– Ты сам знаешь, что эти сумасшедшие прекрасно подделывают паспорта. Или у египтян нет камер наблюдения в аэропортах? Никто их не видел? – Мы сотрудничаем со всеми разведками мира, но не можем вмешиваться в их работу из-за одного парня. Это не глобальная акция, а внутренние дела Египта. Джихади Джон исчез, из показаний свидетелей мы знаем, что не он производил теракт в Хургаде. При разработке организации преступления он нигде не засветился, значит, это готовил кто-то другой. Сейчас много таких мерзавцев, которые получают удовольствие от совершения преступлений. Множатся как тараканы. Почему это происходит? – задается он вопросом. – Плодятся во враждебных людям песках пустыни, в беде и нужде, среди необразованной бедноты, – говорит с ненавистью Марыся. – Тут ты ошибаешься. Твоей теории противоречит уже хотя бы фигура Джона-Ясема. Образованный, способный, из хорошей семьи, неплохо обеспечен… Продолжить? – Это исключение, которое подтверждает правило… – К сожалению, не в этом заключается их сила. Мозгом и руководителями этой организации являются люди высокоинтеллектуальные, прекрасно обеспеченные, занимающие высокое положение в обществе. – Что ж… А проверял кто-нибудь, куда подевались родители Джона? – ни с того ни с сего спрашивает Марыся. – Исчезли, а дом почти даром продал их сын. У него была доверенность от его отчима, поэтому все вполне законно. – А может, они тоже куда-то вылетели? Например, в Сирию? Его родители, скорее всего, не скрывались бы под фальшивыми именами. Может, это и традиционалисты, но порядочные люди. – Думаешь, он мог привлечь их на свою сторону? Зачем? Ведь это не фундаменталисты, – отрицательно качает головой Хамид. – У нас есть конспекты лекций Ибрагима Элькурди, и, говорю тебе, он учил самым правильным вещам. – Может, он их как-то запугал? – строит догадки женщина. – Это только предположение… Не знаю. Марыся подзывает Надю и Адиля, играющих на ковре, и крепко обнимает. После просмотра сотен фотографий, на которых изображены отравленные зарином дети в Дамаске, ее сердце кровоточит, а когда воображение подбрасывает ей мысль, что это могло случиться с ними, она вся дрожит. – Любите мамочку? – спрашивает она у малышей. – Конечно! Надя забирается к ней на колени и крепко обнимает за шею, а маленький Адиль с трудом залезает на канапе и тоже протягивает пухлые ручки. – Мамочка! Мамочка! – зовет он. Хамид, видя эту картину, по-прежнему не может поверить своему счастью. То, что он отрицал и пытался забыть столько лет, снова вернулось. Рядом с ним любимая женщина и дети. Иногда ему кажется, что такая идиллия не может длиться вечно, но сейчас он заглушает мрачные предчувствия и радуется настоящему. Он понимает все же, что живет с Марысей незаконно, и, если это откроется, в условиях Саудовской Аравии это может закончиться трагически. Идиллию нарушает звонок в дверь. Они смотрят друг на друга с удивлением, потому что никого не ждут. – Господин аль-Наджди с женой, – сообщает слуга. – Принять? – Конечно! Они ожидают увидеть пожилого соседа, которого Марыся встретила только один раз по приезде в Сирию, а Хамид в последний раз видел, когда просил вмешаться в дела Омара и Аиды. Но перед ними стоит молодой Карим аль-Наджди и Афра, честолюбивый врач больницы медико-санитарной службы Национальной гвардии, его подруга по профессии. «Жена. Страшный бардак мы устроили в жизни. Настало время все исправить, – принимает Марыся решение окончательно и бесповоротно разорвать их неудачную связь и задается вопросом: – Зачем он к нам пришел?» – Садитесь! – гостеприимный Хамид приглашает их внутрь. – Чего-нибудь выпьете? Кофе? Чай? – Пива, – смеется, как всегда, красавец Карим, и по его свежему лицу видно, что, после того как Марыся ушла, он воспрянул духом. На самом деле он чувствует уколы в сердце, видя святое семейство, сидящее с детьми в гостиной, но уже давно пришел к выводу, что он в жизни этой красивой женщины появился только для того, чтобы помочь ей отыскать как дочь, так и мужа. – Без проблем! Можно и пива! Хамид похлопывает приятеля со времен своей молодости по спине, подходит к слуге и что-то ему шепчет на ухо. – Сейчас сходит в специализированный магазин и принесет, – продолжает шутить он. – Не хочет ли дама снять абаю? – спрашивает он Афру, а та после минутного колебания отдает ему накидку, оставшись все же в платке на голове, но уже с открытым лицом. – Как поживаете? – заводит разговор Карим. – Вижу, что все здоровы. – Все было бы в порядке, если бы Дарья была с нами, – говорит Марыся. – А еще более в порядке, если бы я наконец-то получила от тебя подписанные документы на развод. Мужчина тянется к черной папке, которая так контрастирует с его белой тобой, и вынимает из нее толстую стопку документов. – Именно с этим я к вам и пришел. Все подписано и зарегистрировано где нужно. Ты свободна, Мириам, – сообщает он спокойно. – Надеюсь, мы расстаемся без обид? – спрашивает успокоившаяся женщина и тяжело вздыхает, так как хорошо помнит моменты, когда они были счастливы, но еще лучше те ужасные, которые определили их жизнь в конце их брака. – Разумеется! – сердечно улыбается мужчина, как всегда, всех этим обезоруживая. – Чудесно, что мы познакомились с Афрой, с которой у нас много общего. Он показывает на саудовку, а та краснеет как девчонка и скромно опускает взгляд. – Слава богу, потому что нам было тяжело на сердце, друг! – прикладывает Хамид сложенные руки к сердцу. – Пусть у вас все хорошо сложится. – Мы хотим поехать в Сирию с организацией «Врачи без границ», – сообщает Афра. – Поэтому мы так быстро поженились. Карим и так мог бы, конечно, туда поехать, но я, одинокая женщина-саудовка, – никогда. Трудно с опекуном, я ведь тогда должна потянуть за собой отца или брата на войну, – смеется она в кулак. – Ты только поэтому вышла замуж?! – Хамид делает большие глаза, а его жена снова смущается. – Нет, не только! – Так, может, теперь мы наконец-то снова поженимся? – оригинальным способом признается Марысе в любви Хамид. – Самое время. – Женщина нежно берет мужчину за руку. – Будешь моей первой и в то же время третьей женой! – дурачится саудовец, убеждаясь, что эта женщина не даст ему скучать. В эту минуту в комнату входит слуга, неся на тяжелом серебряном подносе напитки: пиво для господ и розовое шампанское для дам. – Мы должны выпить за наше новое и старое счастье! – произносит тост Хамид. – Пусть нам всем повезет! – присоединяется Карим, обнимая молодую жену, воплощенную скромность, которая смотрит на него как на икону. – А как же я должна к вам теперь обращаться? – вдруг произносит нахмурившаяся Надя, сидящая в углу на канапе и наблюдающая за мужчинами. – К кому – папа, а к кому – дядя? А?! От неожиданности взрослые смеются, но, видя слезы в растерянных глазах девочки, говорят, чтобы она обращалась к ним как хочет и как ей подсказывает сердце. Наконец сходятся на том, что будет папа Хамид и папа Карим. Как по мановению волшебной палочки, меняется настроение Нади, потому что она необычайно счастлива иметь сразу двух отцов. Болтовне и шуткам нет конца, и обе пары вздыхают с облегчением, что теперь могут жить по-божески, как порядочные люди. – Карим и Афра пригласили нас на прощальный ужин, который устраивают для них сегодня вечером Крыся и Анджей. – Хамид звонит Марысе около полудня, закончив разговор со своим другом-азиатом. – Ты хочешь пойти? – Женщина все же не чувствует себя комфортно в присутствии двух мужей. – Почему нет? Когда они были у нас в гостях, было очень хорошо. Камень свалился у меня с души, что все прояснилось, упорядочились дела, к тому же мы по-прежнему друзья. – В общем, это правда… – Ты по-прежнему имеешь претензии к Кариму? – спрашивает обеспокоенно он. – Он тебя чем-то обидел? – Скажешь еще! Он самый лучший человек! Вежливый, добрый, преданный, доброжелательный… – Достаточно, а то у меня появятся комплексы! – говорит мужчина, смеясь. – Не вижу повода, чтобы с ними не встретиться. И особенно потому, что этот склонный к самопожертвованию человек всем сердцем хочет помочь отыскать Дарью. – Невероятно! Правда? – не может не удивиться Марыся. – Таков Карим аль-Наджди, – серьезно говорит ей муж. – Таким он всегда был и останется. Я думаю, не решился ли он на эту миссию, чтобы помочь нам, потому что первоначально он должен был ехать в лагерь беженцев в Иорданию, а теперь вдруг оказывается, что под эгидой ООН он должен попасть в Дамаск. – Думаешь, он ее найдет? Никакие спецслужбы не нашли ни Дарью, ни Джона со времени теракта в Египте. Ты сам говорил, что теперь под ним земля горит, – в голосе женщины слышно недоверие. – Поговорим об этом вечером. Я собираю информацию. Может, вместе мы выйдем на след, – без лишних пояснений Хамид заканчивает разговор, а Марыся теряется в догадках, не зная, в чем дело. «Мой муж – любитель из всего делать тайну, – злится она. – Ведь все остановилось на мертвой точке, единственное, о чем говорят, это война в Сирии. Если Дарья находится в этой стране, не знаю, как она там справляется». Несмотря на внешнее спокойствие, Марыся все время волнуется. Она винит во всем себя: она могла предупредить это, настоять на своем и никуда Дарью не пустить. Но как можно остановить взрослую, влюбленную по уши девушку? Связать и держать в подвале? Это глупо! Ей не хватает бурных дискуссий, даже ссор с сестрой, хотя теперь ей больше всего не хватает искренних разговоров с мамой и ее поддержки или совета. Все вокруг говорят, однако, что Дороте станет лучше только тогда, когда она будет жить в благоприятных условиях, то есть без стрессов, поэтому ей нельзя ничего говорить. Мать в последнее время даже не настаивает, чтобы Дарья с ней связалась, словно совсем отдалилась от проблем дочерей. Когда Марыся с гордостью говорит ей вначале о разводе с Каримом, а через минуту о новом браке с Хамидом и своем большом счастье, женщина это даже не комментирует. Видно, что человек болен и все его мысли направлены на поддержание здоровья собственного тела. Марыся слоняется по дому, ухаживает за Адилем, забирает Надю из школы, кормит детей обедом, выполняет с ними домашние задания, играет и предается рутине, на что всегда жаловалась, но теперь именно этого и желает. В университете она не появлялась со времени просмотра в интернете фильма с Дарьей в главной роли. Она забросила учебу в стремлении прожить каждый счастливый момент с близкими, особенно со своими детьми. Она уже знает, что фортуна капризна и счастье призрачно, как мыльный пузырь, который может лопнуть каждую минуту. – Какую информацию ты снова собираешь? – забрасывает она Хамида вопросами, только его увидев. – Почему ты мне об этом ничего не говоришь? Я измучилась от неуверенности и неведения! – Я должен буду установить тебе шифратор, если ты хочешь говорить о тайных делах по телефону, – шутит мужчина, обнимает ее, а она глубоко вздыхает и успокаивается. – Вначале пойдем к Кариму и Афре, чтобы открыто поговорить, потому что мы не должны посвящать в наши дела его польских друзей. – Карим теперь живет здесь? В больничном поселке? – удивляется Марыся. – Ведь в «Техасе» у него прекрасные условия. – Свою виллу он, говорят, сдал за бешеные деньги, и они, как молодая саудовская супружеская пара, получили тут неплохой домик, – рассказывает Хамид, ведя жену в совершенно незнакомую ей часть большой огороженной территории. – Значит, иностранцы, специалисты самого высокого уровня, доктора-гении, живут здесь в домиках, а граждане королевства – во дворцах? – не одобряет такого отношения к людям женщина. – Что ж… – Хамид это не комментирует, так как справедливость – редкость, и они оба это знают. Вилла молодоженов почти такая же большая, как и резиденция бен Ладенов, хотя фасад не отличается ни стилем, ни изысканностью. Она просторная, красиво обставленная, а позади здания, в большом саду, находится бассейн. – Входите, гости дорогие! Карим на этот раз одет по-европейски, на его жене скромная неяркая одежда, а ее волосы по-прежнему покрыты платком, но уже не черным, а цветастым. – Я пригласил на разговор также моего нового друга, заведующего отделением, в котором я работаю, вместе с его женой Зиной, тоже врачом. Это образованные саудовцы, и с ними можно искренне обо всем поговорить. – Невероятно! – удивленно поднимает брови Хамид. – Встречаются такие?