Значит, вот как эти «кактусы» назывались – «бадьян бурый». Еще один «ББ» – глупая мысль, ироничная. Хотелось спросить: «Это ты посадил его там? Знал, что я в него угожу?» – по-идиотски это предполагать, конечно. Арид ответил сам: – Он много где растет. Научись отличать его листы. Полистаю учебник по ботанике, когда вернусь домой. Если вернусь. «Спасибо» говорить не хотелось, не этому человеку. Даже за лекарство. Манила вода, хотелось отвинтить пластиковую бутылку и залить в себя жидкость, как топливо, но на меня смотрели, и я не могла отвести глаз. – Туалет и душ там, – куда-то вглубь помещений махнула рука. – Думаю, ты захочешь освежиться. Это сменная одежда. Еда будет готова через тридцать минут. То был первый раз, когда накатило облегчение. Желание помочиться и освежиться сейчас превышало любое другое. Вонь от моей майки шла невыносимая. От моей руки отстегнули наручники. Я не поднималась и не шевелилась, все ждала. Но Арид больше ничего не делал, и наши взгляды имели невидимые дуги напряжения – пока в спокойном состоянии, но готовые бахнуть разрядом в мегавольт в любой момент. – Ты позволишь мне передвигаться по дому без шокера? – Еще раз нападешь на меня сегодня – убью. Он произнес это спокойно, без тени агрессии. Но я вдруг поняла, что сегодня уже не нападу. Хотелось есть, хотелось выспаться. Хотелось жить. 4.3 (Fearless Motivation Instrumentals – Small Minds (Instrumental)) Военные тренировки часто многочасовые, изнуряющие. Я привыкла. Но сегодня вымоталась настолько, что ощущала себя бабкой. Впервые за этот день почти счастливой. Из крана на голову лилась горячая вода; на кромке ванны нашлись мыльные принадлежности – мыло, гель для душа, мочалка. Мне было все равно, чем они пахли и какой состав имели. Главное, я буду чистая, свежая, скрипучая. Отмою наконец лицо, голову, шею и руки от вонючих внутренних жидкостей робота, хоть на некоторое время смогу ощутить себя полноценным человеком. Пропитавшийся насквозь гидравлическими маслами бюстгальтер пришлось выстирать тоже. Арид, конечно, увидит его висящим на трубе, но надеть его на себя под чистую одежду я попросту не смогу, иначе всю ночь напролет будет забивать ноздри неприятный запах. И да, война будет снова уже утром, но сейчас короткий мир. Обалденная горячая вода по телу и литр воды из бутылки внутри. Мне это было нужно, очень нужно. «А он, оказывается, бывает человеком…». И некстати вспомнились его губы… Они всегда так близко, когда он на корточках. Очень мужские, очень блядски красивые губы. В ту минуту, когда я надевала на себя мужскую майку, а после натягивала штаны, которые оказались широковаты, но застегнулись на талии удобно, мне было хорошо. (Gabriel Saban, Philippe Briand – Spaceheart) Гречневая каша из банки. Щедрая мужская порция – я знала, что съем все до последней крошки. Каждую крупинку, каждый кусочек мяса и хлеба. Вылижу тарелку, и мне не будет стыдно. Орудовать, правда, приходилось одной рукой – другой я держала под столом майку оттянутой. Чтобы не накрывала соски. С ними у меня были проблемы… Точнее, проблемы были не у меня, но у мужчин. У некоторых женщин их было в определенный момент почти не видно, мои же торчали всегда, привлекали внимание. А внимание «туда» Арида я привлекать не хотела. Он, сидящий рядом, однако, догадался без слов. – Можешь отпустить, – произнес не глядя, – я на тебя не наброшусь. Черт, как он всё понимает? Стыдиться или нет? Отпустить или держать дальше? «Я на тебя не наброшусь…» Ну да, я же для него солдат, а не девочка. А титьки – это просто титьки, его, наверное, такой мелочью не проймешь. К тому же он сказал, что очень избирателен. Вероятно, для того, чтобы попасть к нему в постель, нужно пройти кастинг, в котором пятнадцать человек на место. Что ж, тогда ткань проще отпустить… И все же мелькнуло внутри странное замешательство после слов «я на тебя не наброшусь». Его не должно было быть – этого замешательства, ведь я менее всего хотела этого «наброса». Мы встретились глазами, когда я об этом думала, и взгляд экс-командира вновь остался нечитаем, загадочен. Мне постоянно казалось, будто он пытается разобрать меня на слои, просканировать каждый из них, составить точную картину-чертеж. Некую схему «Дэйзи». А еще я рядом с ним все время казалась себе маленькой… Непривычное чувство. Он был сильнее, умнее, точнее, ловчее, быстрее, он просто умел больше. Но максимально сильно мою «маленьковость» проявляла его очень ощутимая мужская аура. Продавливающая и обволакивающая одновременно. Я опять подумала о том, что рядом с ним я неадекватно себя веду и чувствую, что лучше мне выиграть любое гребаное испытание и убраться отсюда. Пока некая нелогичная часть меня не начала, щедро сдобренная магией этих глаз, прорастать. Он не ударил, когда мог. Позволил помыться, накормил… «Он отправил тебя к ботам…» – негодование стучалось в мою башку, но дверь там уже из-за усталости не открывалась и внутрь ненависть не пускала. Не сейчас, когда в моих руках чай. Рядом на другой чашке мужские пальцы. Красивые, сильные. А на запястье тройной кожаный браслет. – Я уйду этой ночью, дома меня не будет. После этих слов мне вообще показалось, что мы супружеская пара, мило беседующая за столом. Оставалось спросить: «Надолго, дорогой? Что за дела?» Но я, понятное дело, промолчала. Лениво попытались раскрутиться шестеренки насчет возможного побега, но Арид заговорил вновь. – Не пытайся сломать цепь от наручников и выйти наружу. – Почему? – Как сама думаешь? – Думаю, что сразу, как только ты закроешь дверь, включится система датчиков движения. Связанная с автоматической системой отстрела. Его полуулыбку я ощутила кожей и лишь после оторвалась от чая, посмотрела на того, кто сидел рядом. Его глаза так же красивы, как и губы. Какой сволочной скульптор изобразил его лицо столь идеальным лично для меня? – С каждым часом ты все умнее, цветочек. Этот «цветочек» в его исполнении звучал насмешливо, звучал интимно. А ведь я выдала первое предположение, которое пришло на ум. И случайно угадала. Если он не шутит, а шутить, как уже заметила, экс-командир такими вещами не любил, значит, на улицу лучше не выходить. – Я уже поняла, что любой мой путь после того, как я попала сюда, ведет к смерти. В моей фразе не было ни лишних эмоций, ни даже грусти. Тот же диалог мужа и жены вечером после рабочего дня. Собеседник отозвался в тон: – Если не попытаешься сбежать, шансов выжить будет больше. Больше… Намного? Думать об этом сейчас не хотелось. Я вернулась взглядом к чаю, Арид продолжал смотреть на меня. Стыдно признаться, но под этим взглядом я нехотя раскладывалась на части, желала раскрыться ему навстречу – что за реакция, черт бы её подрал? Зачем-то вспомнилось еще, как он приказал мне вдыхать его запах… Настало время выходить из-за стола и приковываться к трубе. Прежде чем это сделать, я спросила: – Выделишь мне одеяло? – Конечно. Прозвучало мягко. И на мгновение забылось, что утром меня ждут новые испытания. Я развернулась на полпути к матрасу и почти уткнулась в грудь Арида, шедшего следом. Наверное, он собирался проверить, действительно ли я себя приковала (во избежание эксцессов), вот только я поймала себя на мучительной мысли о том, что мне сложно будет сидеть у стены остаток вечера. Хоть бы чуть-чуть свежего воздуха. Совсем немного. Он ни о чем не спросил, ждал моих слов. Я же в который раз удивилась тому, что за всю свою жизнь видела много сильных накачанных мужчин, но именно этот ощущался железобетонным. И дело было не в мышцах, в чем-то другом. «Да?» – спрашивал взгляд светлых глаз. – Можно мне… на улицу? Он не спросил «в смысле?», лишь приподнялись на микрон брови. – Ты за сегодня не нагулялась? Нагулялась, конечно, если это слово вообще сюда подходило. Я почему-то замялась, силясь объяснить. – Я не попытаюсь сбежать. Там снаружи у стены лавочка, я посижу на ней, подышу. Минут десять. Вставать не буду. Этот человек не был добрым, я не заблуждалась. А еще он не был мягким, тем, на ком можно было «ездить», или тем, из кого «вьют веревки». Отказ бы меня не удивил, но расстроил. Молчание затянулось, но, хвала Создателю, ненадолго. – Иди. Конечно, у него камеры, конечно, этот гик будет знать о любом моем действии. Только я не собиралась их совершать, я действительно хотела просто посидеть. 4.4