— Кольцо-то зачем каменной деве отдала? — поинтересовался Бран, пряча улыбку. — А чтобы перед глазами не маячило! А то будет искушение примерить — оно такое красивое, под цвет моих глаз, — с набитым ртом ответила эльфийка, а мы переглянулись. В оригинальности моей подруге не откажешь. — Арианна, ты о чем-то хотела меня спросить? Кажется, ты говорила про артефакты Борея и Афиры? — поинтересовался Бран, переключив внимание на другую тему. — Да, я тебе вкратце рассказывала про дары богов, — оживилась я. — Может, ты встречал в Афирских землях упоминания о «Песне любви», перстне или печати? Там почитают наших забытых богов. — О перстне известно, что Борей подарил его в знак любви своей жене и вложил в камень часть души. По преданиям, кольцо исполняет желание влюбленных, если оно искреннее и не причиняет никому вреда, — кивнул Бран. — Ясно. — Это я и так знала. — А печать? — Про печать не слышал, — пояснил друг. — А может, тебе встречался такой знак? — Решила нарисовать тот странный цветок, что обнаружила в Храме всех богов и в пещере у оборотней. Как только Бран взял бумагу, тут же улыбнулся. — Да, в древних афирских текстах я его видел. Это цветок жизни. — Цветок жизни? — удивилась я. — Так его называют афирцы. Кстати, в их местных хрониках его еще называют «печать жизни». Это божественный знак, который, как руну, прикладывают к сердцу, — объяснил Бран. — Прикладывают к сердцу? Печать жизни? — обрадовалась, потому что вспомнила слова из Восемнадцатого заклинания Борея. Бран кивнул, а Этайн произнесла, наблюдая за нашим разговором: — Уверена, что это и есть твоя печать, Ари. Правда, не совсем понятно, как эту печать кладут на сердце? — Как любой энергетический символ — нужно представить мысленно и почувствовать энергию, — подсказал Бран. — Надо проверить. — Тут же вспомнила, как в храме мы с Маркусом соединили руки, а энергетическое поле цветка окутало нас, проникая теплом в сердца. В тот момент мы излучали любовь, а значит, это была та самая защитная руна для влюбленных. Афира соединила свое сердце с сердцем мужа с помощью печати жизни, прочитала «Песню любви» и загадала желание, обращаясь к магии кольца. Именно так ей удалось снять проклятие и оживить Борея. От осознания, что я близка к спасению друга, мое сердце радостно забилось. Дело оставалось за малым — найти кольцо. Вечером я вернулась в семейный коттедж и застала мужа в кабинете. Тут же поведала Маркусу о печати жизни. Мы попробовали применить ее вместе с заклинанием — «Песней любви». Заметили, как энергии, исходящие от наших сердец, переплелись общим узором. Белоснежные и лиловые световые нити переливались, соединяя сердца. От избытка чувств из глаз брызнули слезы. Маркус обнял меня, убирая слезинки поцелуями. — Если бы у нас было магическое кольцо Афиры, что бы ты пожелал? — спросила я. — Чтобы у нас появилась маленькая Арианна или маленький Маркус, — ответил муж и тепло улыбнулся. Я не стала ему говорить, что в этом желании уже нет необходимости, и вновь поинтересовалась: — Что еще? — А еще я хотел бы защитить тебя от всех бед, — признался Маркус и, не дав мне опомниться, поцеловал. Я вложила в ответный поцелуй всю свою любовь к мужу. Мой темный маг со светлой душой был для меня тем якорем, который позволял уверенно стоять на ногах в любую погоду, при любых обстоятельствах. А проснулась ночью оттого, что почувствовала себя одиноко. И действительно, Маркуса рядом не было. Обнаружила мужа в кабинете, он с кем-то общался по магической сфере. Подслушивать не рискнула, поэтому устроилась на диване в гостиной, ожидая окончания разговора. Через четверть часа Маркус освободился и был удивлен тем, что я не сплю. — Дорогой, что-то случилось? — забеспокоилась я. — Мне нужно уйти. — Муж подошел и сжал меня в объятиях. — Боюсь, все серьезнее, чем мы думали. — Маркус, куда ты идешь? Что происходит? — После его слов я не на шутку занервничала. — Арианна, я встречаюсь с Ивейном. Больше ничего не могу рассказать. Но завтра на выборах ничему не удивляйся, ни о чем не спрашивай. А главное, никуда не лезь, ни за кем не следи. Это опасно. А может, останешься дома и не пойдешь на Совет ста тридцати? Навести бабушку в Дэве или родителей в Белом Царстве. — Маркус с тревогой посмотрел на меня. — Завтра я должна быть рядом с тобой. Да и сановники не поймут, если я не приду. Муж прижался лбом к моему и прошептал: — Знаю. Но прошу, будь осторожна. Что бы ни произошло, сохраняй спокойствие. И сразу после Совета переместись в нашу квартиру в Дэве. Договорились? — Да. Но… — хотела возразить, но муж не позволил. — Арианна, хоть раз сделай, как прошу. Не спрашивай ни о чем. Не могу рассказать, потому что сам ни в чем не уверен. Но я обязан все проверить. Иди спать. — И Маркус подтолкнул меня в сторону спальни. Я вернулась в постель, но уснуть не смогла. Никогда так не переживала за мужа, как сейчас. Он что-то задумал, но скрытничал. А затем вспомнила, что завтра объявят результаты голосования, и настроение вовсе испортилось. Не хочу, чтобы Феликс Бьорн или Александр Логресс правили империей. Победу Маркуса я не желала по другой причине. Всей душой верила в то, что завтра сановники остановят свой выбор на императоре Юлиане. ГЛАВА 12 Это слишком сладко — играть в богов, чтобы можно было остановиться…[14] Из собрания сочинений Темного Царства Сегодня я шла на Совет ста тридцати, как на казнь. С тоской рассматривала уже опостылевший зал, серьезные лица сановников, их искрящиеся ауры. И чувствовала напряжение, разливающееся в воздухе. Голос Люциуса разрезал тишину. Присутствующим объяснили, что Люциус Дариус займет место герольда собрания, дабы не ущемлять интересы темной магической культуры. Герцог Вирту принадлежал к серым магам, а жрец Дормидонт, заменивший его, формально представлял белых магов. Но, судя по переглядываниям Люциуса с Маркусом, я чувствовала в этом назначении какой-то подвох. Члены Совета ста тридцати поднялись со своих мест, а четыре кандидата на престол вышли в круг. Но только один из них станет императором. Уже завтра народному избраннику наденут на плечо перевязь с двенадцатью камнями силы — знак власти в империи. Знакомая чаша выбора вновь парила в воздухе, тонкая бумага, что держал в руках Люциус, переливалась мерцающими серебристыми буквами. Там было имя следующего правителя Царства Двух Миров. Я с ужасом думала о том, что сейчас прозвучит имя Александра Логресса, и молила богов о том, чтобы власть осталась у императора Юлиана. Да, он не идеален, у него есть слабости, включая скверный характер и красавицу-жену. Но он тот, кто крепкой рукой управлял страной все эти годы, шаг за шагом проводя реформы: постепенно в нашу жизнь входило новое. Юлиан Дариус допустил ошибки, поверив в то, что все держит под контролем, что враг побежден много лет назад, а соратники не предадут, ибо каждый знал, что власть — не дар, а тяжелое бремя. И в этом был просчет — враг не дремал, он был хитер и умен, а кое-кто из соратников возомнил себя избранным. А может, это были не ошибки и просчеты, а жизнь, которая всех нас чему-то учит. Среди сановников я заметила леди Ингрид, сегодня она была в вишневом полупрозрачном кружевном платье, на шее искрилось бриллиантовое колье, в высокой диадеме сияла россыпь драгоценных камней. Немного преждевременно и слишком откровенно для такого случая. Дама победно улыбнулась сочными губами, ее взгляд был устремлен на министра Бьорна. Она смотрела на отца, словно он уже победил в гонке за власть. А затем леди-следователь перевела взгляд на министра Александра и заговорщически подмигнула ему. Неужели Ингрид действительно это сделала? Странно, не помню, чтобы этих двоих связывали дружеские отношения. Если только лорд Бьорн не наметил министра магии в женихи дочурке. После неудачной попытки окольцевать Люциуса Дариуса не удивлюсь, если лорд Феликс переключил внимание на другого видного деятеля. Но Александр Логресс не замечал странных знаков внимания со стороны леди и напряженно вслушивался в речь герольда собрания. И я тоже отвлеклась от леди Бьорн, потому что Люциус в этот момент оглашал имя победителя: — Новым императором Царства Двух Миров избран… Маркус Дариус. Всего один голос не позволил министру магии Александру править империей. Министр Бьорн в этой гонке за престол третий, действующий император Юлиан — четвертый. Люциус торопливо скомкал лист и убрал его в карман брюк. В зале воцарилась тишина, словно сановники не могли поверить в случившееся. Но спустя несколько минут раздались аплодисменты. Я была удивлена не меньше членов собрания. Мне казалось, что в выборах лидируют Бьорн и лорд Юлиан. То, что министр Александр стал вторым, было для меня сюрпризом. Заметила злой, полный ненависти взгляд леди Ингрид, направленный на Маркуса, разочарование министра Александра и недоумение Феликса Бьорна — он всего лишь третий. Лорд Юлиан уже обнимал сына и желал удачи. Задержала взгляд на каменном выражении лица мужа и не могла поверить в победу Маркуса. Сановники окружили избранного императора, выражая преданность, хотя церемония присяги пройдет лишь завтра. А у нас с Маркусом есть целая ночь, чтобы все обсудить и принять его назначение как данность. В шуме голосов не различала слов, непрошеные слезы застилали глаза. Я подошла к мужу, чтобы поздравить. Маркус, не обращая внимания на приличия, сжал меня в объятиях и положил подбородок на макушку. — Поздравляю, — обреченно прошептала я, уже не сдерживая слез. — Арианна, мы позже все обсудим. Ступай домой, дорогая, а мне нужно закончить одно важное дело, — едва слышно произнес Маркус. — Более важное, чем твоя победа на выборах? — изумилась я. Муж будто решался мне что-то сказать, но лишь покачал головой. — Прошу, отправляйся домой. Мне так будет спокойнее. — Но, Маркус… — возразила я. — Арианна, хотя бы раз сделай, как прошу! — Ты останешься здесь? — тихо спросила мужа. Собрание уже закончилось, и вряд ли сейчас кто-то будет обсуждать государственные дела. — Нужно кое-что проверить. Возможно, это ошибка. Но если я прав, то нам всем грозит опасность. Арианна, жди меня в особняке в Дэве. — Муж порывисто поцеловал меня в губы, а затем разжал объятия. Покидая зал, заметила в толпе Ивейна Бьорна. Они с Маркусом кивнули друг другу, а затем обратили взоры на сановников, выглядывая кого-то в толпе. Мне стало обидно, что муж грубо выпроводил меня, ничего не объяснив. Почувствовала себя одинокой и никому не нужной. Сказалось напряжение последних дней, я едва сдерживала рыдания. В дворцовом парке села на лавочку в тени развесистых деревьев и наконец-то позволила слезам взять верх над выдержкой. И разрыдалась, прижимая ладони к глазам. До сих пор не могла поверить, что все закончилось именно так. Старалась справиться с эмоциями и принять неизбежное. Принять ту жизнь, к которой я не стремилась, которую не выбирала. Кто-то ласково погладил меня по волосам. Я прижалась к чьему-то плечу, утирая слезы чужим белоснежным платком. Выплакавшись, подняла голову и увидела рядом леди Моренну. — Не думала, что власть для кого-то может быть горем. Помню, как радовалась, когда Юлиан выбрал меня своей императрицей. Не скрою, власть влекла, но и лорд Дариус пленил. Такой шикарный мужчина. Осуждаете меня за то, что я бросила Маркуса? — Кто я такая, чтобы осуждать? — Судя по выражению лица императрицы, мой ответ ее удивил. — А мне казалось, что вы охотница за мужьями и выбираете между Люциусом и Маркусом, — откровенно призналась леди Моренна. — Возможно, вы так думали и обо мне. Но я полюбила Юлиана. И сейчас люблю. Когда почувствовала, что муж отдаляется, то была готова да все, чтобы его удержать. Даже обратилась к этой Ле Фей. Она же была специалистом в таких делах, известна среди дам высшего общества. Представляете, я даже рекомендовала ее на должность императорского лекаря! — Но вы же не могли знать, что она преступница, — утешила я леди Моренну. — Конечно нет. Хотя Александр отговаривал меня от этой дружбы. Правда, он просил держаться подальше и от вас. — Императрица отвела взгляд, возможно, вспомнив грубые нападки на меня. — У всех есть тайны. Тем более я пыталась разгадать секреты лорда Логресса. Я понимала, что министр Александр чуть не попал в тюрьму, в том числе благодаря моему любопытству. — Вы думаете, он виновен в сговоре с черными магами? — прошептала Моренна, озираясь по сторонам, словно боялась, что нас услышат. — Его вина не доказана. Но я думаю, что он причастен к заговору, — вздохнула я.