– А это зачем? Потому что ты любопытная? Сходство Даниэля с господином Пасье очевидно, и этого достаточно. – Ладно, проехали. Кис, покажи-ка мне еще раз ее фотку из соцсетей. – Там вряд ли фото последних лет, ей сейчас под пятьдесят, а на снимке и сорока не дашь. – Фотошоп, ты уже говорил. Но все равно покажи. Алексей открыл телефон и повернул экран к Ксении. На нее смотрела красивая брюнетка с длинными волосами вдоль плеч, которые контрастировали с очень белой кожей. Взгляд темных глаз был внимательным и в то же время излучал необыкновенную доброту. Так смотрит мать на любимое дитя. Или святые на грешных людей. Странное сочетание с яркой сексапильной внешностью. Нет, не сочетание – скорее, противоречие. – Когда она должна вернуться? – спросила Ксюша, рассматривая снимок. – В конце недели, как я понял, – отозвался Реми. – Нужно будет уточнить, нам предстоит непростой разговор с ней. – Если она на него согласится, – заметил Алексей. – Когда они все осознают, что речь идет о миллионах евро, то согласятся как миленькие, – возразил Реми. Ксюша в спор вмешиваться не стала, лишь подумала, что некоторые секреты стоят дороже миллионов. Ее небольшая, но интенсивная практика расследований значительно обогатила Ксюшины представления о людях. И она предчувствовала, что в этом деле секретов немало. – Реми, я не понял, так что вы с Пасье обсудили-то, помимо обмена фотографиями? – спросил Алексей. – Он невероятно обрадовался, когда увидел, до какой степени Даниэль похож на него. В нем будто прожектор вспыхнул. Глаза засияли, лицо порозовело… * * * Этьен давно не чувствовал то, что называют «приливом крови». Хоть куда-нибудь, хоть к щекам. Казалось, его кровь вообще не двигается. Стоит на месте, как болотная жижа, и медленно гниет. Но когда он увидел фотографию юного красавца, похожего на самого Этьена в молодые годы, все в его теле взыграло, вскипело, рвануло по одряхлевшим венам. «Это мой сын, – билась, пульсировала в виске жилка, – это мои, МОИ сыновья!!!» Он даже не представлял, что можно испытывать такое чувство счастья. Огромное, абсолютное, всепоглощающее. Знать бы раньше об этом… Он бы давно их нашел, своих мальчиков. И давно был бы счастлив. А если бы не эта лживая дрянь, он бы их не потерял. Из-за нее все случилось! Она лгала и тогда, и теперь. Она привела его сыновьям какого-то чужого мужика и сказала, что это их отец! Боже… Да что теперь. Радуйся, что хоть перед смертью познал это счастье. А может, он не умрет? Этьен давно не чувствовал себя так хорошо, как сейчас. Он пойдет на поправку. Он победит эту гадость, рак! Теперь, когда он нашел своих мальчиков, – он обязательно справится! И будет жить! Ради них! Запищал аппарат над его головой. Прибежала медсестра, заверещала: «У вас давление поднялось, надо укол сделать, сейчас-сейчас, минуточку!» – Нет, не надо, – твердо произнес Этьен. – Я отлично себя чувствую. – Но… – Никаких «но». – Это опасно! – Плевать. Я не хочу укол. И вы мне его не сделаете. Медсестра растерялась. Она вышла из палаты, но через несколько минут вернулась, неся листок и ручку. – Подпишите, господин Пасье, отказ. Если у вас случится инсульт, я не хочу, чтобы меня обвинили в вашей смерти. Этьен подписал и попросил медсестру покинуть палату. Он достал из холодильника яблоко – Магали принесла, она стала его навещать, узнав о болезни, – и с забытым удовольствием хрустнул им. Сыновья. Его мальчики. Его дети. Продолжение его рода. Красивые, успешные, они понесут его гены в будущее! Надо только успеть обнять их. Прижать к себе, вдохнуть запах своих детей. Пусть они взрослые мужчины и пахнут, скорее всего, каким-нибудь дорогим парфюмом, но Этьен различит родной запах. Он прикрыл глаза и принялся представлять встречу с сыновьями. Но что-то ему мешало, будто его прожигал взгляд исподтишка… Анжелика, вдруг понял он. Она сделает все, чтобы не допустить их сближения. Как все лжецы, она побоится разоблачения. А ведь отцовство Этьена вскроет ее ложь! Да, но… Они взрослые, его сыновья! Совсем взрослые. Они могут и сами решить, как им поступать. Или не могут? Какие они? Что за люди выросли? Этьен размечтался, как обнимет их, – а вдруг они не захотят? Может, они холодные и расчетливые, как их мать? Нужно побольше узнать о них. Как можно больше и срочно! Пусть Реми с женой дадут им понять, что… И он принялся набрасывать на компьютере текст. * * * – У меня даже возникло нерациональное ощущение, – продолжал Реми, – что теперь, когда Этьен нашел сыновей, он выздоровеет. Победит рак. – А вдруг и впрямь?.. – с надеждой воскликнула сострадательная Ксюша. – Маловероятно. Четвертая стадия. – Печально, – произнес Алексей. – А что он сказал по делу? – Все по-прежнему. Не давить на психику парней генетическим тестом, но намекнуть: наследство значительное, и Этьен может написать завещание в их пользу даже без доказательств отцовства, поскольку у него все равно никого нет… Тем более что их мать он когда-то любил. Но – но! – в обмен на полноценную информацию – Этьен именно так выразился – о том, как сложилась их жизнь. Всей семьи – не только братьев, но и Анжелы. – То есть мы им скажем: Этьен Пасье готов завещать вам денежки без доказательств, лишь в обмен на семейную сагу? – Ее самую. Представляешь, как они обрадуются? И расскажут о своей жизни все, я уверен. Ты хорошо сделал, Кис, что меня остановил утром. Напряжение возросло, им не терпится узнать, какое там наследство и нельзя ли его каким-нибудь способом заполучить, не делая анализ ДНК. И вдруг – сюрприз! – выяснится, что можно! В этот момент Ксения вернула смартфон, в котором разглядывала снимок Анжелы, Алексею. – И что ты там увидела, психолог мой? – Ничего особенного. Она везде «позирует», везде светская, везде на публику… Но взгляд у нее какой-то странный… Будто она всех любит. Прямо всех, все человечество… Воплощение доброты. Я не знаю, что и думать. А вдруг Этьен Пасье ошибается насчет Анжелики? И никакая она не обманщица? И вовсе не из корысти хотела за него замуж, а потому, что любила? – А как же тот поцелуй в спорткомплексе? – Мало ли… – Ксюша пожала плечами. – В жизни всякое случается. – А разве они целовались в щечку, как друзья? – удивился Алексей. – Пасье сказал, что в губы. Это был поцелуй любовников, по его словам, – внес уточнение Реми. – Ну ты даешь, Ксюха, – тряхнул головой Алексей. – Неожиданная у тебя мысль, откуда только взялась. – Моя женушка романы сочиняет, дорогой друг. Так что не бери в голову. Жизнь проще романов, а? – и он хлопнул Алексея по плечу. – Я просто рассматриваю все варианты, как ты любишь говорить, Кис! – обиженно произнесла Ксения. – И в каком же варианте мужчина с женщиной могли целоваться в губы, не будучи любовниками? – хмыкнул Реми. – Например, если они бывшие любовники. – Хм… Хорошо, что я у тебя первый мужчина, – прищурился Реми, – и бывших у тебя нет. Не то бы я сейчас тоже начал роман сочинять! * * * Светло-желтые, прозрачные, как мед акации, лучи солнца липли к коже, к зонтикам, пальмам, фруктам в корзинках, коктейлям в высоких стаканах; лениво растекались по воде в голубом бассейне и качались на волнах отдаленно сверкавшего моря. Вокруг бассейна стояли лежаки, покрытые мягкими, полосатыми в тон зонтам матрасами. На них блаженно раскинулись тела отдыхающих, клиентов этого отеля-люкс. Белые, розовые (обгоревшие), смуглые, иной раз черные. Кто читал, кто слушал в наушниках телефон (музыку? аудиокнигу? последний отчет своей компании?), кто спал. Но всех роднила расслабленность поз, разглаженность лиц. Люди отдыхали. Только не Анжела. Только не сегодня. Звонок сыновей растревожил ее. Этьена Пасье она почти забыла – она хотела выбросить его из памяти, и ей это удалось. И вдруг этот неожиданный оскал прошлого, ехидный и недобрый.