— Серёжа, — сказала тонким голосом Вера и у меня тут же в памяти всплыла Женя. — Мы своих, не бросаем. Давайте его заберем, и я вас чаем напою. Вот этот огненный взгляд и копна золотистых локонов меня прямо-таки сразили наповал сейчас. От такого чарующего взгляда нельзя трезвому устоять! — Чего застыл? — улыбнулась Вера. — Понравилась? — А почему бы и нет. Вашей маме, Верочка, зять не нужен, кстати? — со всей серьёзностью спросил я. — Ого! Да вы Сергей не любите откладывать всё в долгий ящик. Я ещё маленькая, вообще-то, — ответила Вера и пошла к Костяну, который продолжал бороться с сугробом. Через несколько минут мы сидели за столом на уютной кухне. — Костян, ты как? — спросил я, но Бардин уткнулся лбом в стол и не подавал голоса. Какие-то звуки мой товарищ издавал, но понять ничего не удалось. Вера в это время переодевалась и приводила себя в порядок после улицы. На плите начинал посвистывать чайник кремового цвета, а в углу «играл» свою мелодию холодильник. Гудящий двухкамерный «Минск» буквально убаюкивал меня, но при девушке уснуть как-то не солидно. Тем более, красивой, весьма красивой. — Как вы тут? — спросила Вера, войдя в кухню в белой водолазке и джинсах. — Костя чай не будет, — кивнул я на Бардина. — Заметно, — кивнула Вера, растрепав при этом свои светлые волосы. — Что расскажете, Серёжа? И тут я понял, что рассказать мне особо и нечего, кроме как о службе. Ничего другого-то у меня и нет. Личная жизнь давно не играет яркими красками, а в остальном — только лётная романтика. Вера рассказала, что учится во Владимирском филиале Государственного института авиации. — Ого! И даже знаешь, сколько у самолёта крыльев? — спросил я, пытаясь подколоть девчонку. — Ха-ха! Одно, конечно, если это моноплан, — ответила Вера, отхлебнув из чашки в красный горошек чай. — Встречный вопрос — в каком слое создаётся сопротивление трения? Ого! Пошли вопросы более серьёзные. — В пограничном слое. Продолжим интеллектуальный поединок? — спросил я. Как говорится, мой вызов был принят, и мы в течение долгого времени обменивались вопросами из аэродинамики, теории реактивных двигателей и других дисциплин, совершенно «ненужных» девушкам. — А чего замуж не… — Вы сговорились все? — прервала меня Вера, закатив глаза. — Не хочу я замуж. Мне ещё год учиться, а потом пойду работать. — Куда? — удивился я. — В КБ «МиГа»! — воскликнула Вера, сделав ударение на крайней букве. — Ну, ты даёшь, — посмеялся я. — И возьмут тебя? — А куда денутся⁈ Я ж умная. Почти как ты, только не летаю, — подмигнула она мне и медленно положила себе в рот раскутанную конфету. Незаметно, но уже перешли с девушкой на «ты». В её глазах читается заинтересованность мной, но пока Вера осторожна в своих движениях. Изредка касается под столом моей ноги. Якобы, случайно. В этот момент Костян совсем задремал и свалился на пол. — Надо его положить на диван, — сказала Вера и подошла к своему распластавшемуся соседу. — Вер, я его домой отведу. — Не надо, — активно замахала руками девушка, будто я предложил распилить своего друга. — Его Георгий Харитонович убьёт. — За что? Папа у Костяна тоже любит пригубить хмельных напитков. Понять должен, — начал я отодвигать Веру. — Нет, я сказала! И ты никуда не пойдёшь. Мороз на улице. Да и хулиганы эти где-то за углом прячутся. Ты смотри, как распереживалась! Провести ночь в квартире Верочки я не против. Алкоголь подсказывает, что это может быть весьма интересно. Вот только надо удостовериться, где мама, чтобы не попасть в неудобное положение. Костяна выгрузили на диван-книжку, стоящий в зале. Вера бережно подложила ему подушку и укрыла. Пока девчонка перемещалась, я наблюдал за её аккуратными и плавными движениями. — Сергей, пошли со мной, — скомандовала Вера и, взяв за руку, потянула меня в другую комнату. Нормально! Даже делать ничего не нужно! Девушка сама тебя приглашает. Мы прошли в соседнюю комнату, где слабо горела небольшая настольная лампа, обеспечивая интимную темноту. На стене календарь с изображением советских символов, зарубежный магнитофон со стопкой кассет и большой письменный стол с разложенными книгами. А главное, здесь была среднего размера кровать, накрытая розовым покрывалом. — Раздевайся и складывай всё на стул, — сказала Вера и начала снимать с меня свитер. Ого! Девочка оказалась прям-таки лёгкой на подъём! Сняв с меня свитер, она показала пальцем на штаны. — Сразу снимать⁈ — удивился я. — А чего тянуть⁈ — поинтересовалась Вера, будто каждый день мужик перед ней раздевается. Я аккуратно стал снимать штаны, а Верочка продолжала внимательно за мной наблюдать. Как будто контролирует, чтобы я правильно раздевался. — Снял? Молодец! А теперь ложись, — указала на кровать девушка. Нравится девушке доминировать. Ну, пускай, я не против. В постели разберёмся, кто главный. — Лёг, — сказал я, поудобней устраиваясь на подушке. — Хорошо. Отдыхай. До завтра, — сказала Вера и пошла на выход из комнаты. Опять облом? Да что за дела⁈ — Вера, и это всё? — спросил я. — Ах да. Чуть не забыла, — заметила девушка и выключила из розетки лампу. — Свет надо экономить. Или… что-то ещё забыла? Да нет! Просто раздела мужика, положила себе в кровать, забрала его вещи и куда-то пошла. — Отлично. Спасибо. Я как раз это и хотел попросить. Не люблю, когда в глаза светит. Вера мило хмыкнула и вышла из комнаты. Немного поворочался, пытаясь нивелировать неровность ниже пояса, и уснул. И снова мои непонятные сны. Опять водная гладь тёплого моря, а я со своим ведомым иду практически на предельно-малой высоте, относительно воды. Скорость по прибору растёт, берег приближается, и на нём видны настоящие ржавые скелеты. Будто я приближаюсь к зоне отчуждения. Береговая линия под нами, и мне открывается вид на огромную пустыню с разбитыми кораблями. И откуда-то запах сырников… Открыв глаза, я обнаружил себя в той самой комнате, куда вчера меня определила Вера. С кухни доносился запах жареного, звуки шипящего масла и весёлой песни. «Выбери меня, выбери меня, птица счастья завтрашнего дня», — доносился из динамика радиоприёмника голос певца по фамилии Гнатюк. Мои вещи были аккуратно сложены на стуле. Хозяйственная какая, Верочка! Собравшись и заправив постель, я пошёл на кухню. Костян ещё пускал пузыри, легонько похрапывая на диване. Заглянув в комнату, я увидел фотографии отца Веры, того самого генерала дяди Славы. Он был в командировках в Африке, если судить по фотографиям с темнокожими военными. Да и на полке стояла коробочка с медалью, у которой колодка была в цветах Ангольского флага, какая-то грамота на португальском языке и отдельно орден Красной Звезды. Видимо, генерал Вячеслав Владимирович Полосов был в Анголе военным советником. Имя отца Веры я смог прочитать на той самой грамоте рядом с орденами. Входная дверь в квартиру открылась и на пороге появилась женщина в военной форме с авоськой фруктов и парой бутылок молока. Не нужно тестов, чтобы понять — передо мной мама Веры. — Здравствуйте, молодой человек! — радостно воскликнула женщина с румяными от мороза щеками. — Доброе утро! — кивнул я. — Да какого хрена! Родя, чего так громко песня играет⁈ Башка болит, — заныл на диване Костян, скидывая одеяло и оставаясь в одних трусах. Тут-то и заглянула мама Веры в комнату. — Бардин, быстро прикрылся! — начала она на него ругаться, и Костян накинул на себя одеяло. — Здравствуйте, Эльвира Павловна. Голова очень болит, так что не надо кричать, — жалобным тоном сказал Костя. «Завтра будет лучше, чем вчера. Лучше, чем вчера, лучше, чем вчера…» — продолжалась песня про птицу счастья. — Пошли, Костик. Завтракать будете. И ты, зятёк, тоже, — позвала нас Эльвира Павловна. Кажется, я попал в эпицентр операции «Женить Веру». Иначе, зачем так меня называть.