– Чужие мнения меня не интересуют. – И чем же ты руководствуешься? – Суждением. – И к чьему же суждению ты прислушиваешься? – К своему собственному. – Но с кем ты консультировалась по этому поводу? – Ни с кем. – Тогда скажи на милость, что вообще известно тебе о риарден-металле? – То, что это величайшая находка нашего рынка. – Почему? – Потому что сплав этот прочнее и дешевле стали; кроме того, рельсы из него переживут век любого известного нам металла. – Но кто может утверждать это? – Джим, в колледже я изучала инженерное дело. И берусь утверждать это, потому что вижу сто́ящую вещь. – И что же ты увидела? – Состав сплава и результаты экспериментов, которые показал мне Риарден. – Ну если бы этот сплав на что-то годился, его уже использовали бы, a это не так, – заметив нарастающую вспышку гнева, он нервным тоном поправился: – Откуда тебе может быть известно, что это хорошо? Откуда такая уверенность? Как ты можешь принять такое решение? – Кому-то приходится брать на себя ответственность, Джим. Кому же, по-твоему? – Но я не понимаю, почему мы должны оказаться здесь первыми. Я совершенно этого не понимаю. – Так ты хочешь спасти ветку Рио-Норте или нет? – Таггерт не ответил. – Если бы дорога могла это позволить, я сняла бы вообще все рельсы и заменила их на риарден-металл. Все пути пора менять. Долго они не продержатся. Но это нам пока не по карману. Сперва нам необходимо выбраться из дыры. Ты хочешь этого или нет? – Мы по-прежнему остаемся лучшей железной дорогой страны. Дела других компаний складываются много хуже. – Значит, ты хочешь, чтобы мы оставались в дыре? – Я не говорил этого! Почему ты всегда все упрощаешь? И если тебя так волнуют деньги, не понимаю, почему ты так рвешься потратить их на линию Рио-Норте, когда компания «Феникс-Дуранго» нагло отобрала у нас все перевозки по ней. Зачем тратить деньги там, где у нас нет защиты от конкурента, способного воспользоваться нашими вложениями? – Потому что «Феникс-Дуранго» – отличная компания, но я намерена сделать линию Рио-Норте еще лучше. Потому что я рассчитываю победить «Феникс-Дуранго» – но только если это станет необходимо, потому что в Колорадо хватит места не только двум, но и трем железнодорожным компаниям. Потому что я готова заложить всю дорогу, чтобы построить ветку, выходящую поближе к месторождению Эллиса Уайэтта. – Меня тошнит от одного имени Эллиса Уайэтта. Таггерту совсем не понравился взгляд Дагни. – Я не вижу необходимости в немедленных действиях, – проговорил он обиженным тоном. – Например, почему ты считаешь настоящее положение «Таггерт Трансконтинентал» настолько уж тревожным? – Из-за твоей политики, Джим. – Какой политики? – Во-первых этого тринадцатимесячного эксперимента с «Ассошиэйтед Стил». И во-вторых, твоей мексиканской катастрофы. – Правление одобрило контракт с «Ассошиэйтед Стил», – торопливо проговорил он. – Правление проголосовало и за строительство линии Сан-Себастьян. К тому же я не понимаю, почему ты называешь это решение катастрофой. – Потому что мексиканское правительство готово в любой момент национализировать твою линию. – Это ложь! – Он едва не кричал. – Это просто злобные сплетни! Опираясь на совершенно надежный внутренний источник, я готов… – Не надо демонстрировать свой испуг, Джим, – презрительно бросила Дагни. Он промолчал. – Сейчас паниковать бесполезно, – сказала она. – Мы можем только попытаться смягчить удар. А он будет крепким. От потери сорока миллионов долларов легко не оправишься. Однако «Таггерт Трансконтинентал» пришлось выдержать в прошлом много ударов, и я позабочусь, чтобы наша компания выдержала и этот. – Я отказываюсь, просто отказываюсь обсуждать саму возможность национализации линии Сан-Себастьян! – Отлично. Значит, мы ее не обсуждаем. Она молчала. И он заговорил, тщательно взвешивая каждое слово. – Не понимаю, почему ты так стремишься предоставить шанс Эллису Уайэтту, однако считаешь ошибкой участие в развитии бедной страны, которая никогда не получит такого шанса. – Эллис Уайэтт никого не просил предоставить ему шанс. Потом, предоставлять шансы не мое дело. Я руковожу железной дорогой. – На мой взгляд, это чрезвычайно узкая точка зрения. И мне непонятно, почему мы должны помогать одному человеку, а не целой стране. – Помощь кому бы то ни было меня не интересует. Я хочу делать деньги. – Это негодная позиция. Эгоистичная жажда личной выгоды отошла в прошлое. Сегодня все знают, что интересам общества в целом всегда следует отдавать предпочтение в любом деловом предприятии, которое… – И как долго ты будешь еще уклоняться от принятия решения, Джим? – Какого решения? – Относительно заказа на риарден-металл. Таггерт не отвечал. Он молча разглядывал сестру. Ей было трудно скрывать усталость, но гордую осанку подчеркивала прямая, четкая линия плеч, а плечи удерживало усилие воли, рожденное сознанием собственной правоты. Лицо ее нравилось немногим: оно было слишком холодным, а глаза чересчур внимательными и строгими; ничто и никогда не могло смягчить их взгляд. Точеные ноги раздражали Таггерта, поскольку никак не соответствовали столь неженственному образу. Она молчала, и ему пришлось спросить: – Ты сделала этот заказ, повинуясь минутному настроению, по телефону? – Я приняла это решение полгода назад. И ждала, когда Хэнк Риарден запустит сплав в производство. – Не зови Риардена Хэнком. Это вульгарно. – Так все его называют. И не отклоняйся от темы. – Почему тебе пришлось звонить ему по телефону вчера вечером? – Нужно было поскорее договориться. – Разве ты не могла подождать, пока не вернешься в Нью-Йорк, и тогда… – Потому что я видела линию Рио-Норте. – Ну мне необходимо время, чтобы подумать, поставить вопрос перед правлением, обратиться к лучшим… – Времени нет. – Ты не даешь мне возможности сосредоточиться, составить собственное мнение о… – Твое мнение меня не интересует. Я не намерена спорить с тобой, твоим правлением или профессорами. Ты должен сделать выбор, и ты сделаешь его прямо сейчас. Просто скажешь «да» или «нет». – Это совершенно нелепый, полный произвола и высокомерия способ ведения дел… – Да или нет? – Вечно с тобой одна и та же история. Тебе все хочется разделить на белое и черное. Но мир устроен совсем не так. В нем нет ничего абсолютного. – Кроме металлических рельсов. Или мы покупаем их, или нет. Она ждала. Таггерт безмолвствовал. – Ну? – спросила она. – Ты берешь ответственность на себя? – Беру. – Тогда действуй, – проговорил он и поспешно добавил: – только на собственный страх и риск. Я не стану отменять твое соглашение с Риарденом, но и не стану защищать его на заседании правления. – Дело твое.