– Клапан, должно быть, закрылся, а потом забился, – проговорил Арам с невеселой улыбкой. – Наверное, при повороте вокруг планеты H его закрутило. – Твою мать! – с отвращением выругалась Деви. – Нужно почаще их проверять, – заметил Делвин. – Забился из-за температуры или из-за того, что закрутило? – спросила Деви. – Не знаю. Мы можем это узнать, когда снова запустим главную систему. А под температурой ты имеешь в виду что – нагрев или охлаждение? – И то и другое. Хотя охлаждение вроде более вероятно. Сейчас везде образуется конденсат, и если какая-то его часть замерзла, это могло забить клапан. Я вообще считаю, что каждый критически важный элемент, если он съемный, следует менять раз в неделю или около того. – Да, но это уже само по себе будет износом, – слабо проговорил Арам. – И при самом испытании что-нибудь может сломаться. Хотя мне тоже хочется вести более тщательное наблюдение. – Всего не увидишь, как ни старайся, – сказал Делвин. – Почему это? – спросил Арам. – Достаточно просто добавить сенсоров в корабельный компьютер. Поставить по одному во все, что движется. – Но как на мониторе отобразится, что что-то забилось? – спросила Деви. – Без теста же никаких данных туда не поступит? – Пропустим электричество или инфракрасное излучение и посмотрим, что выдаст, – сказал Арам. – Сверим с нормой, которую ты установила. – Ладно, давай так. – Думаю, если мы справимся с этой маленькой бедой и выйдем на орбиту, это будет уже неважно. – Все равно давай. А то будет обидно, если корабль взорвется сразу по прибытии. Группа продолжила ремонтировать основную систему охлаждения с помощью манипуляторов, расположенных по всему стержню, особенно в самом помещении реактора, наблюдая за всем происходящим на экранах. Основная система охлаждения, как и резервная, представляла собой простейшую, грубую водопроводную систему, по которой дистиллированная вода перемещалась из холодных резервуаров, охлажденных благодаря небольшому участку, открытому фарвакууму космоса. Перемещалась она по ядерным стержням и паротурбинным отсекам к горячим подвескам, а оттуда обратно к прохладным водоемам. Все было загерметизировано, ничто особо не преграждало путь, насосы были простые, насколько это возможно. Но, как они вскоре выяснили, когда система отключилась – по так и неизвестной причине, – насосный клапан треснул, потеряв целостность. И поскольку вода теперь поступала в систему слабо, ближайшие к реактору трубы нагрелись настолько, что проходящая по ним вода закипела, и это, в свою очередь, вытолкнуло воду с горячих участков в обоих направлениях, усугубив ситуацию. Прежде чем автоматика переключилась на резервную систему, что на деле также сопровождалось проблемами, пустой участок трубы главной системы расплавился от возникшего нагрева. Теперь электричество снова оказалось доступно, но трубы и охладителя недоставало. В результате этого они потеряли воду, которую уже нельзя было восстановить полностью. Участок трубы, а значит, и вся система охлаждения главного реактора, пришел в негодность, и временная потеря обеих систем привела к тому, что температура стержня реактора достигла предельной и он стал отключаться по частям. Сейчас работала резервная система, так что ситуация не была неотложной, но ущерб основной системе получился серьезный. Теперь требовалось изготовить новую трубу и как можно быстрее установить, а кое-кому – провести поистине сложную работу с манипулятором по замене этого расплавленного участка. И по завершении всех ремонтных работ – открыть задвижку основной системы охлаждения и наполнить ее водой из резервуара. Вероятно, часть потерянной воды можно было отфильтровать из воздуха и позднее вернуть в резервуар, но остальная так и осталась бы рассеянной по стержню, пристав к его внутренней поверхности и грозя коррозией. * * * Ночью, вернувшись домой, Деви сказала: – Мы разваливаемся на части, у нас заканчиваются расходники, накапливаются неперерабатываемые остатки. Старая посудина просто трещит по швам. * * * Телескопы, расположенные в бушприте корабля, были чрезвычайно мощными, и сейчас, когда корабль пересекал планетарные орбиты в системе Тау Кита, можно было получше рассмотреть ее планеты. E и ее луна размером с Землю представляли первоочередной интерес, F и ее вторая луна также удостаивались определенного внимания. Планеты A, B, C и D двигались по своим орбитам в непосредственной близости от Тау Кита – в такой близости, что находились в приливном захвате. Они все светились от нагрева обращенных к солнцу поверхностей, а солнечную сторону планеты A и вовсе занимало море лавы. Низкая металличность Тау Кита, а с ней и всех ее планет без конца обсуждалась командой астрофизиков, которые как раз обнаруживали, что металлы, содержавшиеся в системе, были преимущественно сосредоточены на планетах C, D, E и F, что было очень кстати для их целей. Они углублялись в систему, а телескопы переводили объективы с одной цели на другую. Основным объектом наблюдения им служила луна E. Бо?льшую часть ее поверхности занимал океан, а сушу представляли четыре небольших материка или крупных острова, а также множество архипелагов. Она вращалась синхронно с планетой E и имела 0,83 земной гравитации. Среднее атмосферное давление на нулевой отметке достигало 732 миллибара, воздух состоял преимущественно из азота, с 16-процентной долей кислорода и примерно 300 миллиграммами CO2 на кубометр. На полюсах – по шапке водного льда. По шкале земных аналогов Нгуена эта луна имела 0,86 балла – один из наивысших показателей из когда-либо зафиксированных и уж точно лучший в пределах 40 световых лет от Земли. Зонды, спешно проскочившие по системе Тау Кита в 2476 году, обнаружили, что присутствующий в атмосфере кислород имел абиотическое происхождение. Это определила Шива, система диагностики кислорода, анализировавшая его на наличие биологических маркерных газов вроде CH4и H2S[16]. Если они присутствовали в атмосфере наряду с кислородом, это говорило о том, что O2почти наверняка имел биологическое происхождение. Атмосферный O2, найденный отдельно от прочих газов, также показывал, что кислород возник в результате того, что солнечный свет расщепил находившиеся на поверхности водные молекулы на водород и кислород, после чего первый, как более легкий, поднялся в космос. Кислород луны E, с высокой долей вероятности, имел абиологический характер, а ее океан, в сочетании с девятидневными периодами интенсивного солнечного света, давал этому открытию четкое физическое объяснение. По сути, солнечный свет вытеснил часть этого океана в атмосферу. На пути к E они присматривались и ко второй луне планеты F, так называемому аналогу Марса, также представлявшему интерес. G на ее поверхности составляла 1,23 g, и на ней почти не было H2O – одни только скалы. Предполагалось, что эта луна возникла в результате давнего столкновения с F, во многом напоминавшего столкновение Теи с Землей, после которого образовалась Луна. На второй луне F небо заслоняла бы планета F, находившаяся всего в 124 000 километров от нее. Первая же луна планеты F имела небольшой размер, была покрыта льдом и, по всей видимости, представляла собой пойманный астероид. И, предположительно, могла обеспечить вторую луну водой. Поэтому система F рассматривалась как второй вариант для заселения. Но в первую очередь они летели к луне E, которую теперь называли Авророй. * * * Подлетая к планете E, они сбрасывали скорость до тех пор, пока не подступили так близко, что нужно было решать, на какую орбиту выходить – E или Авроры, либо встать во вторую точку Лагранжа. Ни одна из этих орбитальных конфигураций не требовала от корабля значительного расхода топлива, и после некоторых консультаций исполнительный совет решил выходить на орбиту Авроры. Приближаясь к водной луне, люди на борту приходили во все большее воодушевление. Кроме Новой Шотландии, где уже знали о серьезной болезни Деви, из-за чего настроения были смешанными. Людей радовало долгожданное приближение к цели, но они находились в небывалой ситуации, когда могли лишиться столь необходимого им главного инженера, ставшего почти легендой благодаря своим способностям в диагностике и поиске неочевидных решений. Как им было достичь успеха на Авроре, если ее не будет рядом? И не она ли больше, чем кто-либо, заслуживала увидеть этот новый мир, ощутить рассвет их новой жизни? Вот о чем сейчас говорила вся Новая Шотландия. Деви же не говорила ничего, что было бы хоть отдаленно на это похоже. Если ее посетители выражали ей подобные чувства, что само по себе показывало, насколько плохо они ее знали, она лишь отмахивалась. – Об этом не переживайте, – отвечала она. – Одна жизнь – один мир. * * * Деви и корабль провели множество ночей за долгими беседами. Это длилось со времен, когда Деви была такого же возраста, как сейчас Фрея, а то и моложе, то есть около двадцати восьми лет. С самого начала этих бесед, когда молодая Деви обращалась к своему интерфейсу как к Полин (в 161 году она почему-то перестала его так называть), она считала, что корабль был наделен сильным искусственным интеллектом, который не только прошел бы тест Тьюринга и схему Винограда, но и обладал многими другими качествами, обычно не приписываемыми машинному интеллекту, в том числе – некого рода сознанием. Она говорила с ним как с сознательным собеседником. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Выгодно купить можно у нашего партнера.