— Тут ребятишки в костюмах понабежали и очень рекомендовали версию с окном. И девушку, что парня видела, они нашли. То есть данная версия их очень устраивает. — Почему? — не удержавшись, задала я глупый вопрос. — Я надеялся, может, ты знаешь, — вздохнул Сергеев. — Думаешь, ребятишки в костюмах имеют какое-то отношение к убийству? Сергеев пожал плечами и вновь нахмурился. — Тебе лучше знать, что может, а что нет. Ты у нас с властью в дружбе, а мы что… Нам сказали, убийца по трубе поднялся, значит, так и есть. Наше дело… — Твое дело выполнять работу, за которую тебе деньги платят, — разозлилась я. Сергеева так и подмывало ответить, но он смолчал. А я продолжала теряться в догадках. — Ладно, — по прошествии некоторого времени, в продолжении которого мы стояли, разглядывая стену, произнесла я, — пойдем с народом потолкуем. — Пойдем, — не без яда отозвался Сергеев. Понимать это надо было следующим образом: «А то без тебя не говорили». Так оно, конечно, и было, но теперь я совсем не была уверена, что кто-то очень старался. Мы поднялись по ступенькам к центральному входу. В больнице, несмотря на субботний день, царило оживление. Пациенты отделения устроились возле телевизора на посту медсестры, сама медсестра отсутствовала. Зато в ординаторской мы нашли врача. Увидев нас, он непроизвольно поморщился. Все яснее ясного, достали человека вопросами. — Чем обязан? — со вздохом поинтересовался он. — Простите за назойливость, — сиротски начала я, — но у нас есть еще вопросы. — Задавайте. Только вряд ли я что-то новое смогу сказать. — Мы, собственно, хотели бы еще раз осмотреть палату, — улыбнулась я. — Это возможно? — Конечно. Она в настоящий момент пустует. Идемте. По коридору мы прошли в отделение реанимации. Здесь все было, как в прошлый мой визит, только милиционер не сидел на стуле возле палаты. Врач распахнул дверь и пропустил нас вперед. Окно было закрыто, разбитое стекло успели заменить. Я пододвинула табурет, открыла окно и взобралась на подоконник под критическим взглядом Сергеева. — Ну, что? — спросил он. — Ну, если парень работал в цирке… Я спрыгнула на пол, оглядела палату. Чисто теоретически убийца, конечно, мог проникнуть сюда через окно, мог и стекло разбить, вообще много чего мог, и среди киллеров действительно встречаются циркачи, но почему-то теперь в это упорно не верилось. — Рядом точно такая же палата? — спросила я. — Да, — ответил врач, — но там сейчас ремонт. Месяц назад штукатурка отвалилась, хорошо, хоть никто не пострадал. После этого решили привести это крыло в порядок. — Можно посмотреть? — Да ради бога, — пожал он плечами. Мы вышли из палаты, и я подумала, что следов ремонта в коридоре почему-то не видно. Врач уверенно прошел мимо соседней двери, мы миновали коридор, он открыл дверь (ключ торчал в замке), и мы оказались на лестничной клетке. Тут ремонт шел полным ходом. Мы спустились на один пролет и вновь поднялись, но уже по другой лестнице. Здесь тоже был коридор, дверь распахнута, рабочих не наблюдалось, но следы их деятельности были: повсюду груды мусора, рабочий инструмент. Мы прошли коридором мимо нескольких дверей, пока возле одной не остановились. — Это здесь, — сказал врач, распахивая ее. Палата напоминала ту, в которой мы только что были, за тем лишь исключением, что эта была пуста. Окно прикрыто пленкой, чтобы не забрызгать стекла при покраске. Справа еще одна дверь, тоже закрыта пленкой. — Я правильно поняла, у палаты два входа? — пытаясь разобраться в хитросплетении архитекторской мысли, спросила я. — Как видите. Сейчас эту дверь закрыли, чтобы не таскать в отделение грязь. Я подошла и подергала дверь, в самом деле заперта. Сергеев наградил меня очередной насмешливой улыбкой. — Одна дверь выходит в один коридор, другая в другой, — кивнул он. — А окно с торца. Можешь убедиться. Я подошла к окну, так и есть. — Занятно, — пробормотала я. — Занятно, только ничего это нам не дает. С таким же успехом парень мог и по трубе подняться. — Это точно, — не стала я спорить. Однако теперь я была уверена: киллер, кто бы он ни был, вряд ли проник в палату через окно. Он прошел в отделение, воспользовавшись этой лестницей, для профессионала хлипкий замок в двери не проблема. Но было два «но»: рабочие, которые могли обратить на него внимание, что для киллера нежелательно, и мент, что дежурил возле палаты. С рабочими вопрос разрешился сразу. По словам Сергеева, они обычно работали до 17.30, а в пятницу ушли на час раньше, и к моменту убийства здесь никого не было. — Ты здесь еще постоишь или можем идти? — спросил Сергеев. — Идем, — кивнула я. — А этот коридор куда ведет? — спросила я врача, когда мы покинули палату. — На другую лестничную клетку, — ответил он. — То есть весь этаж можно обойти по кругу? При этом на каждом этаже четыре лестницы? — Пять. Одна пожарная. Эта как раз в конце коридора. — Можно взглянуть? На этот раз он ничего не ответил, просто пошел вперед, указывая нам дорогу. Дверь, выходящая на пожарную лестницу, была наполовину стеклянной, стекло в двух местах треснуло. К моему удивлению, она оказалась не заперта. — Ее что, никогда не запирают? — Понятия не имею, — отозвался врач. — Может, открыли, чтобы проветрить помещения, краской пахнет невыносимо. Конечно, запах сильный, и дверь могли открывать, чтобы не задохнуться, но, когда рабочих нет, логичнее же все-таки запирать. Хотя больничные порядки мне неизвестны. — Рабочие по выходным не приходят? — Не знаю. Это вам лучше у завхоза выяснить. — Он сейчас здесь? — Возможно. Спуститесь в полуподвал, там его кабинет. — Если не возражаете, мы бы еще раз заглянули в палату, где произошло убийство. Врач опять пошел вперед, не отвечая. По дороге я приметила поллитровую банку с остатками какой-то жидкости и прихватила ее. В банке оказалась вода пополам с побелкой. — Где это можно вымыть? — обратилась я к врачу. Чувствовалось, что он сыт по горло общением со мной, но продолжал проявлять терпение. — Вон там туалет. Когда я вернулась из туалета, мужчин в коридоре уже не было, я нашла их возле дверей палаты. — Если я больше не нужен… — сказал врач и, не дожидаясь ответа, зашагал в ординаторскую. — Ну, что дальше? — спросил Сергеев. — Стой возле двери, — вздохнула я, вошла в палату, достала из сумки платок, завернула в него банку и с размаха ударила ею по подоконнику. Дверь тут же открылась, и Сергеев спросил: — Чего разбила? Я продемонстрировала платок и выбросила осколки банки вместе с платком в мусорную корзину в туалете напротив. — Звук был негромким, но ты услышал, — сказала я со вздохом. — Потому что слушал. А парень что делал? — Книжку читал. — Вот-вот, — вздохнул Сергеев. — Да все правильно ты говоришь, — поморщившись, продолжил он. — Ясно, что мент куда-то отлучался, сам или попросил кто. И в окно киллер не влезал, зачем? Вон она дверь, рядом. Появился из коридора никем не замеченный и сразу в палату, сделал выстрел и опять нырнул в ту же дверь. Пост медсестры довольно далеко, со своего места обе эти двери она видеть не может, я проверял. Застрелив парня, киллер вышел на пожарную лестницу и спустился по ней. Кстати, с той стороны деревья и заросли сирени, идеальное укрытие. — Ну и что ж тогда ты мне голову, морочишь? — хмыкнула я. — Это не я, — покачал он головой. — Это наши общие друзья и коллеги. — Скажи, что ты об этом думаешь? — Ох ты, господи. — Он засмеялся, вышло зло, а вовсе не весело. — Я думаю, это убийство никому не интересно. Я бы даже подумал, что тебя мне специально подсунули, чтобы мы толком ничего не искали, если б не одно «но». — Какое?