Запуск произвёл быстро и начал руление на предварительный старт. В голове ещё раз продумал весь комплекс пилотажа. Потом времени не будет. В эфире один за одним запрашивались на проход группы. Руководитель полётами не сразу давал всем разрешение. Он отслеживал точность выхода на посадочный курс по времени и безопасный интервал между группами. — 505й, после прохода крайней группы на полосу, — дал мне команду РП. — Понял. Состоялся первый проход четвёрки МиГ-21, один из которых отвернул влево и встал в вираж. Это был Гнётов, который будет передо моим выступлением выполнять фигуры пилотажа. Пара Иванов-Бажанян выполнила проход. Я сразу же поехал на исполнительный, выполнив крайние проверки на самолёте. Вырулил на полосу и остановился. Гнётов как раз вышел в аэродромную зону для выполнения пилотажа. Несколько фигур, форсированные развороты и он снова уходит в сторону, готовясь к посадке. Я ещё раз всё быстро проверяю. В кабине всё в порядке. Двигатели опробовал. На ручке управления самолётом откинул гашетку стартового тормоза. Руководитель полётами вот-вот даст мне команду на взлёт. Тормоза выжимаю до конца и жду команду. — 505й, взлёт, — получил я разрешение. Дал полные обороты двигателя, удерживая самолёт на тормозах. Посмотрел на приборы и удостоверился, что все параметры в норме. Рычаг управления двигателем перевёл в положение «Полный форсаж». Бросил ещё один взгляд на приборы, а самолёт уже начал страгиваться с места. Примерно 16 тонн тяги при весе машины в 13 тонн прижали нос самолёта к земле, а сами колёса со скрипом поползли по бетонке. Отпустил тормоза и МиГ-29, словно бешеный пёс, кидается вперёд. Скорость стремительно нарастала. Однако не надо торопиться брать ручку на себя. Я ждал, когда скорость достигнет отметки в 300 км/ч. Стрелка подходит к нужному значению и…пора! Плавно потянул ручку, и самолёт мгновенно оторвался от земли. Сейчас будет первый элемент пилотажа. Я непрерывно увеличивал угол набора. МиГ уже почти вертикально, и в этот момент я только убрал шасси. Вертикальное положение зафиксировал. Скорость уже 410 км/ч. Добрал ручку управления на себя и попался на слепящий луч солнца. Надо тянуть дальше и переложить самолёт на спину. Есть! МиГ-29 при выполнении таких фигур покладистый и лёгкий. Посмотрел на высотомер — стрелка на отметке в 1100 м. Ручку отклонил влево и начал выполнять «бочку». Начал пикирование. К земле нужно подойти поближе, чтобы большие гости оценили полёт самолёта. Земля приближалась, перегрузка росла. И вот он момент вывода! Резко выдохнул и потянул самолёт на «косую петлю». Выполнил и этот элемент. — Не ниже 100 метров работай, 505й! — слышу я предостережение от заместителя начальника Центра в эфире. — Понял. Не ниже 100. Ручку управления самолётом опять на себя и в верхней точке выполнил переворот. Вираж с креном больше 60° и снова потянул самолёт на «косую петлю». Осталось ещё пара элементов. Бросил взгляд вниз, а на стоянку уже постепенно зарулили все самолёты, участвовавшие в проходе над полосой. Снова начал пикировать вниз, выполнив «бочку» на нисходящей вертикали. Выровнял самолёт, разгон на «Максимале» и снижаюсь как можно ниже над полосой. — Выше! Выше 505й! — кричит в эфир заместитель Просвирнова, но он явно плохо изучил мой комплекс. О таком проходе было договорено. И как раз сейчас ко мне на хвост садятся два МиГ-23х. — 505й, я 001й. Начинаем работу, — услышал я голос Иванова в эфире и заметил пару атакующих у себя сзади. Топливо хватает на несколько минут интенсивной работы, а потом спокойно можно сесть с визуального круга. Подпустил противника ближе. Выровнял самолёт и стал ждать, когда первый атакующий выйдет сзади. — Атакую. Прикрывай слева, — сказал в эфир Иванов, следуя за мной вниз. Бажанян окончательно отвалился и слишком широко начал обходить меня. Пора уже начать и… закончить всё. Переворот и ушёл вниз под Иванова. Тот последовал за мной. Бажанян пошёл в разворот, но быстро переложить самолёт не успел. Снова переворот и резко ушёл вверх. Выполнил «бочку» влево и дал проскочить мимо себя Иванову. Прицел включён. Секунда и противник в захвате. — Пуск один! Пуск два! — громко сказал я в эфир и командир отвернул на аэродром, на посадку. Остался Араратович, который тут же берёт меня на прицел. Ушёл вверх и тут же выполняю переворот на горке. Ручку отклонил от себя и спикировал вниз. Не тут-то было. Бажанян снова на хвосте и несётся за мной к самой земле. Ладно! Есть ещё одна штука. Выровнял самолёт над землёй. Араратович сверху. Ручку управления самолётом на себя и показываю всем видом, что ушёл на мёртвую петлю. Перегрузка начинает расти. Нутром почувствовал, что Бажанян уже близко. Силуэт его МиГ-23 промелькнул в одном из зеркал в кабине. Ручку отклонил влево, но потом на себя и вправо. Управляемая бочка получилась, как всегда, эффектно. Во время перевёрнутого положения заметил, как проскочил мимо меня Араратович. Выровнял самолёт и теперь мой противник прямо по курсу. Бажанян решил не бегать, и я легко его условно сбил. — 505й, задание закончил. Прошу вход к третьему на 300, — запросил я заход на посадку с визуального круга. Посадка получилась мягкой. Тормозной парашют решил не выпускать, поскольку скорость загасил очень быстро. Не успел я зарулить на стоянку, как к ней уже подъехал на своём УАЗике Иванов. Он уже обсох после напряжённого полёта, а вот я ещё только отходил от него. Вспотел так, что воду можно из подшлемника выжимать. — Товарищ командир, старший лейтенант Родин полётное задание выполнил, — доложил я командира, как только вылез из кабины. — Все задуманные элементы выполнил? — спросил Павел Егорович, поправляя воротник моего комбинезона. — Так точно. Начальство должно остаться довольным, — ответил я. — Посмотрим, — сказал Иванов и пошёл к своей служебной машине. — Сегодня среда? — Подтвердил, — сказал я. — Это хорошо. В понедельник жду тебя с рапортом на имя начальника Центра. Каким ещё рапортом? Не совсем пока понятно, что от меня хочет командир. — Товарищ полковник, а что за рапорт? — На поступление в школу испытателей. Отпущу я тебя туда. Глава 11 Комиссия была удовлетворена нашим показом. Особенно Ефимов хвалил воздушный бой одного МиГ-29 против пары МиГ-23. Как мне утром сказал Гнётов, маршал потребовал запланировать ему такой же полёт. — И что? Полетит? — удивился Марик, когда мы следовали втроём на стоянку готовиться к очередному вылету. — Нет, конечно, — сказал Гнётов, останавливаясь, чтобы прикурить сигарету. — Ефимов сказал, что не так хорошо освоил МиГ-29. Так что ему просто спланировали зону и пару кругов после конвейера. На аэродроме было непривычно пусто. Никто не запускался, машины не ездили рядом со стоянками самолётов. Только несколько техников, несущих службу в суточном наряде, бродили под выглянувшим солнцем. Небесное светило несмотря на апрель, уже припекало. — А чего так пусто? — спросил я у Гнётова. — Сейчас маршал будет заруливать. Просвирнов его встречает, — кивнул в сторону стоянки нашей эскадрильи Григорий Максимович. — Какой-то закрытый показ получается. Зачем же людей убрали? — удивился я. — Родин, вот будешь начальником Центра, тогда и принимай иные решения, — возмутился Гнётов и уставился на заходящий на посадку МиГ-29. Истребитель плавно снижался. Прошёл торец полосы и коснулся бетона аккурат в полосе точного приземления. На отлично выполнена посадка. — Это маршал? — спросил я. — Он самый, — сказал Гнётов и затушил сигарету. — Давай в сторону отойдём, а то увидят. — Так, мы же к полёту идём готовиться, — удивился я. — Потом. Сейчас маршал увидит, мало не покажется, — ответил Гнётов, подталкивая меня и Марка к отбойникам.