Маркос лихорадочно постучал у себя под левым глазом. – Обсидиановый глаз с золотыми прожилками. Мы его украдем и продадим. Может, где-то на материке. Или странствующим торговцам. И заработаем на этом не один мешок серебра. Денег хватит расплатиться и за виноградник, и с тобой. И Фебу накормить, – с визгом добавил Маркос, радуясь, что нашел благородную сторону в замышляемом воровстве. – А ты подумал, как мы украдем глаз Циклопа? – Он никогда не носит глаз при себе. Считает громадной ценностью и хранит дома. – Только дом у него – как крепость, – сухо напомнила Маркосу Кассандра. Перед ее мысленным взором всплыло тщательно охраняемое логово Циклопа, стоящее на небольшом мысе в западной части Кефалинии. – Последним из пытавшихся туда проникнуть был Скамандрий. С тех пор его больше не видели. Оба замолчали, вспоминая пронырливого наемника Скамандрия и думая о сотне жутких способов, какими могла оборваться его жизнь. Среди излюбленных видов расправы Циклопа над врагами числились сожжение, сдирание кожи и отрубание конечностей палец за пальцем. Гибель Скамандрия вряд ли была большой потерей для общества, но несчастный наемник хвастался своим проворством и умением незаметно проникать куда угодно. За это его даже прозвали Тенью. Кассандра тряхнула головой, прогоняя тяжелые мысли: – Вернемся к твоему замыслу. Глаз мы будем красть… вдвоем? Маркос сник и беспомощно пожал плечами: – Дорогая, мисфиос у нас ты. Я бы тебе только мешал. В этом деле очень важно… я бы даже сказал, жизненно важно, чтобы тебя не заметили. – А меня больше волнует то, что Циклоп меня схватит, – сказала Кассандра. – Не схватит, потому что он сейчас не в логове, – возразил Маркос, грозя пальцем неведомо кому. – Как тебе известно, почти все частные галеры на нашем острове были насильно отданы афинскому флоту. «Адрастея» – одно из немногих оставшихся судов. Циклоп сейчас вышел на охоту, а галера – его добыча. Я слышал, он имеет зуб на корабельного триеарха. – Что это вы тут замышляете? – спросила Феба, подходя поближе. – Обычные разговоры взрослых, малышка, – поспешил ответить Маркос. – Мы с Кассандрой говорили про то, сколько денег я ей задолжал. Условились: она выполнит еще одно, последнее мое поручение, а потом я заплачу ей все сполна. Правда, дорогая? – спросил он Кассандру. – И тогда мы будем каждый вечер есть, как царицы? – спросила Феба. – Да, – тихо ответила Кассандра, гладя девчушку по голове. – Вот и прекрасно, – воспрянул духом Маркос. – Сегодня вы останетесь у меня. Вас ждет поистине царский пир: жареная кефаль, осьминог, свежеиспеченный хлеб, йогурт, мед с фисташками и несколько чаш вина. А потом – удобная кровать и крепкий сон. Завтра Кассандра отправится выполнять мое поручение. Маркос наклонился к уху молодой женщины и шепотом, чтобы не слышала Феба, добавил: – Запомни: тебя не должны видеть, иначе нас троих… Он провел пальцем по шее и высунул язык. Кассандра кисло посмотрела на Маркоса и долго не отводила глаз. 2 Маркос не соврал. Постель на самом деле оказалась очень удобной – мягкой и теплой, но Кассандре не спалось. Все ее мысли были заняты опасным поручением. Лежа с открытыми глазами, молодая женщина долго смотрела на свое полукопье в изголовье кровати, освещенное полосой лунного света, пока не решила, что пришла пора вставать. Солнце еще не взошло. Феба продолжала крепко спать, прижавшись к подруге. Кассандра поцеловала голову девчушки и осторожно выбралась из постели. Одевшись, она выскользнула наружу и быстро выбралась за пределы виноградника. Долина встретила ее ночной прохладой. Кассандра пошла на запад, стараясь держаться поближе к береговой линии. Из предрассветной мглы доносилось шипение и мяуканье диких кошек. Рука молодой наемницы привычно сжимала охотничий лук. Вскоре из-за горизонта выплыло солнце, раскинув крылья над островом с его холмами и лугами. Кассандра смогла рассмотреть соседний остров Итаку, окутанный утренним туманом, который вскоре должно было сменить знойное марево. Также хорошо были видны развалины древнего дворца Одиссея, освещенные лучами восходящего светила. Кассандра всегда останавливалась, чтобы полюбоваться остатками древнего величия. Да и кто отказался бы от такого зрелища? Это был навевающий грусть памятник давным-давно умершему герою; путешественнику, пересекшему мир и вернувшемуся обратно; участнику великой войны, где он с одинаковым блеском сражался силой оружия и силой ума… Кассандра перевела взгляд на окрестности, поросшие кустарником, и в ней обострилась неприязнь к Кефалинии. «Хватит мечтать. Мне никогда не покинуть этот проклятый остров. Здесь пройдет моя жизнь, и здесь же она закончится». Кассандра продолжила путь и вскоре вышла к протяженному каменистому мысу, вдававшемуся в море, словно шип. Отсюда, оставив свободную поступь, молодая наемница, попивая воду, начала красться, словно заядлый охотник, почуявший добычу. Воздух становился все жарче, а пение цикад – все громче. Логово Циклопа стояло на естественном плосковерхом холме, вблизи оконечности мыса. До него было около полумили. Внушительная постройка лишь звалась логовом, поскольку Циклопу не требовалось от кого-либо прятаться. Владения были обнесены невысокой обветшалой стеной. Сквозь трещины в кладке пробивалась трава и розовели цветы герани. Из-за стены просматривалась вилла с крышей, выложенной терракотовыми плитками, со светлым мраморным фасадом и дорическими колоннами, окрашенными в цвета охры и морской волны. На внешней стене Кассандра насчитала полдюжины охранников-головорезов. Они расхаживали взад-вперед по грубым парапетам, наблюдая за подступами к вилле. Еще двое стояли, как статуи, возле восточных ворот. Такие же ворота имелись и на северной стороне. Хуже всего, что на всем пути отсюда до стены Кассандре было почти негде укрыться. Несколько кипарисов, одиночные оливковые деревья, а дальше – сплошь редкие невысокие кустарники. Здесь тоже ходили караульные в широкополых шляпах, защищавших глаза от солнца. Их было четверо. Они двигались в пределах видимости друг друга и охранников на стенах. Все они были надежной живой границей, за которой лежало «государство» Циклопа. Проникнуть внутрь казалось невозможным. «Нет ничего невозможного», – вспомнила молодая женщина слова Николаоса. Кассандра посмотрела на север, где росли кустарники и лежали каменистые склоны, ведущие к берегу. Молодая женщина скривила рот, с неприязнью сознавая правоту Николаоса. Потом вытащила пробку из горлышка бурдюка и вылила драгоценную влагу на растрескавшуюся золотистую землю. Пригибаясь и внимательно следя за ближайшим из четверых караульных, Кассандра с осторожностью начала продвигаться к берегу. У самой кромки она завернула копье и лук в промасленный кусок кожи и прикрепила на спину, после чего вошла в неглубокую, бодрящую воду. Когда вода стала ей по грудь, молодая наемница распласталась на ее поверхности, раскинула руки и, отталкиваясь ногами, начала продвигаться вдоль побережья мыса к его оконечности. Морские травы и рыбешки щекотали ноги и живот Кассандры, пока она не вышла на большую глубину. Берег был пуст. И вдруг невдалеке из воды начали выпрыгивать резвящиеся дельфины. С берега донесся скрип сапог. Кассандра увидела краешек широкополой шляпы. Кто-то из караульных решил проверить, что за шум на берегу. Набрав побольше воздуха, Кассандра спряталась под водой. Сквозь прозрачную голубую толщу ей были видны игры дельфинов. Повернув голову в сторону берега, молодая женщина увидела щиколотки караульного, зашедшего в воду, а затем и искривленные очертания его фигуры. Караульный держал копье наперевес. Зайдя в воду по колено, он остановился, убедившись, что единственным источником шума были дельфины. Но выбираться на берег он не торопился, решив постоять и погреться на солнышке… Меж тем воздуха в легких Кассандры становилось все меньше и меньше… Вынырнуть сейчас означало обречь себя на смерть. Однако и под водой молодую наемницу ждала та же участь. В глазах уже начинали рябить черные точки… Не в силах дальше удерживать воздух, Кассандра выдохнула. Пузырьки, вырвавшиеся из ее рта, чем-то напоминали крыс, удирающих с тонущего судна. Холодная рука страха попыталась схватить ее за горло, но Кассандра спокойно поднесла к губам наполненный воздухом бурдюк, убрала палец, закрывающий горлышко, глубоко вдохнула новую порцию кислорода и поплыла дальше. Он следил за ней издали. Видел, как неторопливо она оценивает обстановку, выискивая способы подхода к логову Циклопа. А теперь наблюдал, как наемница бесшумно выбралась на берег близ северных ворот, почти у самой оконечности мыса. Совсем рядом с тем местом, где прятался он сам. Пока что Кассандра вполне соответствовала своей репутации. – А вскоре мы увидим, так ли она искусна и смертельно опасна, как говорят, – размышлял вслух наблюдатель, с улыбкой скрещивая руки на груди. Кассандра вылезла на прогретую солнцем галечную отмель и, прячась за кустами, стала подниматься по каменистому склону. Где-то через сотню шагов солнце почти высушило на ней одежду. Подойдя к северной стене владений, молодая наемница спряталась за валуном, потом осторожно высунулась, чтобы оценить двух караульных у ворот. Оба были в кожаных доспехах. У одного на голове краснела косынка, стягивающая волосы, в руках охранник сжимал копье. На поясе его напарника висел боевой топорик. Пространство вокруг виллы пустовало. Никто не расхаживал по террасе на крыше и не стоял у входа. Вероятно, решила Кассандра, бо?льшую часть своих головорезов Циклоп взял с собой. А потому ее главная преграда – внешние стены. Если бы удалось незамеченной проскользнуть во двор… она попала бы в никем не охраняемое пространство. Как же поступить с караульными у ворот, чтобы дюжина других, расхаживающих по парапетам, ничего не заподозрила? Рядом негромко зашелестели крылья. У Кассандры испуганно сжалось сердце. – Икар, ради всего святого! – прошипела она. Орел посмотрел на свою хозяйку из-под полуприкрытых век и взмыл в воздух. Все так же прячась за валуном, Кассандра одним глазом следила за полетом Икара, державшего путь к воротам. Караульные до последнего момента не замечали птицу. Взмахнув крыльями, орел подлетел к стоявшему справа охраннику, растопырил когти и сорвал у него с головы красную косынку. Караульный грязно выругался, хватаясь за поцарапанную макушку. Орел полетел дальше, к вилле. Двое караульных помчались следом за птицей. Головорезы на парапете, молча наблюдавшие этот спектакль, теперь принялись дружно хохотать и глумиться над своими товарищами. Не сводя глаз с двух караульных, Кассандра вскочила на ноги и бесшумно, словно кошка, пробралась в открытые ворота. Меж тем охранники сообразили, что орла им не поймать, и повернулись лицом к воротам. Словно от удара невидимого противника, Кассандра отлетела вправо и приземлилась в колючие заросли дикого утесника у основания стены. Затаив участившееся дыхание, молодая женщина следила за караульными. Те прошли совсем рядом и… вновь встали у ворот. Головорезы на парапетах возобновили наблюдение за подступами к вилле. Никто не заметил, как Кассандра проникла во двор. Под гулкие удары собственного сердца молодая наемница раздвинула стебли утесника и посмотрела на виллу. Вход в здание напоминал разинутую пасть дикого зверя. Двойные красные колонны по бокам были похожи на окровавленные клыки. Кассандра осторожно пробиралась по двору, прячась за повозками, опрокинутыми бочками, копнами сена и деревянными хозяйственными постройками, пока не оказалась совсем рядом с домом. У молодой женщины от нетерпения дрожали ноги – как бы она хотела промчаться на них остаток расстояния до дверей. Только горький опыт удерживал Кассандру на месте, заставляя сидеть на корточках и выжидать. «Проклятые тени, – мысленно ворчала она. – А ведь там вполне может прятаться дюжина подручных Циклопа». Молодая наемница запрокинула голову и на террасе крыши заметила дверь, ведущую на верхний этаж. Кассандра подползла к стене, ухватилась за стебли обвивавшего ее плюща и полезла на крышу. Нога скользнула в сторону, поддев терракотовую плитку. Та треснула и стала угрожающе быстро сползать к краю. Удерживаясь на стеблях одной рукой, Кассандра изогнулась и подхватила беглянку, после чего облегченно вздохнула. «Быстрота и незаметность, – прошипел у дочери в мозгу голос Николаоса. – Спартанец должен действовать проворно и бесшумно, словно тень». – Я не спартанка. Я – изгнанница, – тихо прорычала Кассандра в ответ на слова наставника, затем перепрыгнула через мраморную балюстраду. Арка с дверью, ведущей на верхний этаж, как и главный вход, тоже скрывалась в тени. Набрав побольше воздуха, Кассандра приоткрыла дверь и протиснулась внутрь. Правой рукой молодая женщина была готова в любой момент схватиться за копье, левую же вытянула для равновесия, на случай, если внутри окажутся караульные и ей понадобится отпрыгнуть или перекувырнуться, уворачиваясь от их атаки. Но Кассандру встретил почти кромешный мрак. Молодая наемница замерла, давая глазам время привыкнуть к темноте. Коса хлестала ее по плечам, словно кнут. Кассандре мерещились угрюмые караульные, спешившие расправиться с ней, и занесенные над головой серебристые лезвия мечей… Когда глаза привыкли к темноте, Кассандра обнаружила, что находится в тихой, пустой спальне. Стены комнаты украшала яркая роспись, изображающая битву, где одноглазый герой побеждал многочисленных врагов. Те заметно уступали ему в росте. В углу стояла величественная кровать, застеленная роскошным шелковым покрывалом. «Ничего-то здесь нет», – решила Кассандра. Но стоило ей повернуться в другую сторону… как возле очага она заметила высокий постамент из паросского мрамора. От выставленных трофеев все внутри Кассандры сжалось. На деревянных подставках стояли отнюдь не вражеские шлемы, а три отсеченные головы. Кассандра с осторожностью приблизилась к ним, словно они могли вдруг ожить и наброситься на нее. Напрасный страх: эти трое давно расстались со своими телами. Одна голова принадлежала длинноволосому мужчине с гнилыми зубами, на лице которого застыла гримаса смерти. Он явно погибал в муках. Вторая была головой молодого парня с отрезанным носом, на месте которого теперь зияла дыра. Однако само лицо выражало странную безмятежность. Третья голова некогда венчала туловище женщины средних лет. Ее рот был приоткрыт в беззвучном крике: «Сзади!» Скрипнула половица. Кассандра мгновенно обернулась, схватившись за копье. Страх лизнул ее, будто языки пламени. Никого. Сердце Кассандры отчаянно колотилось. Может, скрип ей только почудился? Она вернула копье за пояс и снова взглянула на головы. Скамандрия среди них не было. В этом Кассандра не сомневалась. Возможно, пронырливый наемник украл у Циклопа какое-нибудь сокровище и сбежал на север транжирить нечестно нажитое богатство. Эта мысль придала молодой женщине храбрости. Почувствовав себя увереннее, она подошла к двери, высунула голову и осмотрелась. Слева и справа было пусто, а напротив… два караульных! Кассандра вновь схватилась за копье, но быстро сообразила: «караульные» – всего лишь пустые старинные доспехи. Бронзовые кирасы, шлемы и ножные латы. Похоже, украденные из развалин старого дворца на Итаке. Паутина внутри шлемов создавала иллюзию обрюзгших лиц. Злясь на себя за трусость, Кассандра прошла по коридору и заметила еще две двери. За одной из них наверняка находилась сокровищница Циклопа. Многие на острове говорили, что он спит на своем золоте. Они ошибались, но не сильно. Кассандра остановилась перед первой дверью и медленно повернула ручку. Внутри что-то щелкнуло. Дверь с жалобным скрипом распахнулась. От этого звука в животе Кассандры забегали полчища крыс, холодными лапками царапая ей кишки. Молодая женщина затаила дыхание… но никто из охранников не услышал скрипа. Успокоившись, Кассандра стала осматривать помещение, хотя смотреть там было не на что. Голые каменные стены; неокрашенные и даже неоштукатуренные. Дощатый пол. Никакой мебели, если не считать расшатанный шкаф у правой стены: пустой и со снятыми дверцами. Кассандра осторожно повернула ручку следующей двери. Та открылась бесшумно. Вот где сокровищница! Из узкого круглого окошка в потолке пробивался солнечный луч. В золотистом свете лениво плавали пылинки. Сокровищница, ломящаяся от награбленного. Сундуки из слоновой кости были набиты монетами и драгоценностями. На скамье поблескивали серебряные обручи, броши и чаши. Целая полка была уставлена украшениями из лазурита самых обворожительных оттенков. Чуть поодаль – вещи из опала, сардоникса, изумруда, аметистовые ожерелья. Боевой лук изысканной работы с янтарной инкрустацией. А в дальнем конце помещения – в сумрачном углу, куда не достигал свет из окошка, – Кассандра увидела обсидиановый глаз. Она облизала пересохшие губы. Глаз покоился на кедровом постаменте. Положение было выбрано так, что золотой зрачок смотрел прямо на Кассандру. Это было величайшим из всех здешних сокровищ, стоившим дороже горстей или даже мешков с монетами и самоцветами. Кассандре оставалось всего-навсего пересечь комнату, пройдя мимо других сокровищ… и взять глаз. Молодая наемница сделала шаг и замерла. Ее насторожил запах, совершенно чужеродный для сокровищницы Циклопа. Помимо металла и благовонных масел пахло также… смертью и разложением. Кассандра посмотрела налево, затем направо. Каменный пол слева от двери выглядел как-то странно, будто каменщику зачем-то понадобилось сделать несколько рядов углублений. Справа вместо каменной плиты лежала кедровая. Кассандра настороженно сощурилась. Присев на корточки, она сняла со спины лук, взялась за один конец, а другим слегка нажала на первую половицу. Кедровые панели справа вдруг со свистом отодвинулись, всколыхнув пыльный воздух. Кассандра упала на спину, прижимая лук к груди. За порогом что-то промелькнуло и с металлическим лязгом ударилось о каменную плиту слева, выбросив снопы искр. Встав, Кассандра увидела ловушку: яму в полу, глубиной не уступавшую высоте двери. Дно ямы было усеяно железными шипами. Шагни она за порог, ее ждала бы мгновенная смерть. На шипах молодая наемница разглядела скрюченный труп Скамандрия. Правильнее сказать, скелет, обтянутый остатками кожи. Один шип пробил воришке висок, другой – шею, еще несколько прошли через руки и ноги. – Твоя смерть, Тень, хотя бы наступила быстро, – сухо произнесла Кассандра. Разверзшаяся ловушка загородила проход в сокровищницу. Молодая женщина раздраженно попятилась назад. И тут до ее ушей долетел разговор двух караульных, приближавшихся к вилле. – Солнце припекает. Я проведаю лошадей в конюшне, а ты запри виллу, – говорил один другому. – Вечером хозяин вернется. Если в комнатах не будет прохладно, достанется всем. Вскоре Кассандра услышала их шаги на первом этаже, а также лязг замков закрываемых дверей и окон. Пора было выбираться отсюда. У молодой женщины участилось дыхание. Но без обсидианового глаза она никак не могла покинуть виллу. Кассандра закрыла дверь в сокровищницу и тщательно осмотрела коридор. Иных способов пробраться к добыче не было. Может, попробовать спуститься туда через окошко в потолке? Нет. Окошко было слишком узким. В него бы и ребенок не протиснулся. Кассандра принялась лихорадочно искать выход из сложившегося положения, пока не вернулась к мыслям о первой комнате. «Зачем такому алчному до сокровищ и власти мерзавцу, как Циклоп, понадобилась совершенно пустая комната?» – размышляла она. Остальные помещения (по крайней мере, на верхнем этаже) были наполнены всевозможными трофеями. Подойдя к открытой двери первой комнаты, Кассандра опустилась на колени и простучала концом лука все половицы. Никаких ловушек. Войдя в комнату, молодая женщина с подозрением уставилась на стену, смежную с сокровищницей, и ветхий кособокий шкаф. Взявшись за боковые стенки, Кассандра осторожно сдвинула шкаф в сторону – за ним оказалась небольшая дверца. С громко бьющимся от возбуждения сердцем Кассандра открыла дверцу и протиснулась в сокровищницу. Здесь молодую наемницу снова охватила тревога. Что, если откуда-нибудь с потолка упадет меч или в полу откроется еще одна яма с острыми шипами? Но других ловушек в сокровищнице не было. Кассандра пробралась к кедровому постаменту и схватила обсидиановый глаз, ощутив его холодную тяжесть. Скоро Маркос расплатится со своими долгами, а она получит все, что успела заработать, выполняя его поручения. Оставалось вернуться в спальню, выбраться оттуда на крышу и по стеблям плюща спуститься вниз. У Кассандры появилось и стало крепнуть ликование, как вдруг до ее ушей донесся тихий голос: – Осталось только закрыть спальню, и с верхним этажом порядок, – бубнил себе под нос караульный, чье лицо было почти полностью скрыто старым кожаным шлемом. Кассандра вжалась в стену, замерев среди теней. Караульный вошел в спальню, и молодая женщина нырнула в тихую комнату вслед за ним. Послышался стук закрываемых ставен, потом громко лязгнул замок. Заперев спальню, караульный направился к лестнице. Кассандра тенью последовала за своим провожатым. Скрип его шагов на лестнице заглушал ее собственные. Вместе с караульным Кассандра приближалась к выходу. Но если он запрет входную дверь, а она не сумеет выскользнуть… Кассандре стало не по себе. Она живо представила четвертую голову на мраморном постаменте в спальне Циклопа. В этот момент караульный уронил ключи, и Кассандра сделала следующий свой шаг ровно в тот момент, когда охранник нагнулся за ними. Скрипнули половицы. Караульный встрепенулся, подпрыгнул и молниеносно повернулся назад. Его губы растянулись в зловещей усмешке. Схватив топорик, охранник готов был позвать товарищей на подмогу… Но крик так и не вырвался из его горла. Кассандра столь же молниеносно выхватила нож, спрятанный в кожаном нарукавнике, и метнула в караульного. Лезвие вонзилось ему в горло. Караульный покачнулся и стал падать. Из раны заструилась розовая пена. Кассандра быстро подхватила тело, не дав своей жертве с шумом рухнуть на пол. Взгляд молодой женщины заметался между ключами, доспехами караульного и дверью, открывавшей путь к свободе. Наблюдатель следил за караульным в черном плаще. Тот вышел из дома и направился к воротам, у которых перебросился несколькими словами с другим караульным, стоявшим на посту. Затем охранник вышел за пределы виллы и спокойно продолжил свой путь. Наблюдателя охватило радостное волнение: наемница целиком и полностью оправдывала их надежды. Словно ворон, он вытягивал шею и немигающими глазами продолжал следить за молодой женщиной. В кожаном шлеме с узким забралом Кассандра едва не задыхалась. Судя по зловонию внутри шлема, убитый ею караульный любил чеснок, который поедал сырым и в изрядных количествах. Кассандра изо всех сил старалась подражать неспешной скучающей походке своей жертвы. Молодая женщина удалялась от логова Циклопа, сжимая в руке украденный боевой топор. Караульному у ворот Кассандра так объяснила свои действия: