– Получается, что так… – ахнула девушка. Тем временем на экране появился Олег Викторович. Самый что ни на есть современный, в костюме и при галстуке. С края экрана он комментировал все фотографии и видео. – Это прикольная задумка, – призналась я. – Ты смотри-ка. А кто занимался видео? – Костя с Олегом Викторовичем вместе и занимались. Экранный Скобелев вел себя очень натурально. Камеры не боялся, руками не размахивал, в словах не ошибался. Я представила, как его снимали на фоне зеленого экрана, где он водил руками по воздуху и рассказывал что-то из истории своей трудовой деятельности. После это Костя соединил видео с документальными съемками. Подогнал, смонтировал. Получился высший пилотаж. – А сам Олег Викторович себя видел в этом фильме? – Конечно, – улыбнулась Леся. – Он все время был на сцене. Когда закончился просмотр, он вышел из-за сцены и сказал, что никогда не был в двух местах одновременно, поэтому ему срочно нужно выпить. Получилось очень смешно. – Представляю себе. Но я не поняла, а что там с номерами? Вам их вручали на входе? – Да, каждый получил свой номер. Зачем – нам сначала не объясняли. Но потом, когда были вручены призы, Олег Викторович объявил о том, что сейчас состоится беспроигрышная лотерея, правда, призы там немного скромнее, чем подарки. Знаешь, – округлила глаза Леся, – я о таком не слышала. Сначала тебя дарят что-то ценное за отличную работу, а потом ты еще и в лотерею что-то выигрываешь. – А что дарили? – Духи, оргтехнику. Шоколадные наборы. Клубные карты. Косметику. Ювелирные украшения. Кофе, кстати, Костя выиграл в лотерею. Но ему подавай покрепче, поэтому он принес его мне. – Это ж сколько денег нужно было выделить для подобного буйства? – поразилась я. – А кто же его знает? – вопросом на вопрос ответила Леся. – Я даже интересоваться не буду. Справедливости ради скажу, что Олег Викторович помогает различным благотворительным фондам. И вот те суммы как раз мне известны, они немаленькие. Она молилась на Олега Викторовича и не скрывала этого. Леся не влюбилась в него в прямом смысле этого слова, но несомненно боготворила своего шефа. – Можешь переслать мне памятное видео на почту? – попросила я. – Покажу сыну, ему понравится. Ну, типа, вон, где мать работает. Гордись. Получив видео, я тут же послала его Глебу. Мне срочно понадобился его совет. – А именно с корпоратива фотографии есть? – спросила я. – Посмотреть бы. – Минутку. Леся извлекла из папки файлы с разноцветными изображениями. Их оказалось так много, что у меня стало рябить в глазах. – Садись на мое место и смотри, – разрешила Леся. – А я отойду на «кухню». Она ушла, и это оказалось для меня очень кстати. Я быстро просматривала файлы, сразу же определяя, что мне нужно, а что не очень. Засекла встречу Ойстраха с каким-то бородатым мужичком. Они обнимались под вспышками фотокамер. Снова Ойстрах, теперь уже рядом с полной женщиной в красном костюме. На лацкане ее пиджака мерцает орден. Вероятно, она отдала отелю половину своей жизни. Семен Ойстрах выглядел весьма импозантно. Правда, фигура подвела. С возрастом он оплыл, обзавелся большими, мягкими, почти женскими плечами и бесформенным рыхлым животом. В отличие от Скобелева, который был старше его на десять лет и находился в прекрасной для своего возраста физической форме, Ойстрах явно проигрывал. И все же он кокетничал с гостями. Он привлекал внешностью: пшеничного цвета волосы доставали до плеч, пиджак блестел, словно его вместе с владельцем окунули в звездное небо, а вот красные щеки вопили о том, что их хозяин страдает повышенным давлением, и средневековые лекари наверняка лечили бы его кровопусканием. Улыбка Ойстраха была выверенной до миллиметра – сказывался опыт общения с прессой. Странно было осознавать, что я вижу на экране улыбающегося мертвеца. С каждым файлом пейзажи менялись. Кого я только не увидела. Заметила и Скобелева. Он не лез на передний план, держался в стороне, всем своим видом показывая, что не его это праздник – все для народа. Но что-то в нем все же смущало. Не запечатлел фотограф ни расслабленности, ни радости Олега Викторовича. Либо он правда был безрадостен в тот вечер, либо просто снимок неудачный. Файлов оставалось мало. Уже вернулась с «кухни» Леся и стала поливать цветочки на подоконнике, а я все еще гналась за чем-то призрачным. И я это наконец нашла. На первых фото Олег Викторович был запечатлен с бокалом белого вина. Фотографии повторяли хронологию того вечера от начала до конца. Это было видно по тому, как пустеют тарелки на столиках, по пьяным улыбкам, постепенно проявляющимся на лицах гостей, по наличию коробок с призами в их же руках. Менялось все, но только не количество вина в бокале Скобелева. Последний файл. Я закрыла папку. – Спасибо, Леся. – Ну ты поняла, да? – многозначительно улыбнулась она. – О да, – ответила я. – Это было грандиозно. – Не то слово. Тренькнул телефон, приняв сообщение от Глеба. «Перезвони». Я вышла из приемной и набрала знакомый номер. – Что ты мне прислала? – Это видео смонтировал здешний программист под неусыпным контролем Скобелева, – ответила я. – Оно проигрывалось со сцены, рядом с которой находилась толпа людей. – И что? – не понял Глеб. – Что «что»? – разозлилась я. – Ты не дослушал! Дай мне все рассказать! – Да говори, господи, разве ж я отвлекаю… – удивился Глеб. – Это кино запустили в полночь. Секретарь Скобелева отметила это время, она тоже присутствовала на празднике. В это же время Артем увидел на набережной, как Скобелев убивает Ойстраха. На деле все помнят, что он находился в банкетном зале. Понимаешь? – Не ори, понимаю. Произошло раздвоение Скобелева, ты это хочешь сказать? – Это все еще нужно, конечно, проверить, – быстро заговорила я, – но я больше чем уверена, что Скобелев не был в это время в зале. – Он убивал? – предположил Глеб. – Он убивал, – подтвердила я. – Внимание пьяного притупляется. Экран с фильмом, который он смотрит, находится не на уровне глаз, а гораздо выше, потому что задняя часть сцены с экраном там. Ну там. Далеко она! Я замахала рукой, чтобы непонятливый детский психолог Глеб, говоривший со мной по телефону, смог понять всю суть. – Люди вынуждены концентрировать внимание, находясь в столь неудобной позе, они отвлекаются на фильм плюс все эти неожиданно дорогие подарки, чтобы люди отвлекались на все, на что угодно, но только не на самого шефа. Так и происходит, черт возьми. А тем временем Скобелев выводит в хлам пьяного Ойстраха на улицу, как-то докатывает его до набережной, где избавляется от него, верно? – спросил Глеб. – Точно! – А потом бежит сломя голову назад, чтобы успеть к последним титрам памятного фильма. И как ни в чем не бывало выходит на сцену, – подытожил Глеб. – Умница ты моя, – похвалила я Глеба. – Твоя «жена», кажется, только что раскрыла преступление. – А за что он его убил? – спросил Глеб. – Думаешь, ты нашла причину? Или тебе только так кажется? И я поняла, кто из нас был умнее, а кто только считал себя таким. * * * Носочук уже собирался домой. Мы приехали к нему в семь часов вечера, а до этого я долго уговаривала Глеба составить мне компанию. – Не поеду я! – отнекивался он. – И не проси. Я нашел бывшую невесту Скобелева, я поддержал Артема, но это были серьезные дела. Я не поеду с тобой. Не буду позориться! Я бросила трубку. Глеб перезвонил через три минуты. – Где встретимся? – спросил он. – Я уже готов. Ты на машине? Подберешь меня? Куда подойти? Я рассказала Носочуку все, о чем узнала. О видео, продолжительностью семнадцать минут, которых с лихвой хватило бы для убийства не одного, а четырех Ойстрахов. О том, что Скобелев практически не пил в тот вечер, чтобы оставаться трезвым в момент убийства. О Марине Сушко, которая призналась в том, что Семен Ойстрах разрушил ее отношения со Скобелевым. – Она родила от него сына, но это случилось уже после того, как они разошлись, – добавила я. – Сын вместе с женой погиб в горячей точке, а у них осталась дочь, которая живет с бабушкой. Они сильно нуждаются, а Скобелев довольно обеспеченный человек. Он даже не знает, что у него есть внучка. – Это вы мне сейчас к чему про внучку-то? – не понял Носочук. – Это она по горячим следам, – подал голос Глеб. – Знаете, Анатолий Петрович, мы ведь всю работу сделали за вас. Пока вы там еще раскачаетесь. Носочук налился кровью. Не весь, конечно, но лицо точно пострадало. – Не забывайтесь! – угрожающим тоном произнес он. – Поберегите себя, – посоветовал ему Глеб. – Вам еще Скобелева задерживать, алиби опровергать или как там у вас это называется. Женя, может, и неправильно себя вела, лезла, куда не надо, но добилась довольно больших успехов. Вот только ссоры мне тут не хватало. Я тут же решила принять удар на себя. – Я все еще боюсь за Артема, – призналась я. – Скобелев сегодня им почему-то заинтересовался. Я просто представила причину его интереса, и мне стало не по себе. Поэтому я решила хвататься за любую возможность узнать о той ужасной ночи как можно больше. И секретарь Скобелева, сама того не зная, подтвердила мои догадки. Ваша же задача убедиться в том, что я ошиблась. Но я не ошиблась. Совершенно точно. Носочук засопел. – Можете спать спокойно, – произнес он. – На Скобелева из Москвы пришло кое-что. Несколько лет назад в Москве нашли застреленными троих человек. Все это очень смахивало на заказные убийства. Убийцу вскоре нашли. Его случайно заметил некий мужчина и чудом остался живым. Киллер долго не признавался в том, по чьей наводке он убирал людей. Потом разволновался и назвал имя Скобелева. Всем троим он должен был значительные суммы денег. Одного этого достаточно для ареста. Глеб дернул головой. – Мог бы вернуть деньги и никого не убивать, – предположил он. – Но это не точно. – Кроме всего прочего, в московском офисе Ойстраха обнаружились очень интересные документы. Оказывается, Семен продал сеть отелей, но в документах нет имени Скобелева.