку». Им нужны люди, тем более такие толковые как ты. Здесь за безопасность отвечает совсем зеленый пацан, да талантливый и упорный, но неопытный и необстрелянный. Серго, ты прошел через мясорубку Грузино-абхаской войны, у тебя опыта хоть отбавляй. Помоги им, так и мне будет спокойнее, что «Исток» в безопасности. А я… — Вадим на мгновение замолчал и отвернулся к окну. — Если уж я выжил, то воспользуюсь этим. Не оставлю жертву Макса напрасной и сделаю то, что лучше всего умею. Я сам найду Нуклий. А вы живите. Здесь хорошо, ты сам это уже увидел. У войны нет будущего, если потом нет дома, в который можно вернуться. У ребят очень светлая и чистая цель, и вы им нужны. Серго молча опустил голову и рассматривает пол. Кафельная плитка, белая как эмаль зубов. Затирка на швах криво лежит. Мысли в голове прямо как эта затирка — кривые и неправильные. Ответить? А что? Вадим не девочка, если он решил, его не переубедить и силой его не заставишь. Встав со стула, Абухба подошел к двери, постоял, держась за ручку. — Бывай, командир. — Бросил он перед уходом. 30 сентября