– Мне так не кажется, особенно после того, что тут написано: по окончании строительства, продолжавшегося долгие годы, им отрубили руки или большие пальцы рук, чтобы они не могли уже создать творение, которое могло бы сравниться с мавзолеем Мумтаз-Махал. Они дружно хохочут, избавляясь от стресса последних дней. – Ну, теперь мне уже не хочется осматривать это чудо архитектуры с идеальными пропорциями, которое называют сном или поэмой. Говорят, его создали в соответствии с представлениями о мусульманском рае. Ох! – вскрикивает вдруг Марыся. Им опасно преграждает дорогу автобус. Машина пошла юзом, из чего, к счастью, ее выводит хороший водитель. – А все же интересно! – говорит она, когда уже можно перевести дух, и прижимается к мужчине, а тот нежно обнимает ее одной рукой. – Надеюсь, что мы найдем минутку, чтобы туда пойти! – говорит Хамид. – А если не смогу пойти я, то пошлю тебя туда с охраной. На железнодорожную станцию они приезжают уже перед прибытием поезда из Нью-Дели. Марыся остается в машине в сопровождении сикха – она не «светится», не рвется принимать участие в операции. Прошло почти полчаса, но оказывается, что Мухамад сошел с поезда перед конечной станцией. Неизвестно, как это было возможно, принимая во внимание то, что по дороге было всего три двухминутные остановки и все выходы отслеживались и контролировались работниками разведывательной службы. – Черт возьми! – взбешен саудовец. – Не говорил ли я, что нужно взять его в столице? Или поехать в том же поезде? Что за черт! По рации доносится треск и поток слов на незнакомом языке. – Мы нашли его! Направляется в Тадж-Махал, – поясняет сикх. – Значит, сукин сын хочет посетить еще и наши достопримечательности, – смеется он, довольный, что все же его не потеряли. – Или, скорее, встретиться с кем-нибудь в толпе. Сикх характерно крутит во все стороны головой, а значит, несмотря на улыбку на губах, он сильно нервничает. – Нужно было арестовать его в Дели! – проявляет недовольство Хамид, импульсивно крича во все горло, и приветливое выражение исчезает с лица мужчины, а в его глазах появляется злость, презрение и неодобрение. – Но за что? В чем бы ты его обвинил? Что он сюда приехал в отпуск? – спрашивает он твердо. – У нас арест пакистанца не приветствуется по политическим соображениям и сразу вызывает критику. Мы можем их не любить, но не можем это демонстрировать. Они снова садятся в машину и с полицейским эскортом протискиваются через людный город. Марыся уже даже не вскрикивает, потому что не в состоянии издать ни звука. Главную угрозу представляют собой переезжающие дорогу рикши и животные, пробегающие перед капотом. Количество машин разной конструкции не ограничено. Кроме обычных автомобилей, автобусов, грузовиков, преимущественно старых и разбитых, здесь ездят транспортные велосипеды, нагруженные горой товаров или перевозящие людей, дымящие выхлопными газами фастфуды, в которые подчас может войти до десяти взрослых людей. На дороге можно встретить и двухколесные повозки, запряженные волами или ослами, телеги, которые тянут верблюды, и среди всего этого гордо вышагивают священные коровы. – Что за суета? – шепчет Марыся, хватая мокрой от пота рукой плечо Хамида. – Как они тут живут? Внимание, пешеход! Марыся кричит, а водитель, не обращая ни на что внимания, спокойно объезжает какого-то бедняка. В Тадж-Махал они входят вместе с туристами, которых тут тысячи, но через боковой вход для иностранцев. Службист из охраны не хочет их впускать без досмотра служб безопасности, проводимого с помощью детекторной рамки, а потом еще и личного досмотра. – Такая у нас процедура! – кричит он так, словно хочет избить Хамида, который смотрит на него черными, горящими огнем глазами. – Что за муха укусила этого парня? – спрашивает у сикха взбешенный Хамид, за которым стоит его пять коллег по профессии, специально делегированных охранять это самое ценное в Индии место. – Он ненормальный? Ведь мы же сотрудничаем друг с другом, мы же из той же отрасли! У нас в любое место есть пропуска! Я тут рискую из-за вас ради международной безопасности. Я не войду сюда без оружия! – Приятель, подойди на минутку. – Индус оттягивает своего друга-службиста и что-то шепчет ему на ухо, но тот по-прежнему отрицательно мотает головой, а потом отхаркивает и громко сплевывает зеленую слизь, и Марыся начинает быстро глотать слюну, чувствуя приступ рвоты. Переговоры длятся, а подозреваемый Мухамад прогуливается себе неизвестно где. Хамида вот-вот хватит удар. Теперь он с удовольствием применил бы свой глок, чтобы пробить местному военному его глупый лоб. – За арабами нужно следить, – слышит он шепот не поддающегося давлению формалиста. – Он не будет тут ходить куда захочет, как хочет и вносить что хочет. Это мой объект! – глупо заключает он, используя последний аргумент. – Тем, у кого есть фобия по поводу моей нации, я не докажу, что я итальянец. Даже имея соответствующий паспорт, – шепчет он Марысе, беря ее за руку. – Пошли вы на хрен! – кричит он службистам и, не оглядываясь, проталкивается сквозь толпу. – Стоите здесь, как кретины, а подозреваемый снова от вас сбежит или сделает то, зачем приехал! – А ты откуда знаешь, зачем он сюда приехал? – спрашивает оттесненный в сторону охранник. – Может, ты это с ним планировал, а?! При этих словах Хамид делает шаг назад, чтобы дать парню в зубы. Но через минуту он раздумывает и, быстро повернувшись, проходит через большие ворота из красного песчаника, чтобы войти на площадь с ошеломляющим видом на необычайное чудо света. Сикх хватает саудовца за рукав рубашки. – Действуем так, как договаривались на рабочей встрече. Ты только эксперт и не участвуешь в операции. Ты подтверждаешь его личность, а потом можешь присутствовать на допросе, чтобы собрать нужную тебе информацию. Помни об этом, – говорит он серьезно. – Я держу слово, – подтверждает приезжий. Индус показывает на пакистанца в традиционной одежде, который направляется к мавзолею не по главной дороге – над прудом с лотосами, – а появляется из-под аркад и тихонько движется по боковой дорожке. – Вон твой типчик. – Да, это он! – подтверждает взволнованно Марыся. – Что он там искал? – спрашивает Хамид. – Где он был? – Не имеем понятия. Может, купил себе воды в ларьке или воспользовался туалетом. Он на это тоже имеет право. За то, что поссал, мы его не арестуем, – посмеивается индус издевательски. Опытный арабский борец с терроризмом беспокоится: – Там что, туалеты? Он прошел контроль безопасности, во время которого был чист, значит, возможно, товар доставили ему на место… – размышляет он вслух. – Какой товар? О чем ты говоришь? – Сикх в ужасе машет рукой своим товарищам, и они группой двигаются за подозреваемым. – Это только предположение, скорее всего, ложное! – предупреждает Хамид, но ни один из них даже не поворачивает головы. Хамид не хотел их так напугать, потому что сам не был уверен, что Мухамад является террористом-самоубийцей. «Он слишком хорошо устроился, – думает он. – Он в этой игре является спонсором, значит, не стоит рассчитывать, что они сцапают его на горячем с бомбой в руке, но нужно задержать его и выжать из него правду. В наших странах не запрещены пытки, особенно если дело касается общественной безопасности, поэтому у нас развязаны руки». Хамид делает выводы мысленно, он, в общем, не является приверженцем таких методов работы для получения информации. Но к террористам у мужчины жалости нет. – Пойдем посмотрим на эту игрушку, – обнимает он Марысю за талию, притягивая к себе. Они делают снимок на фоне Тадж-Махала и медленно идут вперед. – Теперь мы должны предоставить поле деятельности разведывательным службам индусов. Мы в это не вмешиваемся. И все же они не спускают глаз с подозреваемого, который петляет в толпе туристов, неуклонно продвигаясь вперед. За ним, не таясь и не скрываясь, направляются военные, а также большая группа полицейских в гражданском, у которых нет даже фотоаппаратов в руках, чтобы затеряться в толпе, зато они держат руки на поясе, где у них спрятано оружие. Военная охрана объекта с тяжелыми автоматами выстроилась во фронт для преследования, и часть из них уже берет пакистанца на мушку. Опытный глаз Хамида замечает на крыше здания, тянущегося по обеим сторонам больших входных ворот, блеск металла. Мужчина думает, что наверняка там размещен снайпер. «Они неплохо подготовились, но я на их месте подождал бы, пока тот не свернет к главному входу на объект. Чересчур велик риск», – думает он и в ту же минуту чувствует, как под ногами задрожала земля. Не ожидая сигнала, он тянет Марысю с мраморной платформы, на которой стоит мавзолей, заслоняет своим телом и закрывает ей голову, прижимая ее к груди. Только через минуту до их ушей доносится мощный звук взрыва. Над ними взлетают фрагменты мраморных стен, башен, мозаики и расписных панелей. Сжавшись в позе эмбриона и инстинктивно закрыв глаза, женщина, к счастью, не видит частей человеческих тел, вылетающих вместе с фрагментами уничтоженного склепа. У гроба Мумтаз-Махал и Шах-Джахана, символической пары влюбленных, всегда самая большая толпа, поэтому для убийцы это идеальное место, чтобы лишить жизни как можно большее количество людей. * * * Хамид и Марыся слышат в телефоне хриплый прокуренный голос Арубы: – Дорогие! С вами ничего не случилось? Страшно подумать, что эти типы вытворяют! – возмущается она. – Вскоре они, может быть, примутся за пирамиды в Египте или Эйфелеву башню?! – присоединяется Фарид. – Конец света! – У нас было больше везения, чем расчета, – говорит Хамид. – Мы не упускали его из виду. Когда я передал дело в руки местных служб, так как не было смысла дольше рисковать, те решили его арестовать. Тогда исламский террорист пустился бежать, ворвался в мавзолей и, скорее всего, встал под главным куполом. После чего раздался большой взрыв. – Как же он это пронес? Откуда взял взрывчатку? Ведь туда не пронесешь даже шпильку или зажигалку! – думает вслух Марыся. – Дело ясное. Как я и предвидел, у него был сообщник, все ждало его на месте, – говорит Хамид. – Слишком поздно я об этом догадался. – Мы видели, что четыре или пять полицейских в форме и неизвестно сколько в гражданском мчат за ним, поэтому немного расслабились и успокоились. Да к тому же Хамиду нельзя было непосредственно участвовать в операции, – волнуется Марыся. – Мы измучены до смерти, потому что не спим уже второй день, – объясняет она собеседникам причины своего чудесного спасения. – Я думала, что потеряю сознание от жары, влажности воздуха и толпы. – Благодаря женской слабости вы остались живы! – радостно соглашается эмиратец. – Без тебя Хамид так легко не согласился бы не вмешиваться. Но нечего плакать: у нас для вас прекрасная новость. – Какая? – радуется Марыся. – Вы нашли их? Видели Дарью? – Не так быстро, – остужает ее пыл Аруба. – Мы думаем, что выследили его. Если это он, то мы знаем о его планах на сегодня, завтра и, скорее всего, на послезавтра. – Как вам это удалось? – не может поверить в удачу Хамид. – Разумеется, камеры наблюдения ничего не дали. Голубые глаза, которые являются его особой приметой в арабских странах, не выделяют его среди европейцев, – сообщает им Фарид. – Кроме того, его глазищи ведь не на лбу. Тут нужна была помощь сотен людей, чтобы добыть информацию. Разведывательные службы Парижа очень рьяны и работают без отдыха. – Фантастическая работа! Расскажи, как вы напали на его след и где мы его найдем? – нетерпеливо спрашивает саудовец. – Парижане хорошо знают, где у них самые важные и болевые точки. Если Джон и Дарья поехали на каникулы, мы пришли к выводу, что парень, желая скрыть от любовницы настоящее лицо, должен ее повести в какие-нибудь известные в Париже места. – И?!. – почти кричит бен Ладен, знающий этот типично арабский стиль повествования намеками, который его раздражает. – О деле! – «Мулен Руж», клуб «Бразилиана» и ресторан «Жюль Верн» на втором уровне Эйфелевой башни. – Что? Когда они там будут? – Марыся не верит, что скрывающийся много лет хитрый преступник вдруг дал себя просчитать. – Здесь какой-то подвох! – В латиноамериканский клуб он пришел лично, не таясь, и там его опознала очарованная парнем кассирша. Он выкупил шесть билетов в разных местах зала. Странно, правда? Остальные забронировал через интернет – эта информация нам известна, потому что билеты на оставшиеся два мероприятия оплачены той же французской кредитной карточкой на имя Ясмин Райм, наполовину арабки, работающей в лагерях для беженцев. – Может, парижанка хочет развлечься? Это ни о чем не говорит, – сомневается Марыся. – Ясмин бросила работу две недели назад. Продала квартиру и машину и как сквозь землю провалилась. – Видно, спецслужбы этот след уже хорошо отработали. – Ну и что с того? Это ни о чем не говорит. – Эта женщина последние пять лет была любовницей нашего Джона Смита. До его отъезда в Саудовскую Аравию. – Черт возьми! – восклицает Хамид, догадываясь, что петля затягивается на шее террориста медленно, но неуклонно. – Высший пилотаж! – Спасибо, но это французская разведка выполнила всю работу, – признается Аруба. – Поэтому, если приметы верные, наши ближневосточные туристы в кабаре «Мулен Руж» выберутся сегодня, в клуб «Бразилиана» – завтра, а на Эйфелеву башню – послезавтра, – представляет она амбициозный план знакомства с Парижем исламского террориста. – Постой, это сегодня вечером они будут в «Мулен Руж», а меня там не будет?! – взбешена Марыся. – На хрена я поехала в эту Индию? Пожалуй, только затем, чтобы дать взорваться какому-то гребаному индо-пакистанцу!