— К делу?.. Конечно, конечно же — как вам угодно, Антон Сергеевич, — закивал Вольский. — Полагаю, вам, милостивые судари, хочется поскорее узнать, что же за… что же за гадость попала в руки наших доблестных защитников. И едва ли хоть кто-то здесь знает о скандинавских проклятиях, верно? Я знал — и, вероятно, раз этак в сто побольше уважаемого Петра Николаевича. Но, разумеется, промолчал: во-первых меня пока еще не спрашивали. А во-вторых — вопрос явно был из риторических. Вольский не ждал ответа — да и вообще, похоже, куда больше любил рассказывать, чем слушать. Одно слово — профессор. — То, что мы сейчас наблюдаем перед собой, представляет собой уменьшенную… и, пожалуй, слегка видоизмененную копию так называемого нитсшеста древних викингов. Нит-с-шеста, — Вольский повторил заковыристое слово чуть ли не по буквам. — Скандинавского ритуала, целью которого было навредить своему недругу. Для этого заклинатель брал копье или обычную деревянную палку длиной примерно с человеческий рост и вырезал на ней руны. А затем насаживал на нее отрезанную голову лошади и втыкал в землю. Морду следовало развернуть в сторону, где находилось жилище будущей жертвы проклятия. Также колдовство подразумевало обращение к темным силам… Впрочем, отдельные источники указывают, — тут же поправился Вольский, — что иной раз в подобной магии могли помочь и языческие боги. Не случайно того же Одина, которого в кельтской традиции именуют Вотаном, считают покровителем не только воителей, но и мудрецов, знахарей… Дальше я почти не слушал. Реальных фактов — даже чисто исторических — старикашка сообщал не так уж много, а домыслы и результаты сомнительных исследований меня интересовали мало. Да, по форме исполнения и способности убить человека за считанные часы неведомое колдовство действительно чем-то напоминало скандинавский нитсшест, но на этом сходство, пожалуй, и заканчивалось. Его целью явно было не навредить кому-то конкретному или даже целому семейству… впрочем, и с этим уродливая палка с птичьим черепом наверняка справилась бы неплохо: если уж нашествие Упырей едва не стоило жизни целому георгиевскому капеллану, можно только представить, что бы зубастые сотворили с обычным человеком — вздумай кто-то спрятать нитсшест у него в доме. — Однако, как вы можете заметить, милостивые судари, это… эта штука заметно меньше. — Вольский чуть привстал и протянул руку к столу. — Да и вообще выглядит скорее поделкой ребенка, чем… — Не трогайте! От грозного окрика Дельвига у меня на мгновение заложило в ушах. Даже невозмутимый Геловани вздрогнул, а несчастного старикашку и вовсе швырнуло обратно в кресло. Огонь в камине — и тот затрепетал от мощи Таланта, хлестнувшей от капеллана во все стороны. — Господь милосердный, Антон Сергеевич… вы что, смерти моей желаете? — пробормотал Вольский, массируя себе грудь слева под ключицей. — Так ведь и кондрашка хватить может — в моем-то возрасте! — Прошу меня простить, сударь, — буркнул Дельвиг. — Мне стоило сказать раньше, конечно же. Но эта вещь небезопасна. И я настоятельно не советую прикасаться к ней. Наденьте перчатку, если вам угодно — или хотя бы возьмите тряпицу… И бога ради, будьте осторожны, Петр Николаевич! — Нет уж, благодарю покорно! — Вольский сложил руки на груди и насупился. — Признаться, мне и самому не слишком-то хотелось трогать эту гадость… Но неужели вы и правда считаете, что нитсшест может кому-то навредить? — Вы ведь сами сказали, что это древнее проклятье. — Дельвиг пожал плечами. — Темная магия. — Конечно, всякое может быть… Но едва ли все это многим больше самого обычного суеверия, Антон Сергеевич, — улыбнулся Вольский. — Фольклор, если хотите — точно такой же, как Баба-Яга или Кощей Бессмертный из старых русских сказок. Разумному человеку не стоит недооценивать знания и наследие предков — но уверяю вас, эта странная палочка с птичьей головой на деле не более чем… — А я уверяю вас в обратном! — Дельвиг поправил сползающие с носа очки. — И хоть у меня пока нет даже догадок о природе той силы, что заключена в нис… нитсшесте — мы уже имели несчастье наблюдать, как… Договорить его преподобие не успел — где-то снаружи громыхнул выстрел. И не успело эхо от грохота затихнуть среди деревьев вокруг дома, как ему в ответ раздался вой. Хриплый, протяжный, похожий на волчий — разве что слегка булькающий. Будто где-то неподалеку спрятался огромный лесной хищник, страдающий бронхитом. — Господи… что это⁈ — Вольский еще сильнее вжался в спинку дивана. — Вы слышали, судари? — Полагаю, солдаты кого-то заметили. Геловани подал голос впервые с самого начала беседы. Видимо, решил, что появление неведомой твари стоило его внимания — в отличие от сомнительной болтовни о древних скандинавских проклятиях. Но и это ничуть не смутило статского советника — он все так же сидел неподвижно и даже говорил ровно, почти монотонно. Как автомат. — Упыри? — поинтересовался я. — Кого-то только что подстрелили. — Боюсь, дела обстоят… несколько хуже. — Дельвиг чуть согнулся вперед и рывком поднялся из кресла. — Судя по всему, к нам пожаловал Леший. Глава 6 — Леший? Это чудовище⁈ — От испуга Вольский дал петуха, сорвавшись на сдавленный писк. — Господи, Антон Сергеевич… Но ведь там солдаты — и мы в безопасности, ведь так? — Пожалуй, — отозвался Дельвиг. — Но я все-таки выгляну наружу. С Лешим не так уж просто справиться. — Если так — я с вами. — Геловани поднялся из кресла. — Если мне не изменяет память, у Георга Егоровича неплохая коллекция ружей. И он вряд ли станет возражать, если мы позаимствуем парочку, чтобы поохотиться. — Тогда я тоже в деле. — Я опустил портфель с учебниками и тетрадями на пол. — Солдатам наша помощь не помешает. Петр Николаевич, думаю, вам лучше будет… — Ну уж нет! — Вольский колобком скатился с дивана. — Я не собираюсь оставаться здесь один, пока снаружи бродит это чудище! Дельвиг протяжно вздохнул, но возражать не стал — и тут же развернулся к двери. Мы поднялись на второй этаж. Наверное, в кабинет хозяина, того самого Георга Егоровича. В целом внутреннее убранство дома не слишком-то напоминало жилище любителя охоты, но коллекция в широком застекленном шкафу между книжных полок и правда оказалась впечатляющая: одних ружей я насчитал чуть ли не дюжину. — Американский «винчестер»? — Дельвиг осторожно достал крайнее слева. — Неплохая игрушка. И довольно редкая в наших краях. Куцый ствол, трубчатый магазин и скоба снизу — я без труда узнал дробовик модели восемьдесят седьмого года. Его преподобие то ли и правда знал толк в охотничьих системах, то ли просто схватил первое попавшееся ружье — и не прогадал: многозарядный «винчестер» отлично годился для небольшой прогулки по лесу. Особенно если в этом самом лесу сидит здоровенная, прыткая и наверняка очень голодная тварь. Геловани не стал мудрствовать — взял немецкий карабин и теперь рылся в выдвижном ящике в поиске подходящих патронов. Мне, пожалуй, тоже стоило прихватить что-нибудь знакомое и, желательно, попроще и понадежнее… но рука сама потянулась к инкрустированному золотом ложу с клеймом «HollandHolland». Британская компания, одна из старейших — из тех, что выпускают игрушки вроде этой. И, пожалуй, самая известная и в Российской Империи, и во всем мире. Мне не раз приходилось слышать о ней, но даже подержать в руках хоть что-нибудь из продукции «Холландов» так и не случилось. Впрочем, неудивительно: я никогда не был особым поклонником охоты, а для войны могучие крупнокалиберные ружья годились мало. Слишком уж тяжелые, слишком архаичные, предназначенные скорее украшать интерьеры богатых домов, чем для дела. Тяжелые, запредельно мощные, красивые — но все-таки безнадежно устаревшие уже в тот самый день, когда покинули фабрику в Великобритании. Но сейчас благородное оружие буквально притягивало меня к себе. Тяжелый двуствольный штуцер с блестящими золотом узорами выглядел бессовестно дорого — а стоил наверняка еще дороже. Я бы не удивился узнав, что из него вообще ни разу не стреляли, а купили исключительно для коллекции. — Вы уверены, Владимир? — поинтересовался Геловани. — Ружье заряжается патронами с нитроглицериновым порохом. Такие обычно используют в Африке для охоты на слонов или носорогов… Не всякий с ними справится — отдача запросто собьет с ног даже взрослого мужчину. — Уверяю, ваше сиятельство, Владимиру не занимать сил. — Дельвиг едва заметно улыбнулся. — И он отличный стрелок. Смею предположить — даже лучший из нас. — Патрон мощный, да. Но ведь мы собираемся поохотиться на весьма крупную дичь — разве не так, судари? Я запустил руку в коробку и набрал полную горсть металлических цилиндриков — увесистых и огромных, примерно с мой палец размером. Потом переломил штуцер надвое и принялся заряжать. Геловани удивленно приподнял бровь, но от комментариев все-таки воздержался. — Ружья… Наверное, тяжелые. — Вольский бесцеремонно растолкал нас плечами. — Не уверен, что вспомню, как с ними обращаться. Судари, неужели здесь не найдется чего-нибудь вроде револьвера или… — Вот, возьмите! — Дельвиг с явным раздражением выдернул из-за пазухи «Смит-Вессон» и протянул его рукоятью вперед. — Только бога ради, Петр Николаевич, постарайтесь не подстрелить нас… или себя. Вольский и правда обращался с оружием не слишком-то уверенно, но все равно поспешил за нами. Сначала вниз по лестнице, потом через веранду на улицу. Солдат вокруг дома уже не было — даже Захар, похоже, уже успел отправиться искать Лешего, прихватив оружие из машины… Но выстрелов я больше не слышал — то ли чудище удрало дальше в лес, то ли просто спряталось. Туман еще больше сгустился и улегся на землю белесой пеленой. Такой густой, что деревья вокруг просматривались от силы метров на пятьдесят. Стоило мне сделать буквально несколько шагов, как дом за спиной попытался спрятаться, а машина и вовсе исчезла — вместе с дорогой. Я пока еще более-менее представлял, где они остались, но еще немного — и все ориентиры пропадут, и тогда… — Не расходитесь, судари, — мрачно проговорил Дельвиг. — Не хватало еще перестрелять друг друга. — О-о-о, не сомневайтесь, Антон Сергеевич. — Вольский щелкнул курком револьвера. — Уж я-то от вас не отойду! Старик держался не так уж плохо. Испуганно озирался по сторонам, то и дело спотыкался, бормотал что-то себе под нос — но хотя бы не тыкал стволом револьвера в мою сторону. Дельвиг молча шагал с «винчестером» наперевес, и эфир вокруг него потихоньку наливался энергией. Мощь Таланта скручивалась в тугую пружину, готовую распрямиться и ударить каким-нибудь боевым заклятием из арсенала георгиевских капелланов — и все же было видно, что его преподобию в лесу не слишком уютно. Зато Геловани, похоже, чувствовал себя, как рыба в воде. Не знаю, из какого ведомства его прислали, но с карабином князь обращался уверенно, да и в охоте явно кое-что смыслил: двигался осторожно, выбирая, куда ставить ногу — и почти бесшумно. — Кажется, я что-то вижу, — прошептал Дельвиг, прицеливаясь куда-то влево. — Посмотрите — двигается… — Это солдаты. Не вздумайте стрелять! — Я на всякий случай протянул руку и отвел ствол «винчестера» вниз. — Слышите — они тоже ищут Лешего. Между нами было метров пятьдесят, а то и все семьдесят, но в тишине леса до моих ушей доносились даже обрывки фраз. Вояки негромко переговаривались и отходили все дальше, в сторону усадьбы Шуваловых, понемногу исчезая в тумане. Но густая белесая пелена скрывала не только их. Где-то впереди среди деревьев мелькнул силуэт. Неясный, пока еще расплывчатый, нечеткий — и все-таки слишком проворный, чтобы принадлежать человеку или Упырю. И слишком большой. — Там! — прошипел Геловани, вскидывая карабин. — Вот он! Мы спустили курки почти что разом — и два выстрела слились в один. Впрочем, на фоне могучего грохота Холландовского штуцера голос немецкого карабина, можно сказать, затерялся. Правое ухо тут же намертво заложило, а приклад лягнул в плечо так, что меня буквально протащило по земле подошвами ботинок. Геловани не соврал: порох с нитроглицерином действительно оказался куда мощнее обычного, и любого другого парня моих лет, пожалуй, и вовсе опрокинул бы на спину. Разрушительная сила у патрона оказалась соответствующая: где-то в полусотне шагов впереди раздался жалобный треск, и тонкое деревце переломилось, заваливаясь кроной набок. Эхо от выстрелов еще гремело, убегая все дальше в лес, туман отзывался сердитым воплем — но через несколько мгновений все стихло. — За ним! — скомандовал Дельвиг, ускоряя шаг. — Леший побежал в сторону церкви — там могут быть люди! Геловани негромко выругался, лязгнул затвором и поспешил следом. Я двинулся за ним, на ходу перезаряжая штуцер. Вольский чуть отстал, но явно старался изо всех сил, чтобы не потеряться. Впрочем, идти пришлось недолго: буквально через десяток шагов я разглядел в тумане дерево, в которое угодила пуля из штуцера. — Хороший стрелок, лучший из нас? — усмехнулся Геловани. — Пожалуй, так и есть — вы хотя бы подстрелили осину, Владимир — а я и вовсе промазал. — Может и нет. — Я уперся прикладом в землю и опустился на одно колено. — Поглядите, ваше сиятельство. Кровь… точнее то, что ее заменяет у незваных гостей из Прорывов. Лишь небольшой сгусток на прошлогодней слежавшейся листве — скорее всего, пуля прошла вскользь, едва зацепив мохнатую шкуру. Или попал Геловани из винтовки: поймай Леший заряд из штуцера — измазал бы жижей все вокруг… да и вряд ли смог бы удрать так быстро. — Вот здесь еще. — Дельвиг указал «винчестером» на землю в нескольких шагах. — Мы его ранили! И теперь могли идти по следу: разглядеть темные капли было не так уж и просто, но но ветер дул в нашу сторону, и я бы почуял Лешего, даже будь он цел и невредим — а уж его «кровь» воняла так, что передо мной в тумане словно развернули что-то вроде невидимого коврика, который вился между деревьев, уходя в сторону шоссе, по которому мы с Захаром приехали. — Не беги так, гимназист! Ты уверен, что мы?.. Я изрядно оторвался от своих спутников, и последние слова Дельвига потонули в хрусте веток и натужном пыхтении за спиной. Остальные, конечно же, не могли видеть и чувствовать то же, что и я — поэтому едва за мной поспевали. На мгновение даже захотелось от них удрать… а то и вовсе снять одежду и перекинуться, сменив неуклюжее и медлительное человеческое тело на то, что куда лучше годилось для беготни по лесу. Охота пьянила, и хищник рвался наружу с утроенной силой, загоняя добычу, но я не давал ему волю. На полноценную трансформацию меня могло и не хватить — да и вряд ли звериная форма уже набрала достаточно сил, чтобы сцепиться один на один с трехметровой зеленой гориллой с полной пастью острых зубов. Интересно, что бы подумал его преподобие капеллан, вздумай я раздеться догола, встать на четвереньки и обрасти густой серой шерстью? — Он свернул… к дороге, кажется. — Геловани ускорил шаг, догоняя меня. — Если Леший заберется в усадьбу…