– Дорогая, не употребляй при мне таких слов! – резко бросает арабка. – Может, сегодня и не успеете, видно, Бог так хотел, но завтра – проще простого. Сейчас куплю вам билеты на «Эйр Франс», получите их в аэропорту на предъявителя. Разница во времени – в вашу пользу: полет длится более девяти часов, и, вылетев из Дели ночью, вы утром будете в Париже. Еще удастся немного поспать и отдохнуть. Итак, садитесь в самолет и прилетаете в Европу. – Знаешь ли ты, где мы находимся? – спокойно спрашивает Хамид. – В Индии? – Да, но не в Дели, а в Агре, где находится Тадж-Махал. Теперь он сильно разрушен, – продолжает пояснять саудовец. – Вы еще оттуда не выбрались? Чего вы ждете?! – Агент не может не удивляться такой медлительности, которая в их профессии недопустима. – Мы не думали, что так быстро должны будем двигаться, – тяжело вздыхает уставшая Марыся. – Кроме того, мы были в легком шоке. Не каждый день становишься свидетелем теракта. Когда она это говорит, ей хочется плакать. – С полицейским конвоем мы ехали сюда более трех часов, – присоединяется к Марысе измученный Хамид. – И это ранним утром: мы выехали в шесть тридцать, чтобы сцапать Мухамада, когда он будет выходить из поезда. Парень был все же более ловким и быстрым, смылся от нас и сделал то, что запланировал. Теперь, во второй половине дня, в час пик, мы можем считать, что наша поездка в столицу будет длиться от четырех до шести часов, да еще и через две огромные городские агломерации с нескончаемыми пробками. Добавьте к этому густой туман, повисший над индийской провинцией в эту пору года. К сожалению, об оптимистическом варианте с душем и двухчасовом сне можно забыть. – Но, конечно, мы сейчас сделаем все, чтобы поймать за крыло французскую авиалинию. – Марыся забрасывает в дорожную сумку вещи, которые они взяли с собой. – Что ж, мы с лучшей антитеррористической французской бригадой будем сегодня действовать рука об руку, – говорит Фарид, а Аруба только поджимает губы, ведь действительно глупо было посылать Марысю в Индию. – Если нам не удастся их перехватить, то завтра, приземлившись в Париже, вы подключаетесь к акции. – У вас зарезервирован ночной полет, а если не успеете, то следующий только в час дня, тогда у нас приземлитесь в шесть вечера, – немного успокаивается эмиратка, как, впрочем, и все остальные. – Мы выкупим вам билеты в бизнес-класс – отдохнете в облаках. Надеюсь все же, что вам удастся попасть в самолет уже сегодня. Мы не будем больше тобой рисковать, Мириам. – А я надеюсь, что моя сестра невредимой вернется домой и никто во время этой операции не обделается. Марыся отходит от телефона и скрывается в ванной, хлопнув дверью. Уже перед посадкой в самолет она получает сообщение, что ни Джона, ни Дарьи не было вечером в кабаре «Мулен Руж». – Парень играет с вами в кошки-мышки, – анализирует действия преступника Марыся. – Может, он потому и купил такое количество билетов, чтобы вы направились по всем указанным пунктам, а он спокойно пойдет куда-нибудь еще. – Мне кажется, он этого не сделает, – успокаивает ее Хамид. – Он обожает афишировать свои действия, любит риск и не упустит возможности пощекотать нам нервы. Наверняка будет в одном из этих мест. Возможно, переоденется, прикажет сделать то же самое Дарье, как-то объяснив этот фарс. Чувствую, что сегодня мы встретимся с этим мерзавцем. – Только бы нам это пережить, – нервничает женщина, уставшая от постоянного риска: она не представляет, как ее любимый может так работать. Если для него это в порядке вещей, думает Марыся, то, несмотря на большую любовь, у них ничего не выйдет. Она так не сможет, ей не нужны опасность и риск, чтобы чувствовать, что она жива. С Хамидом она хотела бы даже поскучать, впасть в рутину. Она уже созрела для этого. Но что скажет он? Она решает поговорить с ним на эту тему, когда все уже будет позади. Сейчас она не хочет ему морочить голову какими-то бабскими страхами и опасениями. В аэропорту Шарля де Голля в Париже у самолета их встречает служащий разведки, одетый в гражданское. Он не держит карточки с их фамилиями, просто спокойно подходит и приглашает пойти с ним. На специальной стоянке для автомобилей уже стоит полицейская машина, в которую они садятся, не говоря ни слова. В ту же минуту машина срывается с места, взвизгнув шинами. Мужчина, который даже не представился, вручает им бронежилеты. – Надевайте. Есть оружие? – спрашивает он у Хамида, и тот кивает головой, на что Марыся делает большие глаза, удивляясь, как он снова провез это через границу. Она понятия не имеет о его постоянных международных договоренностях и думает, что в Индии это было исключение, которое спровоцировало страшные неприятности при входе в Тадж-Махал. Саудовец открывает кодовый замок компактного, как лэптоп, чемоданчика, и глазам собравшихся предстает небольшой арсенал. – Там будет детектор? – спрашивает Хамид предусмотрительно. Второй военный, смуглый, с арабскими чертами лица, ударяет себя по лбу: – До такой паранойи мы еще не дошли. Но если так пойдет и дальше, то, может статься, мы оборудуем рентгенами входы в общественные туалеты, – говорит он иронично, и Марыся улыбается. Хамид и сопровождающая их женщина-полицейский помогают Марысе надеть современный бронежилет. О чудо! Это не толстая броня, которую показывают в фильмах, а тонкая гелевая рубашка с просвечивающимися мягкими полосками металла внутри. На голову женщине они надевают специальный парик, – волосы рыжего цвета прикрывают что-то вроде шлема, который также должен защитить ее от выстрелов. Еще очки с микрокамерой – и Марыся надевает собственную одежду. После таких приготовлений сердце у нее выскакивает, она тяжело дышит и покрывается холодным потом. Француженка дает ей бутылку охлажденного напитка. – Выпей воды. И это. Она подает розовую таблетку, и Марыся, ни о чем не спрашивая, выполняет указания. Машина мчит по шоссе. Вокруг слышен вой полицейских сирен, с помощью которых им освобождают дорогу. Через некоторое время все умолкает, машина останавливается у лестницы. Они выскакивают из нее и оставшиеся до цели две поперечные улицы идут пешком. Их сопровождает француз-араб и латиноамериканка-полицейский, наверняка тоже натурализованная. – Если что, я Клара, а этот приятный молодой человек – Тафа. Мы сидим с вами, мы ваша поддержка. Только не впадаем в панику, не разговариваем громко и не выпиваем одним глотком бутылку вина. Все это она говорит Марысе, которая едва держится на ногах, хотя после успокоительного ей уже лучше. Выглядит она неважно, но ей все же удается не потерять сознание. – Мы знаем свою работу, практикуем боевые искусства. Мы – одна из самых лучших антитеррористических групп во Франции. Ваши эмиратские коллеги уже на месте и контролируют ситуацию. В данный момент у нас нет никакой информации о том, что птичка в клетке. Может, он хочет, чтобы вход был шире, – шутит девушка. Потом делает другое предположение: – А может, он вообще не появится? Оптимистичный вариант таков: как только он показывается, мы берем его на себя, ты уводишь сестру под руку. Вы празднуете победу, развлекаясь на латиноамериканском представлении, а потом идете на дискотеку. Марыся не может оторвать взгляда от Хамида, который полностью перевоплотился из араба в итальянца. Он также в парике, свою черную короткую стрижку он скрыл волнистыми каштановыми волосами до середины уха, цвет глаз изменен благодаря контактным линзам – теперь они не то карие, не то темно-зеленые – над губой у него маленькие аккуратные усики. Неизвестно, каким чудом ему приклеили бакенбарды. В таком образе и в дизайнерских шмотках он выглядит как типичный жеребец с Апеннинского полуострова. Уже издали они видят длинную очередь в клуб – там будет дискотека в латиноамериканском стиле, нужно пройти через ворота. Давка страшная, но счастливцы проходят внутрь. Перед ними вдруг возникает пустой коридор, и через минуту Марыся внимательным и натренированным уже боковым зрением видит, что полицейских намного больше, чем можно было предположить. Она задумывается, уж не заполнен ли ими весь клуб. Осматривая посетителей, она понимает, что это преимущественно завсегдатаи таких мест, они пожирают все вокруг горящими глазами, наслаждаются доносящимися из кухни запахами гриля и выпивают один бокал вина за другим. Если бы они были на службе, то не вели бы себя так раскованно. Войдя в большой зал, они замечают сидящих у самой двери Арубу и Фарида. На этот раз те надели легкую цветастую одежду и больше напоминают африканцев, чем арабов. Марыся уже им улыбается и хочет помахать рукой, но чувствует, как сильно Хамид сжал ее руку, и понимает, что чуть сразу же не провалила их операцию. – Садимся. Тафа усаживает их за небольшой столик, а сам протискивается к месту рядом. – Почему тут так тесно и все такое миниатюрное? – спрашивает Марыся. – Что может поместиться на этой столешнице? Два бокальчика, бутылка вина, две небольшие тарелочки – и яблоку негде упасть. – Вполне достаточно. Это Париж. Мы не объедаемся как свиньи, а едим понемножку, для этого места хватит, – отвечает со своего места латиноамериканка-патриотка. – Все какие-то карликовые – направляясь в туалет, без труда проходят под столешницей, – шутит Марыся, тем не менее отдающая себе отчет, что в случае бегства те, кто сидит в тесноте за столиками, будут полностью блокированы. Взволнованная, она оглядывает зал. Что большое, так это сцена. Очевидно, акцент делается на выступлении. Марыся, Хамид и их охрана сидят за столиками, которые расположены на одной линии от подиума до входной двери. За спиной у них – деревянная перегородка высотой около восьмидесяти сантиметров, отделяющая их от мест в зрительном зале для тех, кто пришел только на шоу и весь вечер просидит ни в одном глазу. По другую сторону зала – ложи, которые представляют собой кабинетики на шесть или восемь человек с длинными столами и широкими скамьями, на которых рассаживаются люди среднего достатка. Они получат небольшую закуску и по два бокала шампанского. Пакет, который фирма выкупила для них и других полицейских разведки, – это полноценный ужин без лимита как на еду, так и на алкогольные и безалкогольные напитки. У Марыси слюнки текут, потому что бразильские деликатесы восхитительно пахнут, а она уже пару дней ест исключительно безвкусные блюда. Из напитков на столиках уже стоят приготовленные бутылки очень неплохого бордо. – Разве прилично сидеть спиной к большинству гостей? – спрашивает она шепотом у Хамида. После того как она осмотрела зал, у нее пропал аппетит и желание насладиться напитком богов. – Кто это придумал? Кто додумался до такого абсурда? – повышает она голос. – Ведь мы, черт возьми, пришли сюда не напиться, не нажраться, не смотреть выступление! У нас толпа подозреваемых за спиной! – Любимая, я в жизни не был в этом клубе, не я это планировал. Я положился на французских коллег. Не беспокойся, ты должна только присматриваться. Хамид старается ее успокоить, хотя и сам недоволен этой ситуацией. Но он не знает, как из нее выйти. – Я должна осматриваться?! Но как? Повернуться спиной к сцене и без смущения таращиться на зрителей? – раздражается женщина, и кровь пульсирует у нее в висках. – Ты права, переместимся на другую сторону! – Саудовец наконец принимает решение, но уже слишком поздно. В тот момент, когда он хочет встать и пройти между столиками, по залу, подавая еду тем, кто заплатил за ужин, начинают сновать официанты с шампурами, на которых нанизано различного рода мясо и морепродукты. На сцене появляются две танцовщицы, одетые как для карнавала в Рио-де– Жанейро. Девушки красивые и почти нагие. На них только миниатюрные бикини, маргаритки вместо бюстгальтеров, сеточки и шнурочки, а на головах большие головные уборы с цветными перьями. Овации не смолкают, так как девушки, открыто демонстрируя свои прелести, на высоких каблуках и с гигантскими конструкциями, прикрепленными к плечам, красиво двигаются в ритме громкой латиноамериканской музыки. – Что происходит? – хватает Хамида за руку Тафа. – Куда ты идешь? – Мы сидим спиной к большинству гостей в этом помещении. Как мы увидим преступника? У нас нет соответствующей перспективы! – кричит ему прямо в ухо мужчина. – Кто выдумал подобную глупость? Мы же здесь не для того, чтобы смотреть спектакль! Марыся берет себя в руки и усаживает любимого на стул. Она очень внимательна и сейчас, когда ее нервы напряжены до предела, видит все, как через увеличительное стекло. В одну минуту она замечает вещи, от которых кровь стынет в жилах. Один человек вдруг неожиданно встает, другой идет решительным шагом к сцене, а третий делает подозрительное движение, что-то вынимая из-под длинного пиджака. Буквально за пару секунд возле эстрады, главного входа и ложи раздаются выстрелы. Вначале единичные, словно для разогрева, а через мгновение град пуль засыпает ни о чем не подозревающих людей. Теракт в центре Парижа? Марыся чувствует, как крепкая рука Хамида хватает ее за талию и перебрасывает через перегородку. Мужчина следует за ней. Марыся видит, как от первой серии выстрелов падают их французские коллеги. Убийцы стреляют в заполненный зрительный зал, откуда доносятся крики, стоны и плач. Не спеша они выстреливают магазин за магазином, подходят к лежащим и добивают раненых. Кровь льется рекой. Но те, у кого воля к жизни сильнее страха, стараются сбежать от преступников. Это единственный шанс на спасение, так как им нечем защититься. Хамид все же к подобному всегда готов. Он вынимает спрятанный под пиджаком глок и целится во врага номер один, стоящего у входа. Тот перенес свое поле деятельности с Ближнего Востока и Сирии в Европу. Джон тоже его уже видит и таращится на него с совершеннейшим удивлением. Одно долгое мгновение. Саудовец стреляет мерзавцу прямо в грудь. Тот платит сторицей: выпускает очередь из автомата, кося невинных жертв. Те падают как подкошенные. Марыся следит за ситуацией из-за заграждения. Заметив на террористах пояса шахидов,[111] она понимает, что они пришли сюда не только затем, чтобы убить как можно больше неверных, но и затем, чтобы и самим погибнуть мученической смертью. – Стреляй! – кричит она Хамиду. – Убей их или они взорвут нас всех! Они сейчас рванут все! Марыся верещит как сумасшедшая, и если бы могла, сама, не раздумывая, лишила бы их жизни. Хамид оглядывается и видит спину сбегающего от него уже во второй раз джихади Джона. Однако личная месть не главное. Нужно спасать тех, кого удастся, – невинных людей, которые сюда пришли не умирать, а радоваться жизни. Он делает один прицельный выстрел за другим, и джихадисты падают с удивлением на искаженных бешенством лицах. Аруба, служащая эмиратской полиции, собирает группу, которую направляет к эвакуационному выходу, находящемуся у туалетов за ложами. На цветной блузке у нее – кровь, а в ее больших глазах видны слезы. Но сейчас не время плакать над убитым любимым мужем. Сейчас она должна спасти людей, безопасность которых – в ее арабских руках. Ей стыдно за тех, кто принадлежит к той же нации, что и она, за приверженцев той же религии. Ислам означает ведь преданность Богу, Аллаху, – говоря салям, вы произносите мир. Террористы зомбированы своими безумными вождями, для которых главной идеей является не согласие и мир, а смерть и уничтожение, желание мести и убийства. Аруба, гражданка Объединенных Арабских Эмиратов, тоже присягала мстить, потому что она дочь своего народа. Но ее высшей целью есть и будет истребление исламских фундаменталистов. Здесь и сейчас она поклялась себе, что пока ей хватит сил и жизни, она сделает все, чтобы салям царил в мире. Обернувшись, женщина в последний раз стреляет и исчезает на лестнице. – Бежим за сцену! Там должен быть вход для артистов! – тянет Хамид Марысю за руку, а испуганная женщина боится ступить на текущую по полу кровь и перескакивать остывающие тела зрителей и красавиц танцовщиц, прелести которых уже никого никогда не восхитят. – Шахиды сейчас взорвут себя! – плачет она. – Они всех убьют! – Дорога свободна, – оглядывается в пустом коридоре саудовец. – Беги к двери. Я должен вернуться. Сердце его разрывается, он не хочет оставлять любовь всей своей жизни, но долг обязывает продолжать опасную операцию. Он только что воссоединился с любимой женщиной – и может тут же ее потерять. Любовники долгую как вечность минуту стоят друг напротив друга, чувствуя, что это важнейший момент в их жизни. Снова быть вместе или расстаться навек. И тут Хамид принимает решение, которое ни для кого в мире не принял бы. Для любимой Мириам он выбирает личное маленькое счастье. Но у него нет уверенности в том, что он поступает правильно. Когда из клуба один за другим доносятся взрывы, мужчина и женщина, взявшись за руки, выбегают в парижскую ночь. Ночь, которая изменила жизнь многих и многих ее лишила.