Юдита подавила крик, прижав ладонь ко рту. Она застыла, ее способность двигаться и рассуждать прервалась вместе с криком. Это было очень страшно – услышать вживую голос Хоббса, который она слышала только в записи, набирая на пишущей машинке все, что он произносил. Она посмотрела на Скалу: тот лежал на кушетке с закрытыми глазами, его губы слегка шевелились, но сам он не двигался, глаза его были закрыты. Голос Хоббса исходил не от него. – Я не знаю, чему ты так удивляешься, – сказал Хоббс, и она, не желая верить в это, повернулась к Виктору. Он злорадно улыбался, а его жесткая красота превратилась просто в жестокость. – Подумай сама, как одним и тем же голосом могут говорить разные пациенты? И разве может одна и та же сущность жить в разных телах? Ты действительно так глупа? Старый дурак Романек поверил в существование неких психиатрических вирусов, чтобы объяснить это. Неужели никто из вас не подумал, что единственным человеком, единственным, кто присутствовал каждый раз, когда я говорил, был Виктор Косарек? Никто не видел, как я появлялся, вы только слышали мой голос в записи. – Виктор, – умоляюще пролепетала Юдита. – Виктор, тебе нужна помощь. Позволь мне уйти и позвать кого-нибудь. – Я не Виктор, – услышала она. – Ты знаешь, кто я. Я не притворство, я не суеверие – я реальность. Виктор Косарек – одно из моих обличий. Никто из вас не обнаружил этого, хотя, впрочем, были и исключения. Этот псих на железнодорожной станции Масарик, ну, тот, кого застрелили, – он узнал меня. У него был дар, способность видеть меня и мне подобных, но у него не хватило ума скрыть этот дар, поэтому его приняли за сумасшедшего и застрелили. Но он сразу понял, кто я. И эта старая ведьма в деревне, Ружена, она тоже видела меня таким, какой я есть на самом деле. И Леош Младек, Клоун, видел меня сквозь маску Косарека. Он сказал мне, что знает, кто я, и я – я! – заставил его сделать грим Арлекина. Мне хотелось, чтобы он ощутил себя на моем месте. Но все остальные были слепцами. Юдита лихорадочно огляделась, хотя знала, что отсюда не убежать, эта башня была заколдованной. – Ты убил Младека из-за этого? – спросила она, пытаясь взять себя в руки. Она решила, что ей нужно поддерживать разговор с Виктором, то есть с Хоббсом. По крайней мере, так она потянет время… до чего? – На самом деле Клоун не нападал на тебя? – Ты что, не слышала, что я сказал? Он видел меня таким, какой я есть. И он наскучил мне своими утомительными уверениями в собственной невиновности. Он обвинил меня в том, что это я проделал все эти мерзости с глупыми детишками, не понимая, что внутри него заперт его собственный демон. Младек боялся меня, и когда я приказал ему снова стать Арлекином, он сделал, как я велел. А затем я разбил его голову об пол. Нет, Младек не нападал на меня. Но твой любовник, я о Косареке говорю, думал, что все было иначе. Он все помнит так, как я ему говорю. На этот раз, например, он вспомнит, как его избивал Скала, оправдывая свое прозвище Демон. И он будет помнить все те ужасные вещи, которые Демон проделает с тобой. Они запечатлятся в его подкорке навсегда, но он так никогда и не узнает, что я использовал его тело, чтобы выпотрошить тебя. О нет, он будет помнить, что это сделал Скала, но не он по моему приказу. Юдита посмотрела на магнитофон. Катушки все еще вращались. По крайней мере, останется запись. По крайней мере, после ее смерти, после того, как они найдут ее тело, все узнают правду. – Я не понимаю, – сказала она, все еще пытаясь вести разговор, хотя и знала, что шансов нет, – путь к единственной двери был перекрыт: Хоббс, он же Виктор, отрезал ей путь к отступлению. – Я не понимаю, как долго ты был частью Виктора? – Суеверия имеют под собой основания, девочка. Чтобы дьявол переступил порог, его нужно пригласить. Виктор пригласил меня войти. Он нашел меня и разбудил от долгого сна. Я не могу вспомнить этого отчетливо, возможно, я в то время отдыхал между жизнями на дне Чертова озера. Там мне самое место, не так ли? Мы с Виктором встретились на Чертовом озере, наверное, так. – Ты говоришь о несчастном случае? – спросила Юдита, продолжая судорожно обыскивать комнату взглядом в поисках какого-нибудь предмета, чтобы защититься. – Ты имеешь в виду тот день, когда утонула твоя сестра? – Не моя сестра – его. Но да. С того времени. Юдита поняла – травма от потери любимой сестры и послужила катализатором раскола личности. Пустота и боль будто топором разрубили идентичность Виктора. Она вспомнила свой собственный срыв, из-за которого пришлось оставить учебу. Ей помогло не столько лечение, сколько то, что она справилась с собой волевым усилием. Значит, теперь ей нужно воззвать к воле Виктора. – Я хочу помочь тебе, Виктор, – сказала она. – Я очень хочу увидеть, как ты выберешься из этого. Я… – А ты действительно глупа, еврейская сука, – голос стал злым. – Ты что, не способна понять, что я не Виктор Косарек? Я не придуманный им аспект дьявола, я – большой любитель сворачивать детские шейки, похититель и растлитель женщин, убийца тысяч. Я – мистер Хоббс, которого называли Джеком Потрошителем, я – Питер Стамп, я – Жиль де Ре, я – Питер Нирс. Я – Кристман Герпентеинг[49]. Я – Ян Черное Сердце. И я – Кожаный Фартук. Все имена зла и боли – это я. Я вечен и бессмертен. – Виктор шагнул ближе, приблизился к ее лицу. – Но я знаю, кто ты, сука. Ты – фотце. И тебе пора приготовиться. То, что произойдет с тобой сейчас, будет очень, очень больно, но это ничто по сравнению с ужасами, которые ожидают тебя, как одну из моих спутниц, в бесконечном пространстве между жизнями. – Подожди… – подняла руку Юдита. Пусть говорит, пусть. Если он потеряется в собственном бреду, может быть, она совладает с ним. – Я до сих пор не понимаю. А что случилось с Филипом Старостой? Что ты с ним сделал? Ты выставил его убийцей, и сейчас его ищет полиция. Это очень умный ход, мистер Хоббс. Очень умный ход. Ты убил его? Виктор покачал головой, словно разочаровавшись в Юдите. – Ты действительно глупа. Никакого Филипа Старосты не существует. Его никогда не было, он нужен был мне лишь для удобства, чтобы я мог выполнять свою работу. Он – одно из воспоминаний, которые я запечатлел в памяти Виктора Косарека. Косарек верит, что Староста существует, но это лишь способ отвлечь его от сомнений в себе. Филип Староста – это на самом деле тень Виктора, его альтер эго, но к тому времени, когда полиция поймет это, ты уже умрешь. Виктор вытащил из кожаного пенала на столе наполненный шприц и подступил к ней ближе. Юдита отшатнулась, но он схватил ее за запястье и резко притянул к себе. Она что было сил пнула его каблуком по ноге, но мистер Хоббс, казалось, действительно существовал независимо от телесной оболочки. Сопротивляясь, она толкнула его вперед, и они вдвоем рухнули на маленький стол. Юдита протянула руку, чтобы найти точку опоры и нащупала стеклянную пепельницу. Собрав воедино все силы, которые в ней оставались, она ударила Виктора в висок. Его хватка ослабла, и Юдита, яростно крича, начала бить его по голове пепельницей, обрушивая удар за ударом, пока его лицо не стало багровым от крови. На мгновение, не более чем на секунду, она увидела замешательство и боль в его глазах. Она увидела Виктора, а не Хоббса. Он сомкнул веки, соскользнул со стола и тяжелым мешком рухнул на каменный пол. Пепельница со звоном разбилась, выпав из ее рук, и этот звук вывел Юдиту из оцепенения. Зовя на помощь, она бросилась к двери. Гремя замками и дергая за ручку, она боролась с дверью, но та не поддавалась. Юдита обернулась. Мистер Хоббс стоял за ее спиной, из раны на виске текла кровь, но огонь в его глазах – глазах Хоббса – горел с прежней силой. Шею кольнуло, и по капиллярам начал растекаться холодный инъекционный раствор. Тусклый свет в комнате померк. Тени становились чернее, разрастались, двигались, оживали. – Прежде чем ты умрешь, – холодно сказал Хоббс, – тебе предстоит открыть для себя многое. Ты будешь удивлена, сколько боли и страха я могу принести. Но сначала я покажу тебе, почему мы здесь, в этом месте. Я покажу тебе врата в ад. 10 Смолак выругался, бросив трубку на рычаг. Они с Новотны добрались до ближайшего полицейского участка, чтобы позвонить в замок. Но оператор сказал, что линия оборвана. – Ладно, поедем, – сказал он Новотны. – Хотя при такой погоде черта с два туда доберешься. Смолак покачал головой, как будто она вдруг потяжелела. – Это моя вина. – Что? – нахмурился Новотны. – Цора Мирга. Когда я ездил в клинику, то в разговоре с Косареком упомянул, что собираюсь встретиться с ней. Косарек и был тем, кто подкинул идею кражи ключей Тобару Бихари. Косарек был Бэнгом, дьяволом, заставившим цыгана наблюдать за тем, что он делал с Марией Леманн… И я, я направил его к Цоре. Я был слишком глуп, чтобы сопоставить факты. Косарек был в Праге той ночью. Он был в квартире Старосты, потому что он и был Старостой. – Вы не могли знать, – сказал Новотны. – Это все за пределами разумного, за пределами понимания. Смолак не ответил. – Мне нужно, чтобы вы дозвонились майору Хромику из управления полиции Млада-Болеслава, – обратился он к дежурному полицейскому. – На дежурстве он или нет, мне все равно. Достаньте его из-под земли. Скажите, что мы уже в пути и будем где-то через час или около того. Возможно, нам понадобится какой-нибудь транспорт, который может передвигаться по снегу, чтобы добраться до замка. Полицейский кивнул, и Смолак повернулся к Новотному: – В путь. 11 Юдита начала приходить в себя. Сознание возвращалось к ней не сразу, но разбитый на осколки мир все же медленно собирался. Она ощутила странный металлический привкус во рту, вероятно, это был побочный эффект от наркотика, вколотого ей Виктором. Несколько мгновений она пребывала в пустоте, не понимая, кто она и что с ней случилось, но какой-то первобытный инстинкт заставил ее запаниковать, подсказав, что ее жизнь зависит от того, насколько быстро она сможет все вспомнить. Беспощадной артиллерийской очередью, одна за другой, в голове стали возникать картинки. Она вспомнила о Викторе, человеке, которого любила, а затем вспомнила, что кто-то другой влез в его плоть. Она вспомнила о Хоббсе. И она вспомнила, что должно было с ней произойти. Было холодно и сыро, воздух был спертым. Юдита огляделась и увидела, что находится в каменной пещере, тускло освещенной по углам тремя масляными лампами. Пол под ней был вымощен гладкими неровными булыжниками, которых она никогда не видела в замке… Если это все еще был замок. Юдита попыталась подняться, но ноги подкосились – под воздействием наркотика она не могла контролировать свои движения. Она удивилась, обнаружив, что ее не связали, но потом поняла, что в этом не было необходимости: ее заперли в каменном мешке. Ощупывая влажные булыжники, Юдита поползла, и у нее возникло ощущение, что она спускается в бездну: пол был покатым. Скорее всего, это был туннель. Лампы. Она решила взять одну из ламп и посмотреть, что скрыто в темноте. Мелькнула мысль: «А вдруг?..» – но здравый смысл подсказывал, что спасения ей не найти. Из дальнего угла, до которого не доходил скудный свет ламп, донесся шорох – кто-то прятался в тени. Или кто-то был тенью. Она помнила по записям, которые расшифровывала, как пациенты описывают тени: они сливаются и принимают форму. Юдита испугалась, что тоже начинает сходить с ума. Виктор. Внезапно ее поразила мысль, что это может быть Виктор – наблюдает за ней из тени. Извращенная, двойственная личность, он обдумывает ее смерть. Она схватила ближайшую к ней масляную лампу, готовая в любую секунду бросить ее в убийцу. Пятно света продвигалось вместе с ней, рябью мелькали булыжники. Показались ноги в штанах песочного цвета. Руки стянуты смирительной рубашкой. Скала… Он сидел на земле, прислонившись спиной к каменной стене. Его зрачки расширились от ужаса. – Дьявол, – прошелестел он, и Юдита поняла, что наркотики все еще действуют. – Разве ты не видишь, он действительно дьявол. Дьявол придет за нами. Он вернется… Ты должна мне помочь. Юдита проигнорировала его слова. – Ты не можешь отдать меня дьяволу, – умолял Скала. – Ты должна помочь мне. Мы должны помогать друг другу. Ты поможешь мне, а я помогу тебе. Мы оба пленники. Ты должна освободить меня. Мысли Юдиты путались. Она знала все о жестокости этого человека, но сейчас перестала понимать что-либо. На пленке он говорил голосом Хоббса. Но, как оказалось, Хоббсом был Виктор. – Пожалуйста! Она заглянула в глаза Скале. В эти глаза смотрели многие в последние минуты своей жизни, но теперь в них не было ненависти. Был только страх. – Куда он ушел? – спросила она. – Где доктор Косарек? Юдита была удивлена, когда Скала кивнул в сторону камня позади нее. – Стена. Он прошел сквозь стену. Она вздохнула и покачала головой. Бесполезно, у Скалы галлюцинации. – Дверь, – сказал он. – Там есть дверь. – Как он ее открыл? – скороговоркой спросила она. Глаза Скалы потускнели. Юдита схватила его за плечи и попыталась сильно встряхнуть, но он был слишком тяжел, и у нее ничего не получилось. Тогда она с размаху дала ему пощечину. – Дверь, Войтич, как он открыл дверь? Скала покачал головой. – Я не видел.