– У тебя одной, подозреваю. Ты талант. – Реми поцеловал жену. – А отчим, ты только что сказал, – не отвлеклась Ксюша на мужнин поцелуй, – скончался пять лет тому назад. И родного отца они не знают, поскольку в их метрике стоит прочерк. Значит, в сюжет кто-то еще затесался. Тот, кого они считают отцом. Или он и вправду отец. – До чего умная у меня жена! – Более того, скажу я тебе, там ведь любовник наличествовал, в истории этой. Может, он и есть отец? И знают ли об этом парни? – Восхищен. Преклоняю колена, – рассмеялся Реми. Ксюша вскочила, захлопала в ладоши. – Классная история! Когда в Москву летим? Увлечение Ксюши расследованиями Реми устраивало: теперь ему редко приходилось оставлять ее в одиночестве. И она не скучала, и ему веселее. К тому же у милой женушки голова работала отлично, и ее соображения нередко оказывались весьма ценными. – Пока не знаю. На днях. – И я родителей увижу… И Сашку… И Лешу… И племяшек… – Она мечтательно оглядела потолок. – Да ладно, – насупился Реми, – будто ты просто так съездить к ним не можешь! У тебя муж Синяя Борода, он тебя не пускает? Ксюша взлетела с дивана, обняла Реми за шею и закружилась с ним по комнате. – У меня лучший муж в мире! Поэтому мне не хочется оставлять его одного! – Я все понял. Ты ревнуешь. Я такой прекрасный и классный, что ты опасаешься, как бы меня не соблазнили какие-нибудь левые девицы. – Дурак, – шутливо обиделась Ксюша. – Я сама прекрасная и классная! Реми знал это русское слово, «дурак», и оно у него неизменно вызывало приступ смеха. Иногда он в ответ тоже называл ее «дурак», но Ксюша не собиралась исправлять ошибку и подсказывать мужу слово в женском роде. Почему-то слово «дурак», произнесенное шутливо, звучит вполне прикольно; но «дура»… Как ни произнеси, а все грубо. По крайней мере, так ей казалось. – На днях? А точнее нельзя? – Вот навестим больного, – он просил приехать к нему, – и тогда решим. Но скоро, Ксю. Дело срочное, человек ведь при смерти… Врач предупредил: говорить следует тихо, любой громкий звук режет слух больному. Реми с Ксенией вошли в палату. Этьен Пасье сидел на кровати с поднятым изголовьем. Он был сер и чрезвычайно худ: страшный диагноз отпечатался в его облике. – Бонжур, месье Пасье, – поприветствовал его Реми. – Присядьте, – Этьен слабо махнул рукой, указывая на кресло и стул возле кровати. – Мэтр Бонфис хвалил вас, – он посмотрел на Реми. – А вы, значит, русская… Будете помогать супругу разбираться во всех тонкостях русского языка и менталитета? – перевел он взгляд на Ксюшу. Ксения кивнула. Хотя помогать она станет отнюдь не одна: Алексей Кисанов тоже был частным детективом. И всегда приходил на помощь Реми, если ниточки его расследований вели в Россию. И, vice versa[3], Реми помогал Леше, когда дело касалось Франции. Они давние друзья. Собственно, Ксюша и Александра познакомились с друзьями-сыщиками одновременно, и одновременно же завязались два романа… Хоть и развивались они совсем неодинаково[4]. Однако пришли в итоге к общему знаменателю: Сашка замужем за Лешей Кисановым (которого близкие зовут Кис), а Ксюша – за Реми Деллье. – И как вам живется в браке с французом? – неожиданно спросил Этьен, и его взгляд сделался колким, неприязненным. Видимо, давняя история с изменницей оставила в его душе фантомные боли, подумала Ксюша. Так бывает после ампутации: ноги уже нет, а она все болит. – Хорошо нам живется, – лучезарно улыбнулась она. Не вступать же в дебаты с умирающим. Этьен прикрыл впалые глаза. Помолчал. – Я несколько раз менял свое решение насчет завещания. Но в конце концов понял, что не смогу вообще принять какое бы то ни было решение, пока не узнаю… Он умолк, не договорив, и снова прикрыл глаза. Реми и Ксения подождали, но Этьен все молчал. – Вы хотите узнать точно, ваши ли это сыновья? – решил помочь ему Реми. – Разумеется, – Этьен посмотрел на него как на недоумка. – Но мне нужно узнать еще много, очень много. И что это за мужчина, которого они считают своим отцом. Делался ли тест на отцовство. И об их матери… Я хочу, чтобы вы собрали максимум информации о ней. Как она жила с тех пор, как мы расстались. Кому еще жизнь сломала. А она непременно сломала, иначе никак, – она ведь отменная лгунья, обязательно кого-то еще одурачила… Глаза его закрылись. Ксения с Реми переглянулись: уходить? Ждать? – Я не сплю, – вдруг проговорил Пасье. – Просто устал… А генетический анализ сделайте в первую очередь. Если братья откажутся, то тайком. Это запрещено, наверное, но вы придумайте, как сделать. Обо мне много не говорите, только что я когда-то любил их мать и теперь подумываю о завещании в их пользу. И что я богат. Скажите, что деньги мне все равно оставлять некому, может, им завещаю, даже если они не мои дети… Надо, чтобы они заинтересовались предполагаемым наследством – тогда станут разговорчивы… Я хочу не только об их матери узнать – о них тоже: что за люди выросли. Фотографии их пришлите – те, что мне показывали, из интернета, слишком мелкие. Это пока все. Остальное по ходу. Мне отчеты каждый день по Скайпу. Портабль у меня всегда под рукой, – и он погладил иссохшей рукой крышку дорогого ноутбука, лежащего рядом с ним на кровати. Они распрощались. Выйдя из палаты Этьена Пасье, Реми произнес: – Похоже, он надеется найти какой-то компромат на свою бывшую пассию. – Не компромат, – не согласилась Ксения. – Зачем он человеку, у которого жизнь заканчивается? Тут другое, мне кажется: Этьен хочет доказать самому себе, что поступил тогда правильно, изгнав Анжелику из своей жизни. Женщину, беременную двумя мальчишками, которые могут оказаться его сыновьями… Умирать, думая, что ошибся, что поступил опрометчиво, что из-за ревности и раненого самолюбия лишился семьи, сыновей, – это, наверное, страшно. Ему нужно, чтобы мы нашли доказательства правильности того решения, которое он принял почти тридцать лет назад. Так я думаю. Реми поцеловал жену. Ну не умница ли? Если она когда-нибудь допишет свой роман, то наверняка он окажется хорош. Ксюша научилась улавливать чувства людей, читателям это будет интересно. Москва Они договорились с Этьеном держать связь по Скайпу, на чем и расстались. Билеты в Москву – Ксюша посмотрела в интернете перед поездкой в больницу – наличествовали на послезавтра, и она немедленно купила их. Реми созвонился с Алексеем, сообщил время и рейс. И спустя день они уже обнимались в Шереметьево. Ксюха совсем не изменилась, оценил Кис, такая же юная и хорошенькая. А Реми сдался моде и отрастил небольшую бородку, которая ему очень шла. Красивая пара, радует глаз. И любимые люди, что радует душу. – Останавливайтесь у нас, – заявил он, укладывая их легкие чемоданы в машину. – Нет, Леш, – не согласился Реми. Между собой они общались на английском, хотя чаще им переводила Ксения. – Удобнее для всех, если мы поселимся в гостинице. Тем более что клиент платит. – Саша велела вас ни за что не отпускать! И родители приедут. Сама Александра встретить их в аэропорту не смогла, была занята в редакции, но вечером, естественно, рассчитывала на семейные обнимашки. – Конечно, Алеш, едем к вам, – согласилась Ксения. – А вечером заселимся в отель. – Ну уж нет, – не сдался Кис. – Переночуете у нас. Дети уже нарядились по такому случаю, Саша полресторана заказала на дом, мама ваша с пирогом едет… В общем, готовьтесь к семейному торжеству. Ксюша плакала, обнимая сестру; плакала, обхватив за плечи родителей; плакала, целуя нежные щечки своих маленьких племяшек. Плакать она перестала только тогда, когда пришлось встать на цыпочки, чтобы поцеловать старшего племянника Романа. Наверное, потому, что на цыпочках плакать неудобно. Как она соскучилась по семье! И не только по людям, а по самой атмосфере радостного единения, щедрого душевного тепла, взаимной любви. Такие семьи – большая редкость. Во Франции особенно, но в России тоже не на каждом шагу встречаются. Ксюша не забыла с детских лет, с какой радостью и облегчением возвращалась от подружек, «из гостей», домой – туда, где все друг друга любят. Где не кричат, не приказывают, не называют обидными словами – где ласково обнимают и все мягко, понятно объясняют. Не припоминалось ни одного родительского запрета, который вызвал бы в ней протест. Родители обосновывали каждое решение так, что становилось очевидно: оно правильное и разумное. И Александра, старшая сестра, подтверждала: память ее не подводит, так все и было. Весь вечер она упивалась общением с семьей. Слушала и не слушала, отвечала по существу или откликалась невпопад – она просто наслаждалась прекрасными лицами своих близких, их чудными голосами; она смеялась, играла с племяшками, обнималась с постаревшими родителями (от чего щемило сердце…) – она была счастлива. Ближе к полуночи они все-таки отправились в гостиницу. Реми забронировал «Новотель»: он хорошо знал эту французскую сеть, ценил ее за стабильное качество, одинаково хорошее в любом городе, поэтому и выбрал его с ходу. И расположен он был удачно, рядом с центром, на Новослободской. Алексей поехал с ними и остался ждать внизу, в холле. Поставив чемоданы в номер, Ксюша с Реми, несмотря на поздний час, спустились в бар, чтобы обсудить план действий. Впрочем, «план» – это громко сказано. Для начала следовало познакомиться с братьями, чтобы понять, как действовать дальше. Выполнить просьбу умирающего будет непросто: с какой стати эти взрослые люди, об Этьене Пасье до сих пор не слышавшие, примутся откровенничать с сыщиками? Однако у последних имелся определенный простор для маневра, и все согласились в одном пункте: главное, дать понять потенциальным наследникам, что сумма по завещанию может оказаться серьезной. Даже если они живут безбедно, деньги лишними не бывают. Тем более для продюсеров телевизионных сериалов (Кис собрал доступную информацию через интернет и выяснил, чем молодые люди занимаются). – Их фотки у тебя в телефоне? – спросила Ксюша, потягивая коктейль. – Да. Показать? Она кивнула, и Кис открыл в телефоне снимки. – Приятные лица, – заметил Реми. – Это Микаэль? – спросила Ксюша. – А рядом Даниэль? – Наоборот, – ответил Алексей. – Совсем непохожи. – Ну так они же двойняшки, то есть двуяйцевые близнецы. Как твои племянники, между прочим, – заметил Кис. – Ну что ты мне объясняешь, будто маленькой девочке! Я не просто так заговорила про сходство! – запальчиво произнесла Ксения. Она несколько терялась перед Алексеем Кисановым. Если в глазах мужа она уже завоевала статус сыщицы, то Леше еще предстояло его доказать. Из-за чего у Ксюши было ощущение, что он взвешивает каждую ее мысль, каждое слово, словно экзаменатор. Это страшно мешало ей сосредоточиться, и Ксюша сердилась на себя за глупую робость. – Вообще-то ты заговорила про несходство, – усмехнулся Кис. – И почему тебе это кажется важным, моя дорогая взрослая сестренка? Упс, это ты Сашке сестренка, вот и я туда же. Как правильно сестра жены называется?