– И я. – И я, – в один голос. – Вот… Уже и в этом вы согласны! Но я не могу вот так просто наговаривать на человека. Надо все проверить… Ведь мог же и другой кто зайти… Дамы погрузились в раздумье. – Как там Мариночка? – перевел тему Николай Андреевич. – Операция прошла успешно? – Да… Все удачно – без очков ей гораздо лучше, – сказала Дина. – Ладно, пошел думать… Аналитикам надо информацию передать – они узнают, кто похитил ваше сокровище… – Жизнь, Коленька, это наша жизнь… Удачи тебе! – А, чуть не забыла! – воскликнула Виктория, легонько стукнув себя по лбу. Николай Андреевич остановился вполоборота. – Коль, ты уж, пожалуйста, постарайся побыстрее. У меня на седьмое число пациент назначен. Я-то и без глаза справлюсь – опыт все-таки. Но, боюсь, человек меня не поймет. – Учту, – ответ Николай Андреевич сопроводил милостивой улыбкой. Довольный сделкой, он вышел из кабинета. В коридоре перекинулся парой фраз со знакомым хирургом, а после покинул помещение. Глаз пульсировал в руке. Николай Андреевич отдал бы его хозяйкам сразу, если бы ему не было известно о том, что сестры страдали одним распространенным недугом – они были уверены в том, что если специалисту легко дается хорошо знакомое ему дело, то это ничего ему не стоит. «Ну, это, Коленька, по старой дружбе», – сказали бы они, если бы узнали, как быстро Николай Андреевич нашел глаз. А того хуже – еще бы добавили: «Если бы у нас глаза были, мы бы тоже мигом его нашли». Так что Николай Андреевич решил подержать некоторое время глаз в «Чайке». А потом отдать хозяйкам за обещанную ими плату. Глава 5 Навязчивый незнакомец Ночь, мороз, метель, сугробы… Во дворе – дубовый гроб, Трое выйдут из берлоги Усмотреть последний троп. На салазках по старинке Повезут к чужим крестам, Отпоют в морозной дымке – В Путь проводят к праотцам. И вернутся. Час за часом В окна мутные смотря, Понимать, что ждать – напрасно, Глупо – смерть теперь моя. Завтра утром – взгляд разумный. Тесно, холодно в санях. Ямщика оскал безумный. В новый гроб коня запряг… Кто кого? Со скрипом горьким Будут рваться удила. Возвращусь. Паду у койки: Смерть ушла – а я жива… Оля возвращалась домой ночью. От трамвайной остановки до подъезда – несколько темных кварталов. Она боялась, как бы быстрый неравномерный шаг и частая мелкая дрожь по всему телу не выдали ее. Небольшие компании молодых людей, кучкующихся у пивных ларьков и на детских площадках, пьяный мужик, ползущий по тротуару навстречу ей, наркоман, притаившийся за гаражом… Все это Олю не пугало. Поводом для страха была темнота. Каждый раз, оказываясь в темноте, Оля вспоминала о своем одиночестве. Это и было по-настоящему тягостно для нее. Она торопилась скрыться не от того, кто видит ее, а от того, что видит она. А люди, находящиеся в разном нравственном и физическом состоянии, были для нее атрибутами темноты, неспособными напугать, равно как и отвлечь. Дом. Свет. Тепло. Мама вернется только завтра. Завтра вернется. Мама вернется. Мама. Мама так любит возвращаться в чистую квартиру… Наведу чистоту… Мама будет рада. Радость… – Девушка! – отвлек ее от приятных мыслей мужской голос. Естественно, девушка пожелала собеседнику сейчас же провалиться сквозь землю. – Что?! – препротивным голосом ответила Оля. – Вы не хотите познакомиться? – говорящий вышел на свет. Молодой парень в красном спортивном костюме блеснул улыбкой. – Ты такая ниче… нормальная. – Спасибо за комплимент, – нехотя бросила Оля и продолжила путь. Мамочка, милая… – Ну, так че? – парень не отставал. – Как тебя зовут? Оля остановилась и посмотрела на незнакомца таким взглядом, от которого любой другой на его месте провалился бы сквозь землю. Но он не собирался никуда проваливаться и был бы рад, если бы Оля взглянула на него тем же страстным, живым, пылающим взглядом еще пару тысяч раз. – Оля, – девушка взяла себя в руки. Во-первых, до дома оставалась пара сотен метров, во?вторых, парень был безнадежно непосредственен. Оля снова зашагала. Кстати, самочувствие ее заметно улучшилось, от страха не осталось и следа. – М-м-м. А меня Коля. Гы-гы. Почти тезки. А чем ты занимаешься? – Домой иду. – Чего так рано? Давай поговорим, стой… – Знаешь, так даже интереснее – говорить на ходу. – Ну. Может, ты и права. Просто так люди проходят мимо, не замечают друг друга, как будто ничего их не связывает. – Да ну? – Ты так не считаешь? – Я считаю, – Оля приостановилась и снова почтила Колю взглядом, – что людей связывает только то, что и заставляет их держаться особняком. Еще вопросы есть? – девушка отвернулась и продолжила путь. – Ну, во?о-от! Так я и знал! – Коля нахмурился. – Ты думаешь, что я хочу затащить тебя в постель! Но я не такой. У меня богатый внутренний мир. А ты хочешь пройти мимо него. Давай нормально поговорим. Почему ты крутишь носом? Со мной что-то не так? – Я тебя не обижала, ты сам обиделся… – Оля оправдывалась перед собой, а не перед парнем, но почему-то вслух. – Нет, это ты меня обидела. Если бы не твои слова, я бы не обиделся. Испортила все настроение! Ну и пойду от тебя. Ты злая, – заключил Коля и остановился. – Я уже ухожу, – напомнил он, когда расстояние между ними удвоилось. – Удачи! – Оля достала телефон и принялась что-то искать в записной книжке. Поднялся ветер. Очередной порыв пронес над Олей небольшую охапку листьев. Вдруг Оля почувствовала, как что-то прикоснулось к ее голове. Девушка осторожно повернулась. – Листик! – перед ней стоял Коля с сухим дубовым листом в руке. – У тебя в волосах застрял. – Делать тебе больше нечего.