Теперь стало ясно, что из двенадцати участников его группы осталось человек шесть-семь. Остальные, скорее всего, заболели и были вынуждены спуститься, но тех, кто мог идти, Оливьери и дядя Фейиза Барис заставили продолжить поход. Раскапывая левой рукой снег в поисках твердой опоры, она продолжала восхождение. Ледоруб, кошка, рука, кошка, колени для дополнительной опоры. Солнце еще грело, но по мере того, как оно закатывалось за иззубренный край мира, температура стала ощутимо падать. Усилился ветер и стал с воем хлестать по склону горы. Мериам карабкалась вверх, словно неуклюжий когтистый паук. Фейиз и Хакан о чем-то стали спорить на повышенных тонах, но Мериам была слишком сосредоточена на восхождении, чтобы обращать на них внимания. Одновременно лезть и переводить у нее уже не хватало сил. – Мериам! – сказал Адам. – Поговори со мной. С тобой все в порядке? Мериам проигнорировала его вопрос. Она любила Адама, но сейчас не могла даже перевести дух, чтобы ответить. Холод, исходящий от горы, проникал внутрь и отдавался ломотой в костях. Поднявшийся ветер обжигал лицо. Ледоруб, кошка, ледоруб, кошка. Сердце бешено стучало в груди, губы высохли и потрескались. Мериам подняла в очередной раз ледоруб и вдруг застыла. Резкая боль прошила голову, глаза заволокло розовой пеленой. Она моргнула и на секунду потеряла сознание. Затем, ощутив острый приступ тошноты, она почувствовала, как к горлу рвется горячая желчь. Нет! Проглотив слюну, она могучим усилием воли заставила желудок успокоиться. Голова пульсировала так, словно по черепу били чьи-то могучие кулаки. Она стала глубоко и плавно дышать в надежде, что боль утихнет. Вдруг странный ужас коснулся задней стороны шеи. Мериам почувствовала себя уязвимой – словно все зло мира внезапно обратило на нее внимание. Ужас распался на тысячу тонких ледяных иголок и пролился на спину, заполнив все тело, затем исчез. – Что это было, черт возьми? – безотчетно прошептала она сама себе. Она поморгала, чтобы убрать навернувшиеся на глаза холодные соленые слезинки. Вдруг резко нахлынули звуки, и Мериам осознала, что несколько секунд не слышала вообще ничего. Она отключилась подобно тому, как отключался свет в их квартире во время сильной бури. Тогда несколько раз гасли все лампочки, а электронные часы в доме начинали показывать 00:00. Сердце тревожно застучало, к лицу прилила кровь. Мериам судорожно вдохнула и отползла немного назад. – Мериам! – окликнул ее Адам. Он положил руку ей на спину и вдруг потерял опору. Заскользив вниз, он стал бешено пинать ботинками склон, пытаясь зацепиться кошками за снег или скалу, но гора стала сползать вместе с ним. Рыхлая после лавины насыпь все-таки сорвалась с места. Мериам закричала и стала тянуться к нему, но чужая рука крепко схватила ее с левой стороны, удержав от возможной глупости. Это был Фейиз. – Не шевелись! – кратко сказал он. Снежная завеса справа пришла в движение. Большие и малые камни покатились вниз, перемешиваясь с белым снегом. Хакан стал вполголоса молиться. Они застыли на склоне, не шевелясь, – только слушая шепчущий недовольный рокот горы. Адам молчал, но продолжал сражаться с осыпью. Он поднимал ледоруб и втыкал его в неустойчивый камень, постепенно сползая все ниже. Они подобрались вплотную к траектории лавины, но, поскольку камнепад скрыл снег, Адам неосторожно залез прямо на осыпь. «Ему конец», – подумала Мериам, и тошнота внутри превратилась в опустевшую ледяную яму. Сердце оцепенело. Она даже перестала дышать. Со звуком, напоминающим хор голосов, оползень замедлился и остановился сразу весь. Адам оперся о его край, воткнул ледоруб в рыхлую породу и опасливо застыл, ожидая, что она начнет сползать вновь. Сердце Мериам колотилось как бешеное. Она сделала несколько коротких вдохов, чувствуя, как пульсирует кровь в висках. Огонь в ее голове утих, сменившись тупой болью. Она облизнула губы. – Ползи! – закричала она и вздрогнула от звука собственного голоса, испугавшись, что даже крик может спровоцировать оползень. – Потихоньку, но ползи! Хакан начал спускаться, держась прочной поверхности горы. Они поднимались вдоль камнепада, не заходя на него, пока Адаму не вздумалось нагнать Мериам. Но она понимала, что в скальном массиве вблизи зоны лавины могут скрываться трещины. Следовало соблюдать осторожность. Адам сдвинул левую руку. Несколько камней покатились вниз, но он переместил и левую ногу. Пятиметровый участок оползня вновь сдвинулся с места и тут же остановился. Мериам плотно прижалась к скале, судорожно задышала и стала мысленно молиться любому богу, который мог ее услышать. Это несправедливо, когда вот так. Просто нечестно. Фейиз что-то мягко говорил ей. Все его ободряющие слова и уверения сводились к одной-единственной мысли: «С ним все будет хорошо». Но никто не мог знать этого наверняка. «Веревки, – думала она, – скальные крюки… Большая команда и правила безопасности… Господи, я же его убила!» Адам выдернул ледоруб из осыпи, и каменный поток стал сползать вновь. Он не молился и не взывал к Богу. Вместо этого он крикнул Мериам, переживая в этот момент больше о том, что стихия разлучила их, чем о том, что с ним может произойти. – Перекатывайся! – взревел Хакан. Адам его услышал, несмотря на шелест сползающих камней. Вместо того чтобы бороться с потоком, он перекатился влево. Смесь снега и камней несла Адама вниз, но он заставил себя перекатываться вновь и вновь. Пара метров напряженных усилий – и вот он уже на твердой неподвижной поверхности горы. Воткнув ледоруб и кошки в заледеневшую скалу, Адам надежно зафиксировался и стал ждать Хакана, спускавшегося к нему на помощь. – Адам, – прошептала Мериам вместо молитвы. Спустившись на дюжину метров, Хакан достиг Адама и теперь говорил ему что-то вполголоса, попутно проверяя, целы ли кости, и заглядывая в зрачки, чтобы убедиться, что он не получил травму головы. Солнце начало заходить за гору на западе. Верхний край солнечного диска раскрасился яркими цветами, растекшимися вдоль линии горизонта. Через несколько минут погаснут последние золотые лучи, и из источников света останутся только луна и звезды. Подъем по склону был несложным. Несмотря на то что камнепад чуть не убил Адама, в остальном эта часть горы требовала лишь выносливости, выдержки и совсем немного мастерства. Подняться будет достаточно просто… но спать здесь будет негде. В умирающем свете заходящего солнца Мериам увидела кровь на лице Адама. На лбу зияла глубокая царапина или порез, из которого сочилась пачкавшая щеки и бороду кровь. Видимо, все-таки ему досталось, но когда он встретился с ней взглядом, она поняла, что все будет в порядке. Он все еще с ней. Все еще в этом походе. – Надо лезть дальше, – сказала она, повернувшись к Фейизу. С того момента, как стал сдаваться ее организм и с ней осталась только ужасная всепоглощающая злость, она продолжала двигаться вперед лишь благодаря проводнику. Но только теперь, увидев беспокойство в его глазах, она поняла, что Фейиз стал чем-то бо?льшим, чем просто проводником или союзником. Он стал другом. У нее уже был неоднократный опыт неосознанной дружбы, когда со временем она превращается в нечто твердое и истинное – как Пиноккио превращается в настоящего мальчика. В прошлом она далеко не сразу это понимала, но сейчас все было по-другому. – Полезли, Фейиз, – сказала она, – мы должны… Хакан заорал, чтобы они подняли глаза. Мериам съежилась, уперлась плечом в скалу и наклонила голову, опасаясь, что сверху сейчас что-то свалится. Прошло несколько мгновений, на них ничего не упало, и она осторожно изогнула шею, чтобы посмотреть на вершину. Но вместо вершины в затухающих лучах солнца она увидела неровный выступ, до которого было метров семьдесят. Волна облегчения захлестнула ее – это уступ, на котором можно будет отдохнуть. Чтобы добраться до него, понадобится время, но… Она прищурилась. Вдруг Фейиз стал вслух благодарить Аллаха. Краем глаза она увидела, как он улыбается во весь рот. И только после этого все поняла и заулыбалась сама. Пещера. Ни слова не говоря, Мериам выдернула ледоруб и воткнула его выше по склону. Ледоруб, кошка, рука, кошка. Она полезла быстрее, чем вначале, даже боль куда-то пропала. Она взглянула на силуэты членов команды Оливьери, которые отсюда выглядели как чернильные пятна на темнеющей горе, и уже знала, что сможет их победить. Фейиз не отставал. Двенадцатью метрами ниже Адам, раненый или нет, снова лез вверх под присмотром Хакана. Тошнота по-прежнему терзала ее, но Мериам продолжала двигаться, стараясь глубоко дышать. Когда они достигнут уступа, можно будет принять медикаменты. Но лишь крошечная часть ее мозга осознавала физическое недомогание. Все мысли были сосредоточены на восхождении к тайне, которая привела их сюда. Она старалась обуздать фантазию и не давать волю надежде. Но даже если они не найдут там ничего, кроме зияющей дыры в скале, то по крайней мере доберутся туда первыми. Мышцы спины горели огнем. Руки ослабли. Она будто обманывала свой организм на протяжении нескольких часов, когда заставляла его лезть вверх. Она словно сумела убедить плоть и кости в том, что не станет требовать от них больше, чем понадобится для достижения цели. Но надо потерпеть еще чуть-чуть. Навалившаяся усталость резала все тело. Стало труднее искать точки опоры. От понимания того, что отдых уже близко, с каждым следующим сантиметром подъема тело слушалось все неохотнее. Хакан и Адам о чем-то разговаривали. Слова долетали до Мериам, но она даже не пыталась прислушаться, чтобы понять, простая ли это болтовня или они обсуждают раны Адама. – Мериам, – произнес Фейиз, увидев, что она стала ползти медленней. – Тебе нужна моя… Она бросила на него испепеляющий взгляд. – Даже не вздумай мне помогать! Кажется, это прозвучало слишком грубо. Она осознавала это, но, увидев зыбкие тени на его лице, и лунный свет, отражающийся в глазах, поняла, что Фейиз все воспринял правильно. Она зашла так далеко вовсе не для того, чтобы в последний момент ей кто-то помог. С самого начала это были ее поиски – не совместные с Адамом, а ее лично! – и она не станет принимать ничью руку помощи, пока не упадет. Да и в этом случае вряд ли. «Лунный свет», – мелькнула в голове мысль. Будучи полностью поглощенной подъемом, она впервые заметила, что солнце уже зашло. Остатки его сияния еще подсвечивали западный горизонт, но в целом – воцарилась ночь. В наступившей тьме она перенесла левую руку вверх и попыталась ухватиться за камень… но рука провалилась в пустоту. Быстрый взгляд вверх, и вот он – вожделенный уступ, за которым на склоне Арарата разверзлась новая пещера. Она усмехнулась, почувствовав внутри радостное тепло, зацепилась ледорубом за край уступа и потащила себя наверх. Лежа на спине у входа в пещеру и глядя на звезды, Мериам начала безудержно хохотать. Затем повернулась, встала на четвереньки, и ее вырвало. Адаму отчаянно хотелось скинуть рюкзак на пол пещеры и упасть с ним рядом. Икроножные и плечевые мышцы горели огнем, колени стали будто деревянные. Наверное, такими они и останутся, когда юношеская склонность Адама к чрезмерным нагрузкам доведет суставы до артритного разрушения. Он хотел попить воды, немного перекусить и насладиться ощущением победы над Оливьери. Честь открытия этой пещеры останется за ними – даже если в ней ничего не будет. И тут Мериам вырвало. – Меер! – воскликнул он, бросившись к ней. Фейиз и Хакан уже светили фонариками в глубь пещеры, пытаясь разглядеть, что скрывается за глубокими тенями. Мериам успокаивающе махнула Адаму рукой. – Все нормально. Она стояла на четвереньках в лунном свете, заливавшем первые три-четыре метра пещеры. – Я же вижу, что тебе хреново. Он взял ее за руку, пощупал пульс и спросил, может ли она дышать полной грудью. – Вряд ли, пока я… Еще одна тонкая струйка рвоты прервала ее слова. Адам успокаивающе положил руку ей на спину. – Все будет хорошо, – сказал он уверенным тоном, хотя на самом деле ощущал тревогу. Мериам с трудом переводила дыхание. – Скоро все пройдет. Даже если нам придется спустить тебя вниз… – Нет! – …мы уже забили за собой пещеру. Мы здесь первые. Команда Оливьери появится у порога на рассвете, но они уже не смогут претендовать на раскопки – после того, как ты договорилась с правительством. Конечно, если здесь есть что раскапывать. – Я не хочу… не собираюсь вниз. – Тебе надо акклиматизироваться, – продолжал настаивать Адам. – Возьми с собой Фейиза. Отдохни несколько часов и… Мериам прошептала что-то неразборчивое. Наклонившись, Адам попросил ее повторить, и Мериам повернула к нему лицо. В ее глазах отразился лунный свет, но на мгновение вместо серебристого цвета они вспыхнули медно-красным. Световой обман – как это частенько бывает ночью. Глубоко вздохнув, она протянула к нему руку. – Помоги встать. Затылком Адам ощутил неприятный холодок. – Ты знаешь, к чему может привести горная болезнь. Это не шутки.