— Козёл!!! — Прохрипел тихо Леонидович. — И не говори. — Так же тихо, подтвердил товарищ. — «Падла»! — Шо это было, Арсэн? — Опять прошептал Леонидович. — Шо. Шо. Контрабанда — вот шо! — Контрабанда? — Тихо и как-то очень спокойно, удивился Леонидович. — Нуу. — Протянул Арсэн, осматривая уже через лобовое стекло эпицентр психического поражения. — Напоили, уроды, животное водкой, чтобы втихаря через границу перевезти, а дозу алкоголя, наверное, не рассчитали. Вот он, бедолага, и пришёл в себя в самый неподходящий момент. — Не может быть! — Искренне, как ребёнок, удивился Леонидович. — Может, может, еще, как может быть! — Говорил Арсэн, высматривая хотя бы одного таможенника, который был бы при памяти и здравом уме. — На границе, дорогой мой, ещё и не такое может быть. — И повернув голову к товарищу, продолжил. — Что-то много козлов стало нам попадаться! Не находишь? И этот вот, — указывая пальцем на окаменевшего таможенника, сидящего у них на капоте, — тоже… — «мудак»! Помял нам своим седлом, весь метал! — И высунув голову в окно, Арсэн прокричал. — Слазь с капота — «кукла свадебная»! Ты чего расселся?! Иди, ставь штемпели в паспортах! Нам ехать надо… потом «добздишь»! На удивление, слова Арсэна возымели магическое действие. Таможенник, не слезая с капота и повернув к нему своё белое, как мел лицо с торчащими в разные стороны усами, словно после удара огромного заряда тока, тихо промолвил: — Паспорта, пожалуйста. Арсэн, не веря своим ушам, вышел из машины и протянул два заграничных паспорта. Таможенник так же спокойно, найдя нужные страницы, шлёпнул две печатки, и мягко соскочив с капота на землю, и сказав отработанной интонацией. — Счастливой дороги. — двинулся в сторону лимузина и тел братьев своих по оружию. Последнее, что услышали Арсэн и Леонидович, медленно выруливая к государственной границе, так это была фраза таможенника: — Ну, что же, у каждой недоработки есть своё имя и фамилия. Машина уже подъехала к последнему пограничному столбу, а Леонидович всё смотрел, вывернув шею, назад, в сторону таможни. Потом, усевшись поудобнее в своем кресле, он многозначительно изрек: — После нашего зоопарка, попробуем теперь ихних «западных джунглей». — И посмотрев на задумчивое лицо Арсэна, выдал ещё одну мудрость. — Всяк зверь после соития печален. — Послушай, «экскурсовод — Богом избранный», помовч… Нам осталось совсем мало. Сейчас дотянем до вражеского шлагбаума, а там, делай что хочешь. Понял? — И помолчав, добавил: — Думаю, что и по ту сторону «бугра», будет зоопарк с приколами, не хуже нашего. Леонидович пристально посмотрел на Арсэна поверх своих очков, но промолчал. В этот момент колёса автомобиля выехали на территорию сопредельного государства. Сразу же, на первых сантиметрах заграницы, чувствовалось, что всё здесь было не так — не наше и не по-нашему. Да что говорить, даже воздух имел запах каких-то кулинарных изделий и тонкий аромат парфюмерий, а не смрад выхлопных газов и «отечественного натурпродукта». Медленно подкатив к пустой заграничной таможне, Леонидович заёрзал на сидении. — Что происходит, а? Почему ни одной машины здесь, а у нас длинные колоны? — Это, друг мой, у них братская взаимопомощь по заработкам. Ты ещё не видел колоны на их территории. — Славяне — туда их. — Многозначительно протянул Леонидович. — И твоих здесь тоже хватает…. мать вашу. В салоне автомобиля повисла неприятная тишина. Остановившись в зоне таможенного контроля, друзья стали ждать представителей «забугровой власти». Но как ни странно, к машине никто не подходил. Да и вообще, никого не было видно, хотя голоса и какой-то непонятный шум, доносились из открытых дверей здания таможни. По звуку голосов, казалось, что люди спорившие в середине, пытались выйти наружу, но почему-то снова возвращались вглубь строения. — Ну, а тут интересно, что происходит? — Первым заговорил Леонидович. — На границе всегда что-то происходит. — Ответил Арсэн. — Это, как в песне «На границе тучи ходят хмуро…». — Продекламировал он, с интересом всматриваясь в двери, из которых наружу отчётливо вырывался родной мат. — Какие такие тучи? Ой, я вас умоляю, родной вы мой. У меня складывается впечатление, шо здесь даже если пойдёт дождь, то и он будет с примесью духов «Шанель». — Не унимался Леонидович. — Здесь Европа!!! А не предбанник перед Азией, дорогой вы мой! Вы меня понимаете? Здесь куль-ту-ра, а не «мурка». В это время, из дверей таможни на площадку, начали выходить один за одним таможенники, пограничники и ещё какие-то люди в штатском. С каждой секундой их становилось всё больше и больше. Но самым интересным, было то, что все они были в очень весёлом и приподнятом настроении. Казалось, что здесь на этом «пятачке», перед входом в здание, собрался весь персонал, который обслуживает этот участок границы. Мужчины и женщины одетые в разную униформу, что-то обсуждали, при чём одни из них весело хохотали, другие улыбаясь разводили в недоумении руки, третьи, покуривая сигареты, что-то объясняли своим товарищам. Леонидович, увидев толпу этих «пчёл-трудяг в униформе», тут же прокомментировал это событие: — Вот видите, видите? Они веселы и счастливы! А как можно ещё жить в этой стране? — И его лицо в умилении, так же расплылось в улыбке. — Да? — Наиграно удивился Арсэн. — Да, шо вы говорите? А мат откуда? — Мат? — Удивился Леонидович. И действительно, русский, отборный мат, правда, с украинскими кружевами, продолжал греметь сквозь открытые створки дверей. — Мат… Действительно наш мат! — С удивлением проговорил Леонидович. — И причем, по построению предложений, хозяин голоса утверждает, что он жертва обмана. — Да, построение предложений ещё то! — Сказал Арсэн, пытаясь вслушаться в этот «лингвистический тетрис» и понять суть проблемы. — Очень сложно сообразить, кто его так обидел. Да? — Проговорил Леонидович, который так же с интересом внимал крик души своего соплеменника по гражданской принадлежности. — Кажется, мы сейчас всё узнаем. — Высказал предположение парень, потому что толпа вдруг расступилась, явно давая кому-то проход на улицу. То, что они увидели, повергло обоих «туристов» в столбняк. В сопровождении двух автоматчиков и закованным в наручники, из здания вывели неистово матерящегося детину с торчащими волосами. Он-то плакал, то хохотал, но не переставал ни на секунду материться. Следом за ним, на тележке, везли упакованные в бумагу и аккуратно перевязанных капроновым тросом, шесть предметов напоминающих внешним видом диски. Персонал таможни вдруг, как по команде начал ржать. Именно ржать, а не смеяться. Казалось, что многих участников этого массового смеха, сейчас разорвёт на мелкие кусочки. Но удивительным, было другое. В облике этого «мастера словесного поноса», друзья сразу же узнали того гуцула, которого они разыграли на автомобильном базаре, рассказав ему историю про бизнес с канализационными люками. — Шоб, ты был так здоров! — Проговорил потрясённый Яков Леонидович. — Вы видите кто это?! — Да! Это же наш «Прибацаный житель гор»! — Идентифицировал Арсэн личность, выступающую теперь на иноземной таможне в матерщинно-разговорном жанре. Ухмыльнувшись и пытаясь сохранять очень серьёзную интонацию в своем голосе, он добавил: — С вашей лёгкой руки, Яков Леонидович, этот абориген стал на широкую тропу контрабанды и преступности! Запомните мой дорогой «организатор организованной преступности», вы всегда в ответе за тех, кого приручаете!.. Эх…. Придется вам теперь за это отвечать! — С чьей руки?!.. Кто стал?!.. Я вас умоляю! — Аж захлебнулся Леонидович, представивший за считанные доли секунды, что заграница может так и остаться заграницей и всё лишь через этого вопящего, тупого «сэлюха» и через его чёртовые люки. — Шоб он издох и шоб его дурака черт забрал! Ди клог зол дих нэмэн! — Только и смог он выговорить, судорожно стараясь в этот момент, с помощью мимики, сотворить пластическую операцию на своём лице. И это ему почти удалось. Лицо Леонидовича изменилось до неузнаваемости, и он стал теперь походить больше на Квазимодо в старости, который увидел колокол Собора Парижской Богоматери отданный в руки контрабандиста. Арсэн, прикрыв на половину своё лицо, левой ладонью, и беззвучно хохоча, крутил головой то в сторону перекошенного «морда-лица» Леонидовича, то в сторону бьющегося в истерике гуцула. По его щекам текли слёзы. Автоматчики, под всеобщую мистерию хохота, уводили этот «кладезь нефигуральных выражений» к границе государства, где этот язык имеет статус больше чем государственный и где земля рождает таких крепких, но тупых созданий. — Ты знаешь, Леонидович, что я понял из услышанного? — Умываясь слезами, спросил Арсэн, поворачиваясь к товарищу. Но увидев его находящегося ещё в образе, заржал уже не сдерживаясь. — Это не лицо, а посмертная маска упавшего из-под купола цирка акробата. — Хохоча, прохрипел он. — Отпусти мышцы на лице, а то очки лопнут вместе со щеками и уши отвалятся. В это время к их машине подошёл первый заграничный гражданин. Мужчина, лет сорока, приятной внешности, выглядел очень роскошно в своей форме, а гладковыбритое лицо источало удовольствие от работы и гражданства. — Добрый день. — Вежливо поздоровался он. — Куда едут господа? — Поинтересовался «забугровый таможенник», очень быстро сканировав своим взглядом пассажиров и внутренности автомобиля. Не выходя, Арсэн протянул свой и Леонидовича, паспорта. — Транзит, господин офицер. — Ответил Арсэн. — Едим в Германию. — До немцев? — Переспросил таможенник, быстро листая страницы паспортов, словно уличный валютчик, который пересчитывает банкноты. — До немцев. — Подтвердил вежливо парень. Ему начинало нравиться общение с этим стражем их границы. Тем более, что его русский язык был приятен на слух не только из-за лёгкого польского акцента, но и из-за интеллигентной манеры вести диалог. — А, что у вас тут такое случилось? — Собрав весь свой артистичный талант и вложив в вопрос максимум безразличия, спросил Арсэн. После этого вопроса, Леонидович превратился в «зажмуренную статую мыслителя». — Очевидно, в вашей стране очень любят розыгрыши, панове. — Сказал таможенник, быстро взглянув на Леонидовича, и ставя печать в его паспорт. — Да, пан офицер, шутить, у нас любят…. Сейчас у нас дома особенно весело — обхохочешься…. Легко в веселье, тяжело в похмелье. — Улыбнулся Арсэн. — Так, от чего тот турист так матерился? — Турист? — Удивлённо подняв глаза, переспросил таможенник. — Пан тэж шутит? Понимаю. То не турист, а тупэ быдло, — пшепрашам. — Ставя печать, уже в паспорт Арсэна, говорил таможенник. — Мы, этого, как это по-русски — «нумизмата канализационных люков», уже тритий раз задерживаем с поворотом домой. — Ухмыльнулся он. — А этот, бугай, Езус Мария, всё прёт и прёт…. Говорит, что этот бизнес ему даст много денег… Холера…. Но, я думаю, что теперь он банкрот. — Почему? — Не удержался и спросил Леонидович. — Бо теперь мы его отдали вашей Службе Безопасности. А там, видно тэж шутники, бо сказали, что этот дурак будет сидеть, до тех пор, пока они не сделают спектральный анализ люков на вместимость в них золота и пока не выяснят всей контрабандной цепочки. Как у вас там говорят… «Вскрытие покажет, что правды в ногах нет». — Весело проговорил таможенник, отдавая паспорта Арсэну и Леонидовичу. — Холера! — Вырвалось у перепуганного Леонидовича. — О! — В свою очередь удивился таможенник. — Пан муве по польску? — Боже упаси, гер официр! — Ага, розумем! — Подытожил всё тот же таможенник. — Пан есть уроджоный немец…. но русский по паспорту… а по обывательству, то есть по гражданству — украинец. Так? — Не так. — Вмешался Арсэн. — Пан — есть русско-украинский еврей, и очень этим гордится. — Правда? — Как-то по-детски спросил таможенник. — Человеку надо верить, даже если он говорит правду. — Буркнул, насупившийся в кресле, Леонидович. — И вообще…, - он хотел ещё что-то сказать, но Арсэн быстро перебил попытку завязать полемику с вражеским таможенником, сказав: — Спасибо, господин офицер, нам надо ехать. — Счастливой дороге, панове. — Пожелал таможенник и грациозно приставил два пальца к козырьку своей фуражки. После этих слов, Арсэн включил двигатель и тихонько повёл автомобиль на выезд из таможни. Неугомонный Леонидович, всё-таки попытался продолжить невысказанную мысль. — Но, Арсэн… — И опять он не успел закончить свою доктрину. — Сиди тихо, как божья коровка в траве и не… — Тихо прорычал Арсэн. — Выедем на трасу, а там хоть песни ори! Спиноза — мать твою! — Во! Пожалуйста! Опять, лезет вонь из кожи! — Практически без звука, одними губами, проговорил Леонидович. Он понимал, что Арсэн конечно прав. Но этот тон! И чтобы не нервничать понапрасну, Леонидович, скрестив руки у себя на груди, полностью углубился в окружающий ландшафт за окном. Машина тем временем, выехала из таможни и двинулась вглубь Запада, потихоньку набирая скорость. Огромное количество дорожных знаков и разметок на дороге, которые выглядели так словно их только что нарисовали, просто поразили Леонидовича. Ему казалось, что он попал в какую-то сказку «Братьев ГАИ». А качество дорожного покрытия, вообще вызывало тихую коммунистическую ненависть к буржуям, а чистые, аккуратненькие беленькие домики с их двориками, подымали в мозгу волны завести и обиды. «Совсем скоро это все и для нас станет реальностью и нормальной, человеческой жизнью. — Думал Леонидович. — Ещё совсем немного и пачки баксов будут оттопыривать наши карманы!» И от этих мыслей лицо Леонидовича расплылось в умилительной улыбке.