Они протащились примерно полмили, прежде чем Адам вновь включил камеру. В свете звезд местность выглядела призрачно. Он хотел как можно дальше отойти от стоянки, чтобы свет от домов или дороги не испортил ту атмосферу, которую он намеревался запечатлеть. В обычных обстоятельствах при них были бы лошади, возможно, пара мулов, но теперь они шли вчетвером, задавшись целью дойти до пещеры первыми, чтобы заявить на нее свои права. У них не было лишних людей в команде, с кем можно было бы оставить животных во Втором Лагере после того, как они пойдут на юго-восточный склон – туда, где находилась отколовшаяся часть массива. К открывшейся пещере не существовало безопасного подхода, но гораздо менее рискованным будет подняться выше раскола и спуститься в пещеру сверху, нежели пытаться залезть туда по зыбким камням, едва держащимся на склоне. Новая лавина гарантированно убьет их всех. Адам и Мериам старались добиться популярности при помощи просчитанных рисков и вовсе не стремились погибать глупо. – Фейиз, – сказал Адам, догнав проводника и вновь включив камеру, – мы уже снимали раньше, но для тех зрителей, которые с нами не знакомы, мог бы ты рассказать подробности того, что ждет нас впереди? Молодой проводник настороженно глянул на напрягшегося дядю. Хакан сжал губы, всем видом демонстрируя неодобрение, затем тихо усмехнулся и прибавил шагу, намереваясь отойти подальше. Он хотел найти ковчег как никто другой, но не был заинтересован в том, чтобы его снимали на камеру. – Мы оставили машину в деревне Эли, которая находится на высоте около двух тысяч метров, – начал рассказывать Фейиз. – До Первого Лагеря примерно девять километров, которые мы одолеем пешком быстрее чем за четыре часа. Местность здесь не слишком сложна для альпинистов в хорошей физической форме. Мериам шагнула в кадр и оглянулась на камеру, не сбавляя шага. – Прямо сейчас Адам жалеет о том, что не съел за ужином ту огромную порцию кюнефе[4]. Адам простонал. – Это точно! Поход продолжился в таком духе: Адам снимал видео, взяв на себя роль интервьюера, Мериам заходила в кадр и рассказывала что-нибудь на камеру, а Фейиз дополнял ее рассказ подробностями. В минуту затишья, когда начала сказываться усталость и шутить на камеру уже не хотелось, Адам взглянул на гору и ощутил внезапный страх. По спине пробежал холодок. Но как только он попытался разобраться, в чем тут дело, ощущение рассеялось, словно туманный сон в момент пробуждения. Он поправил рюкзак и продолжил шагать, глядя под ноги. Спустя несколько минут он вновь посмотрел на гору и, как показалось, увидел выемку в том месте, где сошла лавина – свежий шрам, изменивший форму Арарата. Мериам очутилась рядом с ним – как-то совершенно незаметно. – С тобой все в порядке? – спросила она тихо, хотя в темной тишине, окутавшей гору, можно было расслышать даже шепот. Фейиз и Хакан продолжали шагать вперед, не обращая на них внимания. Адам кивнул. – Наверное, задремываю. – Следующие несколько дней много спать не придется. – А если нам повезет, то и следующие несколько месяцев. Мериам улыбнулась, посветлев лицом. – Твои бы слова – да Богу в уши. – Богу? – переспросил Адам, удивленно подняв бровь. – Да кому угодно, – поправилась она. – Кто бы там ни был. Адам взял ее за руку. Держа камеру в правой руке, а ее пальцы – в левой, он чувствовал, что это и есть равновесие его жизни. Два самых необходимых ему элемента. Вдохновленный и приободрившийся, он отпустил Мериам и включил камеру на запись. – Почему ты такая уверенная? – спросил он ее на ходу. Ботинки с хрустом давили грубый камень и хрупкий лед. – В Догубаязите сейчас как минимум две подготовленные команды ковчеговедов. Они рванут за нами по пятам. Мериам смахнула густые волосы с глаз и нахмурилась. Прямо в камеру. – Мы получили преимущество на старте и идем налегке, – ответила она больше камере, чем ему. – Если там сокрыта тайна, то мы станем первыми, кто ее разгадает. Затем она улыбнулась. Адам остановил запись, нажав кнопку на камере, и улыбнулся ей в ответ. Но улыбка вышла натянутой. Его вновь стало грызть беспокойство, сильнее которого ему ощущать еще не доводилось. Он чувствовал на себе чей-то испытующий взгляд, от которого покалывало кожу. С каждым шагом все отчетливее казалось, что за ними наблюдает какой-то невидимый враг. – Тебе надо поспать, – сказала Мериам с беспокойством. – Посплю пару часов, когда дойдем до Первого Лагеря, – ответил Адам. – Затем продолжим подъем. Страх, который залез ему под кожу, сгорит с восходом солнца. Он был в этом уверен. 4 Адам резко проснулся, почувствовав чью-то хватку на своем плече. Еще не отойдя от мучивших его кошмаров, он схватил кого-то за горло раньше, чем открыл глаза. Громадным усилием стряхнув с себя вязкую дремоту, он пригляделся к лицу нависавшего над ним человека и узнал в нем задыхающегося Фейиза. – Черт! – просипел он и отпустил проводника. – Извини, друг. Правда, извини. Ты дотронулся до меня посреди кошмара. Они прекрасно провели время, добираясь до Первого Лагеря, но, к сожалению, без сна. Поэтому все согласились, что надо сомкнуть глаза хотя бы на несколько часов, прежде чем продолжить восхождение. Теперь голова Адама словно наполнилась ватой, а глаза болели от усталости. Иногда спать мало – это хуже, чем вообще не спать. Фейиз хрипел и массировал горло. – Черт побери, Адам… – Серьезно, прости. Кажется, в тот момент я еще не проснулся. Фейиз выглядел недовольным. Казалось, он сейчас начнет ссору из-за буйного пробуждения Адама, но вдруг выражение лица его изменилось. Причина, которая привела его в палатку, была важнее минутного раздражения. – Команда Оливьери проходит мимо, – сказал Фейиз и откашлялся. – Мериам просила тебя разбудить. Стряхнув с себя последние остатки кошмара, в котором из-за маятника дедушкиных часов к нему тянулись длинные иссохшие руки, Адам выскользнул из спального мешка и потянулся за ботинками. Холодный горный воздух хлестнул сквозь открытый клапан палатки. Адам поежился и схватил куртку. Затем поскреб колючую бороду, вспоминая первое путешествие на Аляску. На Арарате было холодно, но если сравнивать с Аляской – почти тропики. – Почему-то снились плохие сны, – сказал Адам и пожал плечами. Фейиз кивнул. – Со всеми бывает. Конечно, бывает, но беспокойство, оставшееся от кошмара, в этот раз почему-то не отпускало. Протиснувшись через клапан, Адам выбрался из палатки. Травянистое горное пастбище, на котором был разбит Первый Лагерь, покрылось тонким слоем снега. Отдельные заблудшие снежинки все еще падали с неба. Благодаря торчащим тут и там скалам пастбище являлось идеальным местом для лагеря, поскольку палатки были прикрыты естественной защитой от ветра. Большую часть года здесь было довольно комфортно, но теперь, когда в двери уже стучалась зима, погода могла меняться по несколько раз на дню. Мериам и Хакан стояли примерно в шести метрах от палатки и попивали кофе из термосов. Выше придется растапливать снег, но здесь они установили походную печь и имели неограниченный запас воды из ручья, протекавшего мимо лагеря. Правда, теперь эта печь выглядела как явное излишество, воспользоваться которым они не могли себе позволить, поскольку вторая группа альпинистов уже шла мимо них, не собираясь останавливаться на привал. Адам насчитал дюжину человек, половина из которых ехали на лошадях, а остальные вели мулов, нагруженных снаряжением. На третьей лошади восседал крепкий мужчина с преждевременно поседевшей бородой и альпинистскими очками на лбу, которые, как уже знал Адам, делались на заказ – с диоптриями под зрение профессора. Даже эта маленькая деталь многое говорила о решимости профессора Армандо Оливьери и о той скрупулезности, с которой он готовился к походу. Оливьери заметил Адама у палатки и помахал ему рукой с видом полководца, командующего парадом. Встревоженный и сердитый Адам пошел прямо к Мериам и Хакану. Эти двое игнорировали друг друга на протяжении всего ночного перехода к Первому Лагерю, да и сейчас не проявляли друг к другу особого дружелюбия, но в данный момент стало ясно, что они на одной стороне. – Какого черта? Куда Оливьери так спешит? – спросил Адам. Мериам взглянула на него. – Ко Второму Лагерю, полагаю. Адам тихо рассмеялся. После долгого восхождения к Первому Лагерю команде профессора стоило остановиться и отдохнуть, но, видимо, он решил пропустить этот этап, заметив конкурентов. Дальше им придется подниматься до высоты четырех тысяч метров или выше, почти до отметки Второго Лагеря, а затем… спускаться обратно, чтобы акклиматизироваться – иначе горной болезни не избежать. Как правило, альпинисты стараются заночевать в Первом Лагере, чтобы, поднявшись очень рано, совершить более сложный переход во Второй Лагерь. Там следует еще одна ночевка, и лишь затем – последняя часть подъема. Путь до вершины занимает около шести часов, но обратно уже быстрее. Но им не придется идти до вершины. – Вы серьезно думаете, что они дойдут прямо до Второго Лагеря? – спросил Адам. – Без акклиматизации? Хакан хмыкнул. – А у них есть выбор? Мериам повернулась к нему. – Если Оливьери хочет застолбить за собой пещеру, он должен прийти туда быстрее нас. – Вот блин, – проговорил сквозь зубы Адам. Он повернулся, чтобы позвать Фейиза, но увидел, что тот уже вытащил снаряжение из палаток и начал их разбирать. Судя по всему, Фейиз и сам понимал, что требуется спешить. – Мы их обгоним, – сказала Мериам. – Выходим через пятнадцать минут. Собирайся, делай пи-пи и начинай готовить камеру. Новый день – новое приключение. – Признайся, ты не ожидала, что они догонят нас так быстро. Мы спали всего четыре часа, и вот они – тут как тут… – Не спавшие, – добавила Мериам, – и без Фейиза с Хаканом. Двенадцать человек, большинство из которых явно неопытны. Скорее всего многие заболеют горной болезнью, если будут продолжать в таком же духе. В то время как из нас никто к ней не расположен. Если придется пренебречь акклиматизацией, то, я думаю, мы выдержим. А в команде Оливьери два «пиджака»-ковчеговеда и шестидесятилетний ученый-раввин. Им, хочешь не хочешь, понадобится акклиматизация. Никуда им от этого не деться. Адам кивнул, соглашаясь, что это имеет смысл, но легкое сомнение его все равно терзало. – А как насчет их проводников? Кто они, черт побери? Он повернулся к Хакану. Тот не спеша допил дымящийся на холоде кофе, затем слил остатки в костер и стал забрасывать огонь грязью и свежевыпавшим снегом. Мериам как будто растерялась. Адам обожал ее самоуверенность, но порой и у нее случались просчеты. Он посмотрел на Фейиза, застегивавшего рюкзак. – Я думал, ваша семья контролирует всех проводников. Фейиз нахмурился и взглянул на дядю. – Дядя Хакан и его двоюродный брат Барис не хотят друг другу уступать. Семья фактически раскололась. Окончательное решение, кто будет главным, еще не принято.