Мы бродили по полю и выискивали Самую Лучшую Тыкву. Мы решили всенепременно найти ее – самую прекрасную тыкву всея поля. Тыкву-принцессу. – Как вам эта? – спросила Анджи, танцуя перед нами с тыквой, которую едва удерживала в руках. – Слишком толстая, – ответил Сет. – Ты шутишь! Это признак красоты у народа тыкв! – А еще у нее странная сыпь вот тут. – Где?! – воскликнула Анджи. – Это веснушки. – Или тыквенный герпес. Зачем нам тыква легкого поведения? Поставишь ее на улицу, а она сбежит тусоваться с каким-нибудь… гопником-огурцом. – Гопником-огурцом, – повторила я, заливаясь смехом. Гэбриэл в поисках идеального овоща отошел в сторону и теперь стоял в отдалении на пригорке, в окружении дюжины круглых, налитых солнцем тыкв. Ветер развевал его темные волосы, и что-то безумно притягательное царило во всем его облике. На нем были черная футболка, узкие джинсы и легкая синтетическая куртка от Boss. Я снова невольно залюбовалась им. Вряд ли это тыквенное поле видело более привлекательного и стильного парня – разве что этой ночью накануне Хеллоуина над полем пролетит Дракула или сам Король Ночи. Хотя даже им бы пришлось поднапрячься, чтобы затмить моего парня. Я помахала ему рукой, и он послал мне воздушный поцелуй. Анджи тем временем отправилась на другой конец поля. Полы ее плаща развевались за ней, как крылья пестрой бабочки. Солнце золотило ее каштановые волосы, отчего казалось, что она посыпана сахарной пудрой или волшебной пыльцой. Сет смотрел ей вслед, по-кошачьи щурясь на солнце. – Не верю, что можно просто сесть в машину, поехать наугад в любую сторону и встретить там кого-то, похожего на нее, – сказал он. – Просто взять и встретить. Какова вообще вероятность такой удачи? Это все равно что выстрелить в небо с закрытыми глазами и рассчитывать, что подстрелишь самолет с миллионом долларов наличкой… – Надеюсь, у вас все сложится, – сказала я, потягивая тыквенный бабл-ти из стаканчика с трубочкой. – Анджи сразу сказала, что не в ее планах начинать что-то серьезное, – ответил Сет. – Я согласился на «друзей с привилегиями», но теперь не знаю, с какой стороны подъехать к ней, чтобы уговорить ее быть моей девушкой. Пару раз пытался, но она снова напомнила мне, что серьезные отношения – не ее конек. И вот уже три месяца я как в подвешенном состоянии. Мы вместе спим, вместе проводим время, мы как парень и девушка, но не парень и девушка. В теории она в любой момент может променять меня во-он на того мужика в бейсбольной кепке или на этого, в байкерской куртке, – и я не смогу даже объяснений потребовать. Сет никогда не жаловался, и мало что могло выбить его из колеи, поэтому когда я услышала этот душераздирающий монолог, то поняла, что ему несладко. Действительно не сладко. – Почему бы тебе просто не отпустить все плыть по течению? – спросила я. – Знаю, совет так себе, но иногда нам нужно просто перестать пытаться и предоставить все судьбе. – Судьба – это всего лишь слово из шести букв, – покачал головой Сет. – У нее нет ни глаз, ни рук, ни мозгов. Это все равно что возложить ответственность за мое счастье на вон тот фургон с мороженым. – А может быть, это мороженое как раз неплохо все разрулит. – Мне бы твой оптимизм, – рассмеялся Сет и пошел к Анджи. Я оглянулась в поисках Гэбриэла. Он стоял все там же, на пригорке, и манил к себе. Я подошла, и Гэбриэл обнял меня, зарывшись лицом в мои волосы. – Ты нашел то, что искал? – спросила я. – Давно, – прошептал он мне на ухо. – И даже больше, чем искал. – Я имела в виду тыкву, – улыбнулась я. – С тыквой сложнее. Их тут море, и все похожи, как две капли воды. То ли дело ты – одна на миллион. * * * Мы единогласно решили отпраздновать Хеллоуин дома, а не в пабе или на городских улицах. Анджи украсила дом, Сет вызвался приготовить ужин, Гэбриэл разжег камин и выбрал фильм («Кладбище домашних животных, если Кристи пообещает не родить от страха раньше времени»), а я решила раздавать конфеты детям, которые с приходом темноты начнут стучаться в двери. Перемазала лицо бутафорской кровью и надела фартук с кровавыми отпечатками. Милое дело – перепугать насмерть какого-нибудь карапуза. Хеллоуин с его страшилками, и ранними сумерками, и тыквами, стоявшими на сырых порогах, и бутафорской паутиной, и магазинами, забитыми праздничными атрибутами, всегда манил меня. Но у нас в доме никогда его не праздновали. Отец отвергал его, считая, что он восходит к языческому дню мертвых, который праздновали древние кельты. Его раздражал оккультизм и костюмы чертей, которые надевала детвора. Мы никогда не бегали по улицам и не собирали конфеты. Не наряжались, не готовили картофельные оладьи и яблочные пироги, не смотрели страшное кино, закутавшись в одеяла. Но теперь, когда семья потеряла надо мной власть, я могла оторваться на полную. Смеяться, бояться, набивать рот шоколадом и целовать своего парня, нарядившегося в вампира. У бутафорской крови, стекавшей из уголков его рта, был вкус клубники, так что я просто не могла остановиться, пока всю не слизала. Обожаю клубнику. И вампиров. Анджи испекла традиционный ирландский хлеб бармбрэк, который обычно подают на стол в канун Хэллоуина, и по традиции положила в тесто четыре предмета: горошину, монетку, щепку и кольцо. Монета, сулящая богатство, досталась Анджи. Щепка, предрекающая беды и разногласия в семье, – Сету. Гэбриэл вынул из своей порции пирога горошину, символизирующую холостяцкую жизнь в новом году. А я вытащила серебряное кольцо. – Что означает кольцо? – спросила я, надевая его на палец. – Замужество, – ответил Харт. – А… – все, что смогла ответить я, не в силах отделаться от внезапно накатившей тоски. Если Гэбриэлу бармбрэк обещал холостяцкую жизнь, то даже слышать не хочу ничего о замужестве. – Это шуточные предсказания, – улыбнулась Анджи. – Знаю, но… Меняю свое кольцо на что угодно. Предложения? Анджи? – Обменять богатство на замужество? Боже упаси, – рассмеялась она. – Сет? – Хочешь забрать мои беды, споры и разногласия? Ну нет, даже не надейся, – ответил тот. – Окей, я могу подарить тебе свою горошину, – сказал мне Гэбриэл. – А ты… – А я просто сделаю вот так… – ответила я и надела кольцо ему на безымянный палец, испытывая странное удовольствие и радость. – Теперь у нас женишься ты… а я… я пущусь во все тяжкие с твоей волшебной горошиной… Где она? Харт взял горошину со своей тарелки, подошел к окну и швырнул ее в темноту. – Во все тяжкие у нас пустится какая-нибудь белка. А Кристи МакАлистер будет умницей. Я смеялась, набивая рот теплым пирогом. * * * Соседские дети начали звонить в дверь около семи вечера, когда совсем стемнело и мы были примерно на середине ужастика. Я взяла миску шоколадных батончиков и пошла открывать. – Ваши сладости или наши гадости! – завопили ряженые дети, протягивая мне ведерки для конфет и с удовольствием глядя на мое перемазанное кровью лицо. Позади детей, в вечернем сумраке, их стерегли родители в теплых куртках со стаканчиками кофе. – Конечно, наши сладости, – ответила я, щедро наполняя ведерки. – У тебя будет малыш? – спросила маленькая ведьмочка в фиолетовой шляпе и лицом, покрытым зеленой краской. – Да, – кивнула я. Мой живот уже был довольно заметным и прилично округлился под моим платьем. – А у тебя родится вампир или, может, оборотень? – У меня родится супергерой. – А-а-а, круто, – рассмеялись дети, суя конфеты по карманам. – А какая у него будет суперсила? – Хм… Останавливать войну одним взмахом ресниц, – усмехнулась я. – Было бы неплохо? – Да! – согласились дети. – Все, ступайте и всегда слушайтесь мамочек, а не то съем! – сказала им я. – Начинаешь осваивать воспитательные приемчики? – спросил Сет, как только я закрыла дверь. – Иди в задницу, – рассмеялась я и устроилась на коленях Гэбриэла. – Включайте кино. Не терпится поглядеть на малютку Гэджа, восставшего из кладбищенской земли. Стивена Кинга я не читала до восемнадцати лет. Опять же, отец считал его книги чтивом, не соответствующим христианской морали. Первую книгу Кинга я купила, когда стала жить отдельно. Это было «Кладбище домашних животных». Сюжет поглотил меня полностью, это был эталонный ужастик, простой и будоражащий одновременно: земля заброшенного индейского кладбища обладала страшным свойством – она могла воскрешать мертвых. Главный герой зарыл в эту землю сдохшего кота своей дочки – и кот вернулся домой. Кот странно пах и странно себя вел, однако это не помешало герою закопать в ту же землю своего маленького сына, которого сбил грузовик. Он очень хотел вернуть ребенка, очень… Может быть, мне тоже повезло с той землей, на которой я лежала после избиения? Может быть, и меня оживила страшная, древняя черная магия? Может быть, это именно она остановила моего отца и спасла моего ребенка? Что, если сумрак и темный лес не всегда таят в себе опасность и зло? Что, если порой они укрывают от зла тех, кто ищет защиты? В дверь позвонили, и я снова пошла открывать. За порогом стояла парочка подростков в костюмах. – Конфеты или жизнь! – гаркнули они. Я отсыпала им шоколадных батончиков и, заметив позади них человека в черном пальто и в маске Вендетты, сказала: – И папу угостите. Подростки оглянулись, рассмеялись и ответили: – Это не наш отец.