Поцек на призрака внимания не обратил, потому что магом не был. – Мовем пфедложить закуски: огуфец холеный, сельдь ива… – запнулся мужчина, – васи с гафнифом… – Нет-нет, – поторопилась я с ответом, – сельдь Васи с гарниром не надо. А есть что-то более традиционное? Блинчики или пирог? – Фекомендую блинчики «Гфешники», – гордо произнес подавальщик. – «Гречники» вкусные, их подают со сметаной и вареньем, – пояснил мне на ухо призрак. – Давайте «Грешников», – согласилась я, а Поцек недовольно поморщился. – И фсё? Мофет, колбаски ливефной «Дфаконья хадость»? – Нет, спасибо, гадостей мне и без драконов хватает, – отказалась я, а Лешек уже валялся от смеха на полу, держась за живот. – Фто будете из напитков? Ефть фыпучий «Твоя до фассвета», кфепленый «Табуфетовка»… – Давайте сыпучий, тьфу, шипучий «Рассвет», – торопливо согласилась я. – Фто-то ефё? – уточнил Поцек, переминаясь с ноги на ногу. – Да, – кивнула я и подошла ближе. – В прошлый мой визит в Жижу в таверне меня обслуживал Лешек, такой прыткий паренек. Что-то не видела его в этот раз… – Нет его, – нехотя ответил подавальщик. – Помеф он. – Да что вы говорите?! – Я всплеснула руками, а сам Лешек перестал смеяться и затаился, прислушиваясь к разговору. – Как же это произошло? – А вы зафем интефесуетесь? – прищурился Поцек. – Затем и интересуюсь, что такой молодой парень помер, – нашлась я. – Мне он не показался больным. – Не от болезни он, – размягчился подавальщик. – Инспектоф сказал, фто Лефек головой удафился. Но ходили слухи, фто не сам. – Думаете, ударили? – ужаснулась я. – За что?! – Так фабота у нас опасная, много фто флышим и видим, – пожал плечами Поцек. А затем встрепенулся, осознал, что сболтнул лишнее, и напустил на себя строгий вид: – Пусть полиция разбифается. Ефё фто-то будете? – Нет, благодарю. Отпустила подавальщика восвояси, а пока ждала ужин, обдумывала слова Поцека. Может, действительно парнишка что-то видел или слышал? – Лешек, припомни, пожалуйста, кого ты в тот день обслуживал в зале и в номерах? – В зале – никого, лишь помогал подавальщикам убирать со столов, – задумался призрак. – А в номера ближе к полуночи поднимался. В таверне обслуги не хватало, да и мест не было, вот постояльцы и принялись в комнаты поздний ужин заказывать. – Кому ты приносил ужин? – В соседний с этим номер – «два двадцать восемь», парочке приятелей, – насупился Лешек, припоминая. – Один пожилой уже, пузатый… Морда красная такая, все подбородок и щеки чесал. Я еще спросил, не нужно ли что от чесотки принести. – А он что? – Отвернулся от меня, буркнул, что сам справится. – А второй? – Молодой? Толком не разглядел. Он стоял ко мне спиной. И, кстати, разозлился, когда я вошел. Рявкнул, что стучать надо. А чем стучать-то? В руках поднос, коленкой ручку дверную поддел. Меня Бражинка просила ее заказ отнести, сама в зале зашивалась… – Эти постояльцы как-то друг к другу обращались? – перебила я призрака. – Вроде нет. А, вру! Когда я вошел, молодой мордатого магистром обозвал. – Странно, – протянула я. – Мужчины, говоришь? И один номер снимали? – Да чего уж тут странного. Из тех самых, видать, которые друг с другом время проводят, – отвел взгляд Лешек, засмущавшись. – В гостинице такие пары иногда останавливаются, документы здесь никто не спрашивает, только денег за постой плати. И ужин заказывают в номер, чтобы в таверну не ходить. – Ладно, с этими двумя ясно, – кивнула я, обо всем догадавшись и пресекая разговоры на щекотливую тему. – А к кому ты еще заходил? – Дай-ка вспомню. Еще в номер «три пятнадцать» в ту ночь два раза относил шипучее вино «Твоя до рассвета». Там тоже парочка была, но из обычных. – Из обычных? – Мужчина с девицей, – пробурчал Лешек, и если бы смог, то покраснел. – Что я тебе как маленькой объясняю? Ты сама должна понимать, зачем парочки в гостинице на ночь останавливаются. Кстати, постояльца из номера «три пятнадцать» я недавно в Протумбрии видел. Аптекарь, держит лавку возле кладбища. – Узнать тех постояльцев сможешь? – Зачем это? – Лешек, возможно, ты что-то услышал или кому-то из них помешал, – объяснила я. – Ну ты голова, Мартишка! Сам бы я ни за что не додумался, – восхитился призрак. – Аптекаря и мордатого я точно узнаю. А вот парня и девицу вряд ли, их видел только со спины. – Интересно, а жена у аптекаря есть? – размышляла я вслух, прикидывая разные версии. – Откуда ж мне знать? Наверняка есть, раз девиц в Жижу тайно возил. – Ладно, проверим этого любителя прекрасных лир. А еще магистра. Наверняка тоже семейный и в магической академии служит. – Точно! – воскликнул Лешек. – А молодой парень – его студент! Академия как раз отсюда недалеко… В этот момент вернулся Поцек с блинчиками, и разговор пришлось прервать. Мужчина с важным видом расставил на столе еду и положил счет. Я расплатилась, добавив к сумме хорошие чаевые. Подавальщик довольно улыбнулся, а я решилась на допрос: – Вы ведь давно здесь служите? – Беф малого девять лет, – не без гордости ответил он. – В этой гостинице частенько останавливался мой родственник. Вдруг вы его помните? Темные волосы, ростом с меня, худой. – Всех не упомниф, – пожал плечами Поцек. Я достала еще одну купюру и передала мужчине. – Все же попробуйте припомнить. Последний раз он останавливался в гостинице два года назад в этом самом номере. Поцек прищурился, изображая сложный мыслительный процесс. – Его Мартином звали, из Протумбрии, темный маг, учился в академии… – перечисляла я. – Как фе, помню! – улыбнулся подавальщик, проворно убрав купюру в карман. А я расстроилась, что поторопилась заплатить вперед. Сейчас соврет, отрабатывая деньги. Но Поцек удивил: – Это леф Кофф. А помню я его, потому фто он интефесовался Ликафнией. А я оттуда родом. – Это точно он! Что еще спрашивал Мартин? Куда отправился? – Я подскочила к мужчине и схватила за рукав. – Почему вы не рассказали об этом в полиции? – Так меня никто не спфашивал. – Поцек попятился к двери. – Куда поехал – не фнаю. Домой собифался, хотел девушке пфедложение сделать, а потом в Ликафнию. Он как фаз любопытствовал, где остановиться, и я ему посоветовал Будеж. Магу с дипломом у нас всегда фады. – Мартин в тот день еще с кем-то общался? – Не видел я, – отмахнулся Поцек и открыл дверь, выбираясь наружу. Я поблагодарила подавальщика и вздохнула, рассматривая конверт. Столько денег заплатила, а ничего толком не узнала. Лишь подтвердила нашу с тетей догадку: Мартин ночевал в гостинице, а потом куда-то вышел, оставив вещи с документами и позабыв о семье. Заметила, что Лешек, покружив по комнате, теперь принюхивается к блинчикам. И даже подцепил один из них. – Ты же призрачный, как у тебя получается держать предметы в руках? – изумилась я. – Хоть ту же лопату в обиторио, которой ты устранил материализовавшийся дух лиры Лисяндры. – Многодневные тренировки по концентрации энергии, – многозначительно произнес Лешек заумную фразу и скрылся за дверью в ванной комнате, причем дверь он не открыл, а просто прошел сквозь нее. Я расслышала приглушенный голос: – Это мне один призрак рассказал, профессор каких-то там наук. Он много лет висел между мирами, все никак успокоиться не мог, что жена его отравила. И отомстить не решался, и простить был не готов. Так и мучился, бедняга, с каждым днем бледнел, пока не исчез. Хороший человек был, то есть призрак. Он и научил меня, как выжить, как предметы брать, как с магами общаться. А еще – как быстро исчезнуть, чтобы не успели схватить, в смысле, призвать за Занавесь. Я распахнула дверь и обнаружила Лешека, парящего над ванной в пузырьках пены. Он включил воду, вылил полтюбика шампуня и теперь нежился, довольно улыбаясь. – Ох как приятно! – фыркнул призрак и повернулся ко мне боком. – Будь другом, исчезни, – попросила я, пытаясь вытащить парня за шкирку, но рука схватила лишь воздух. – Мне нужно принять душ и лечь спать, завтра рано вставать. Уйди, будь человеком. – Я уж и не помню, каково это – быть человеком, – печально произнес призрак и вылетел из ванной комнаты, но затем через стену просунул хитрую физиономию. – Слушай, а можно я сегодня в этой ванной заночую? В пене поваляюсь. – Ночуй, только дай мне сперва помыться! – Заметано. Пойду по улицам полетаю, послушаю, о чем говорят. – Осторожнее! Смотри, чтобы тебя некроманты не засекли, – попросила я Лешека, а ответом мне стала тишина.