– Сальма родила недоношенного ребенка. Четырехкилограммового, – озорно кривит губы Хамид, а Марыся сдерживает себя, чтобы не рассмеяться. – Пожалуй, тяжело было поместить его в барокамеру. – Даже не пробовали. В самолет его также взяли без проблем: двухнедельный мальчик выглядел так, словно ему два месяца. Несмотря на все это, я рад, что малыш жив и что никто не поставлен к стенке, чтобы исполнить над глупой девушкой, его матерью, приговор за преступление чести. При этих словах оба становятся серьезными, а Марыся впервые за долгое время смотрит в глаза бывшего мужа, удивляясь его добродушию и порядочности. – Ты хорошо поступил, – говорит она искренне, а мужчина только неуверенно пожимает плечами. – Я тобой горжусь. Ты рисковал собственным достоинством, чтобы спасти чужую женщину. И теперь они уже смеются до слез. – Омар в качестве махрама улетел с Сальмой. Они присоединятся к Фатиме в Лондоне. Я оплатил ему приличное обучение и надеюсь, что он выйдет в люди. Уверен, что на родину он уже никогда не вернется. – Я этому не удивлюсь. – Я тоже. Хотя люблю эту удивительную страну. Но, может, я ненормальный. – Побольше бы таких ненормальных. Не бери все на себя, – утешающее похлопывает его по руке Марыся. – Надя, любимая, сегодня мы перебираемся к дяде Хамиду, – сообщает Марыся. Девочка молчит и ждет, что будет дальше. – Я должна буду на какое-то время поехать с дядей за границу, чтобы привезти тетю Дарью домой. – А что с ней случилось? Она заболела на этих своих каникулах? – Климат ей не подошел, – отвечает мать туманно, а ребенок принимает объяснение без дальнейших расспросов. – Беги в комнату и собери свои игрушки и книжечки. Позже я упакую остальное. – Все забирать? – Да, все. – А папочка едет с нами? – наконец все же спрашивает она о человеке, которого полюбила, хотя тот отверг ее чистое детское чувство. – Нет, папочка занят. Сама знаешь. Девочка кивает головой и, не капризничая, идет к себе. Марыся решает достойно закончить фарс, которым стало ее супружество, и открыть карты. Она не будет, как Карим, прятать голову в песок, считая, что все как-то утрясется само собой. Сам кашу заварил – сам и расхлебывай. Она не хочет отсылать на имейл слова о том, что она уходит, а решает написать письмо. Марыся не знает, как к нему приступить: такое письмо должно быть красивым, написанным полными предложениями, а не короткими фразами, какими преимущественно перебрасываются в интернете. «Любимый Карим», – начинает она, но сразу же одергивает себя. – Я ведь не могу ему писать, что люблю его, если ухожу и фактически его бросаю. А может, все же?… Она глубоко задумывается и продолжает: «Ты всегда был для меня дорогим другом, любимым братом и заботливым опекуном, а некогда и любовником. Но это уже в далеком прошлом. Не знаю, что изменило наши отношения, – наверняка в этом есть моя вина, ведь всегда виноваты оба. Сложившаяся ситуация меня не устраивает, я не могу ее дольше терпеть. Ты избегаешь не только меня, но также мою дочь, которая считает тебя отцом. Я не позволю ранить ребенка, поэтому нужно покончить с этой гротескной ситуацией. Я убеждена, что как только ты прочитаешь это письмо, то вздохнешь с облегчением: выглядит это так, как будто ты не знаешь, как разорвать со мной отношения. Знаю, что ты наверняка устроишь себе счастливую жизнь: ты красивый и добрый мужчина. Со мной ничего хорошего у тебя не получится: чересчур много недомолвок, сожалений. Желаю тебе, Карим, всего хорошего, пусть Бог тебя благословит. Марыся». Женщина читает письмо еще несколько раз, но не исправляет в нем ни буквы. «Нечего ни прибавить, ни убавить», – думает она, прячет лист в конверт и кладет на лэптоп в кабинете Карима. Чтобы быть уверенной в том, что письмо найдет адресата, она высылает письмо: «Карим, я уезжаю из Саудовской Аравии. Направляюсь разыскивать Дарью, которая впуталась в опасные дела. Прошу тебя отнестись с пониманием. Дома я оставила тебе письмо. С уважением. Мириам». Подъезжая на машине к дому на Муджама Нахил, она вспоминает, что забыла о самом важном. Марыся быстро открывает фейсбук и коротко информирует Карима: «Бумаги на развод подпишу в любое время. Дай знать, когда будут готовы». Надя неуверенно входит в дом Хамида. Она очень стесняется и боится. Не так, как в первый раз, когда чувствовала себя свободно, как дома. Она понимает, что что-то в ее жизни изменится, и переживает, к лучшему ли эти перемены. Для нее это место новое, у нее остались только несколько смутных воспоминаний, которые неизвестно откуда возникают в ее голове. – Твоя комната наверху, – подает ей руку Хамид, желая проводить малышку наверх. – Наверное, я знаю где, – отвечает девочка и, минуя его, мчится по лестнице. Она подходит к нужной двери, открывает ее и не может поверить своим глазам. Она помнит большую куклу с огромными глазами, которые кажутся страшными, тянется за Барби в саудовской абае и с черной завесой на голове, за плюшевым мишкой, у которого нет одной лапки, наконец садится на кровать и выжидающе смотрит на своих родителей, которые как вкопанные стоят в дверном проеме. – Я уже жила здесь когда-то? – снова задает она вопрос, который задавала матери пару месяцев назад. – Да, любимая. Поговорим об этом за ужином. Марыся отворачивается, потому что не может совладать со слезами, безудержно текущими из ее глаз. – Это невозможно, Мириам… – слышит она шепот бывшего мужа. – Она не может помнить. Она была двухлетним карапузом, когда ее похитили, а потом уже никогда сюда не возвращалась. – Я тоже храню в сердце воспоминания, – отвечает Марыся. – Моя мама не хотела верить, что я помню квартиру моей бабушки в Польше, потому что мне было тогда полтора года. Я приехала туда спустя годы и уверено рассказывала о событиях, о которых никто и словом при мне не обмолвился. – Что ж, вы особенные, – говорит Хамид – нельзя дискутировать о неоспоримых фактах. – А вот и твоя спальня. Он показывает Марысе гостиную, потому что никому из них и в голову бы не пришло, что они вот так сразу вернутся в свое гнездышко, которое Марыся покинула вечность назад и которое позже занимала Зайнаб. – Увидимся за ужином через полчаса. Надя сидит за столом тихо как мышка и смотрит перед собой отсутствующим взглядом. Родители знают, что должны наконец рассказать девочке правду. Как она это примет, как отреагирует, что будет к ним чувствовать и что думать, они не знают, но не хотят мешкать. Они не могут бесконечно ее обманывать, потому что очень ее любят и считают умной, не по возрасту развитой девочкой. Но это известие может полностью нарушить психику шестилетнего ребенка. Мир маленькой Нади перевернулся вверх ногами. – Вкусная шаурма? – спрашивает Хамид, желая нарушить гнетущую тишину. – Ты любишь ее? – Конечно! – оживает Надя. – Адиль тоже. Всегда после игры в веселом городке мама кормила нас такой едой. Мы не любим гамбургеры и пиццу, потому что это плохая еда. Она говорит серьезно, а мужчине хочется смеяться от этих слов. – Ты заказал ее в ресторане? Действительно прекрасная, – подключается Марыся, взяв очередной кусок любимого мяса. – Я купил домашний мини-тостер, чтобы всегда было свежее и поджаренное так, как мне нравится. – Прекрасная идея! – Я здесь когда-то жила? – повторяет Надя вопрос, как мантру. – Да, любимая. Марыся откладывает столовый прибор. Ее голос дрожит: – Сразу после того, как ты родилась, мы привезли тебя сюда из больницы. – Почему сюда? Разве я родилась не в Польше или Джакарте? – Тогда мы жили здесь. – В этом доме? – Да. – С дядей Хамидом? – Да. – Он мой настоящий отец? – задает малышка главный вопрос, который уже некоторое время будоражит ее детскую головку и сердце. – Да, Хамид – твой папа. Ты носила фамилию бен Ладен. Марыся каменеет и страшно бледнеет. – Я помню твои духи… дядя, – обращается Надя уже непосредственно к мужчине, у которого от радости сердце выскакивает из груди. – И глаза… они снились мне когда-то давно. И как я ловила попугайчиков, которые вылетали из клетки. Марыся рассказывает уже свободно, как забавную историю. – Мы жили счастливо в этом доме до того времени, когда злая тетя, снежная королева, похитила тебя у нас, – решила одним махом поведать Марыся обо всех недомолвках прошлого. – Как это? Как это возможно? Это звучит как сказка! – волнуется девочка. – Прекрасный дворец, королева… А что было потом? – Этого мы не знаем. Но я поехала за тридевять земель, за высокие горы, чтобы тебя отыскать. – Вот так мама! – гордо восклицает Надя. – А что делал папа? – Папа искал тебя здесь, в Саудовской Аравии, любимая. – И в конце концов нашли! – сладко смеется девочка. – Happy end![105] – Ну конечно.