* * * Все готово, застегнута последняя пуговица. Двое людей Джона входят в клуб «Бразилиана» без проблем – как техники, – потому что сейчас каждая фирма, желая проявить толерантность и доброжелательность к беженцам, дает работу приезжим, не проверяя документов, удостоверяющих личность или квалификацию: бедолаги все потеряли на своей родине, охваченной огнем войны. Один араб быстро покорил сердце артистки – специалистки по пусканию пыли в глаза, игривым улыбкам и ночным сверхурочным – самой дорогой, эксклюзивной девочки по вызову. Необычайно красивый восточный любовник делает ей сюрприз, придя перед спектаклем с цветами, шоколадом и собранной дорожной сумкой. Он уверенно входит через артистический вход, никто его не проверяет и не задерживает. Три исламских боевика сидят в зрительном зале, а еще двое – во внутренней галерее, откуда лучше всего видна сцена и набитый зрителями как сельдями в бочке зал. Они видят также счастливчиков, которые выкупили полный пакет с закуской и вином и сидят у столиков рядом со сценой. Сегодня, однако, сердца наблюдающих не переполняет зависть к достатку и свободе, в каких купаются богачи европейцы. Сегодня сердца боевиков и шахидов таят горечь и боль, их заливает ненависть, которую пробудили в них исламские вожди – люди, управляющие их жизнью и смертью. Они поверили им на слово, что когда они убьют безоружных невинных неверных, то будут благословенны. Если же при проведении этой акции насилия они отдадут свою жизнь, то будут святыми мучениками. Им за это положен рай, страна, истекающая молоком, медом и вином, где их ждут гурии – райские черноокие девы, предлагающие нескончаемый секс и удовольствие. Там не будет боли, страха и мучений, не будет никаких утрат, ежедневных проблем. Их семьи будут с гордостью носить титул шахида, и тогда на них снизойдет милость Аллаха и благосклонность ближних. Это им вбили в головы, убеждая уговорами и посулами во время многократных встреч. Это говорили уважаемые и умные люди – как тут не поверить? Боевики хотят прервать нить своей несчастной изгнаннической жизни и наконец-то стать счастливыми. А во всех их трагедиях виноваты неверные, так что они не колеблясь лишают их жизни. Джихади Джон не этот тип мученика – он маджахедин, боевик, борющийся за правду, ислам и справедливость. Он не собирается подвергать себя опасности, а только хочет координировать акции. Поэтому, когда пробил их час и началась стрельба и убийство невинных людей, он на мгновение появляется на сцене и дает очередь из автомата, который без проблем пронес в зал. Паника охватывает толпу, слышны крики, стоны и рыдания. Удовлетворение приносит мужчине факт полной власти над жизнью и смертью. Он чувствует себя карающей рукой Бога и изливает горечь и болезненную ненависть, выпуская пули из смертоносного оружия. Вдруг он видит в зрительном зале целящегося в него мужчину, который неизвестно почему пришел на латиноамериканское представление с оружием. Его лицо кажется ему знакомым, хотя и облик, и фигура другие. Когда пуля попадает в грудь Джону, его вдруг осеняет. «Это же проклятый бен Ладен из Саудовской Аравии! Что он тут делает?! А рядом с ним его въедливая с…ка Мириам – жена, любовница и наложница. Проклятая грешница! Он меня запеленговал? Неужели шпионил, следил и наконец настиг в центре Европы? Теперь конец успешной карьере и прекрасной жизни? Или это случайность?» Мысли роятся в голове Джона, но он не намерен сейчас искать ответы на вопросы. Он не собирается дать себя убить. Воздаст с лихвой. Щупальца «Исламского государства» Марыся спешит отправить Надю в школу и с дрожью в сердце едет к Хамиду. «Что же на этот раз случилось? Во что замешан этот паршивый англичанин? К чему он принудил или может принудить бедную влюбленную в него по уши Дарью? Я чувствовала, что он какой-то скользкий, – негодует она. – Почему мы выбираем таких мужчин?!» – Привет, Мириам. Хамид приглашает ее в дом и указывает на удобное кожаное кресло в гостиной. На этот раз он в европейской одежде – в джинсах и рубашке. – Я уже «добыл языка» и задействовал разведывательные службы Саудовской Аравии и Дубая. Не знаю, куда это нас приведет: наверняка этот хитрый убийца заметает следы. Марыся поражена до такой степени, что у нее начинает шуметь в голове и звенеть в ушах. – Убийца?! Какой убийца?! Понимаю: хам, подозреваемый в каком-то мошенничестве, но чтобы сразу обвинять его в преступлении! И почему ты связываешь его с проклятым «Исламским государством»?! Ты не преувеличиваешь?! – Нет, моя дорогая, – спокойно отвечает Хамид, который прекрасно понимает ее волнение. – Верь мне, я тоже, учитывая, что это касается тебя и Дарьи, хотел бы, чтобы это был обычный бандит. – Кто он, черт возьми, и в чем ты его подозреваешь? – вздыхает она глубоко, пытаясь успокоиться. Мужчина, видя, что она расстроена, наливает ей холодной воды, которую Марыся выпивает одним глотком. – Въехал сюда по британскому паспорту на имя Джона Смита, чистому как слеза. – Достаточно распространенная фамилия, ты не находишь? – Да, но ему ее дал его отец-англичанин, как дал хорошее образование, любовь и терпение. Его мать, сирийка, происходит из достаточно современной семьи, поэтому она могла выйти замуж на немусульманина. Событие в арабских странах. – И что дальше? – подгоняет женщина, желая наконец услышать самое худшее. – Родители развелись. Неизвестно почему спустя некоторое время европеец взял ребенка к себе. Наверное, молодая мама не справлялась с ним. Он определил его в частный колледж в Лондоне. Позже этот способный мерзавец окончил Вестминстерский университет и получил диплом магистра с отличием. – Пока что звучит неплохо. Почему же ты меня пугал «Исламским государством»? В этом весь ты! – высказывает претензии вспыльчивая женщина, хотя Хамид старается просто спокойно ввести ее в курс дела. – У Джона Смита есть также другое лицо – Ясем Альзани. Мать и сирийская семья называли его в детстве Ясемом, а фамилию он взял по дедушке. У мужчины два паспорта: европейский – для Запада, по которому он путешествует беспрепятственно как житель Европы, другой – для арабских стран. Ясем Альзани – это исключительный изверг, который к тому же любит появляться на публике и светиться в медиа. Вот пара фотографий, которые я выудил в интернете. Фильм не буду показывать… – Снова какая-то твоя глупая цензура?! – возмущается Марыся, потому что создается впечатление, что Хамид сошел с ума в поисках терроризма и джихада. – Как хочешь. Мужчина, знающий бывшую жену, понимает, что она захочет получить от него подтверждение, поэтому предусмотрительно приготовил ролик на ютьюбе. Но по привычке начинает с более приемлемого. – Вот снимки. Узнаешь его? – показывает он фото типичного, хоть и со светлой кожей араба в традиционной одежде. – Нет, нет, не очень… – всматривается в фотографию Марыся. – У него другие глаза. Эти его голубые зенки сразу врезаются в память. – Об этом, собственно, и речь. Он изменяет цвет глаз – и мы уже говорим, что это совершенно другой человек, потому что запомнили его с голубыми глазами, которые являются его особой приметой. – Кроме того, здесь у него другая особая примета. Эту родинку над глазом невозможно не заметить, да? – Ты женщина и должна знать, что с помощью косметики подобный недостаток легко можно скрыть, – говорит Хамид с улыбкой. – Меня это по-прежнему не убеждает. Я не вижу сходства. Марыся склоняет голову то в одну, то в другую сторону. – Ты себе что-то навыдумывал, парень. – А что ты скажешь на это? В том же окне рядом Хамид открывает портретную фотографию Джона в европейской одежде и другой снимок, на котором Ясем с зелеными глазами, в тюрбане на голове и в галабие. Он увеличивает их, и теперь все становится ясно. Скулы, лоб, очертания подбородка те же. И этот противный изгиб губ, который Марысю приводил в бешенство. Марыся рассчитывала на то, что домыслы Хамида ошибочны, но сейчас не может ничего возразить. Джон Смит – это Ясем Альзани. – Включай фильм, я готова. Хочу увидеть, с каким человеком Дарья имеет дело, пусть даже я больше не буду спать спокойно. – Выключи, когда захочешь, – предостерегает Хамид, после чего показывает на место рядом с собой, ставит лэптоп на кофейный столик и включает фильм, наверняка снятый дорогим мобильным телефоном, поскольку качество безупречно. На экране появляется мужчина с длинной саблей в руке, в балаклаве и черном комбинезоне. Он восклицает: «Аллах акбар!» – а его пособники, стоящие вокруг, вторят ему. За его спиной развеваются черные флаги «Исламского государства» с напечатанной белой краской шахадой: «Ла Илла иль Алла, Мухаммед расуль Алла».[104] Под девизами ислама группа террористов приводит в исполнение приговор над безоружным белым мужчиной. Жертва стоит на коленях на песке с руками, связанными за спиной; у него намеренно открыто лицо, чтобы можно было его узнать. – Это журналист СNN, который снимал репортаж о братоубийственной войне в Сирии, длящейся со времен Арабской весны, с 2011 года. Его схватили, – монотонным хриплым голосом сообщает Хамид. – Кто он по национальности? – спрашивает Марыся, у нее перехватывает горло. – Англичанин. Не считаешь, что это исключительно вероломное преступление? – Вопрос, конечно, риторический. Кто-то, кто снимал этот фильм, со знанием дела подошел к вопросу. Он запечатлел все в мельчайших подробностях, чтобы поразить и запугать зрителя. Приговоренный наклоняет голову и плачет, бормочет что-то тихо, может, молитву, а может, произносит последние слова семье, которой уже никогда не увидит. Палач исполняет свою работу с большим удовольствием, обдуманно, как профессиональный мусульманский палач, приводящий в исполнение смертную кару – отсечение головы. Он или работал палачом, или должен был неоднократно присутствовать на подобных публичных экзекуциях. Человек в черном буквально танцует за спиной приговоренного, под конец с разбегу делает пару скачков, размахивается, по широкой дуге рисует петлю над европейцем и последним движением отсекает ему голову. Она катится по желтому песку, оставляя за собой кровавый след. Из шеи убитого в ритме последних сокращений сердца брызжет алая кровь. Через минуту, которая кажется вечностью, тело приговоренного валится на землю. Тогда снова раздаются крики «Аллах акбар!», которые в данных обстоятельствах оскорбляют слух каждого доброго мусульманина и порочат имя Аллаха. – Это он? – спрашивает Марыся. И в этот момент убийца в возбуждении и экстазе срывает с головы балаклаву, открываясь и расписываясь в преступлении. – Теперь видишь сходство? – Да, – шепчет Марыся, стараясь изо всех сил не блевануть или не потерять сознание. Она делает один глубокий вдох за другим. Она потрясена тем, что увидела, но еще больше ее ужасает то, что ее сестра сейчас в руках этого преступника. – Почему ты раньше его не выследил? Почему не сопоставил факты? – обвиняет она Хамида. – Как же мне это могло прийти в голову? Я не смотрю под этим углом зрения на каждого случайно встреченного человека, не ищу в каждом путешественнике террориста. Иначе дошел бы уже до сумасшествия. – Ты прав… – Я только один раз увидел его голубоглазым англичанином, а потом забыл, – признается он грустно. – Извини, Мириам. – Успокойся, за что?… – смиряется и меняет тон Марыся. – А когда ты это понял? Когда увидел его настоящее лицо? – Невезение для Омара, для меня – наоборот, – вздыхает Хамид. – Мы пошли с ним просить руки Аиды. Ее изнасиловали, а этот добрый парень, мой двоюродный брат, несмотря на это, хотел на ней жениться и смыть позор. – Боже мой! Я ее знаю! – кричит, не помня себя, Марыся. – Такая красивая! – Была. Ясем, ее старший брат, привел в исполнение смертный приговор за поругание чести, – мертвым голосом сообщает Хамид. – Валлахи! – не выдерживает женщина, закрывает лицо руками и громко плачет. – Валлахи! – вскрикивает она поминутно. – Увидев эту преступную морду, я понял, что откуда-то его знаю, но не помнил откуда. Только сегодня ночью я осознал, что это тот самый человек, с которым мы познакомились в самолете. Он ускользнул от меня в Эр-Рияде, вылетев с Дарьей неизвестно куда. Теперь настало время его искать, но в Европе он наверняка сможет затеряться как иголка в стоге сена. Может, ты поможешь его найти, поддерживая контакт с сестрой? Подозрения мы должны будем держать в тайне, чтобы не испугать ее. Тогда отследим их маршрут и затянем петлю на его преступной шее. – Что ты планируешь? – Завтра вылетаю в Дубай. Там узнаю, как он добрался до Объединенных Арабских Эмиратов. Я должен исследовать его маршрут до того, как встречусь с ним в Эр-Рияде, чтобы знать о его контактах, осведомителях и базах. Также нужно будет контролировать, куда он на этот раз направляется. Мы должны также узнать, для чего ему нужна Дарья. – Ну конечно! – снова взрывается Марыся. – Баба при такой миссии только хлопоты, лишний груз! Может, он ее отпустит? Пока что он только пилил ее до упаду! А эта идиотка влюбилась в него до смерти и приняла секс за любовь. Женщина настолько взбешена, что почти не следит за словами. – Успокойся, – старается угомонить ее Хамид, но его трогает и даже забавляет то, что Марыся ничуть не изменилась, за семью по-прежнему готова отдать жизнь и наверняка неустанно будет разыскивать сестру. В этом отношении они остались прежними. – Я лечу с тобой, – говорит твердо женщина, словно это они уже обсудили. – А как же Надя и Карим? – спрашивает Хамид не потому, что нуждается в ее обществе, а потому, что заботится о ней и о ее маленькой семье. – Карим… Карим не чувствует уже себя ни моим мужем, ни отцом моей дочери, поэтому я только сниму груз с его плеч. А что твоя жена? – Марыся делает особый упор на этих словах. – И что с бедным Омаром?