Вообще-то Олег как бы задал вопрос, но ответа дожидаться не стал, а сел за столик напротив женщины и вопросительно посмотрел ей в глаза. Бронзовая шатенка, а глаза красивые, миндалевидные, цвета «морской волны» – что-то от хромово-зеленого до кобальтово-синего – не поймешь, меняются от освещения, и как будто слегка прищуренные или чуть припухшие, словно она только что плакала. Красивые глаза. «Что-то меня на „металлические“ определения потянуло, – подумал Ицкович, – бронза, хром, кобальт… торий, уран… Бомба… Какая бомба? До бомбы еще десять лет!» – споткнулся в цепочке ассоциаций Олег. «Ты делал бомбу?.. Нет, гречневую кашу я не умею…» – Вот оно! «Девять дней одного года»! – Ицкович, уже почти превратившийся в связи с обстоятельствами в Баста фон Шаунбурга, наконец понял: актриса… «Как же ее? Лазарева?.. Нет… Смоктуновский, Баталов… Ну же, ну!.. Лаврова! Точно! Татьяна, кажется. Надо же опять Татьяна!» – Мне позвать полицейского или просто закричать? – спокойно спросила женщина. – Зачем? – Баст достал сигареты и протянул женщине. – Разрешите вас угостить? – А сигару пожалели? – и голос у нее оказался под стать внешности. Чуть надтреснутый, с легким носовым прононсом. Возбуждающий. «Обойдетесь, фройлен». – Вы курите сигары? – в кармане пальто у него была еще одна, и Баст не стал жадничать. Не сейчас. Он вынул сигару и галантно протянул даме. О, да. Это он тоже уже понял. Не просто красивая женщина – дама. Породистая, холеная, знающая себе цену… «Сучка…» – пришел к выводу Ицкович. – Я пошутила, – улыбка скользнула по красиво очерченным полным губам, но глаза остались спокойными. – Кто вы? – Она достала из элегантной сумочки серебряный портсигар, разумеется, для длинных, дамских и, естественно, дорогих сигарет. Немецкий, несомненно, для нее родной язык, и все-таки она не немка. Впрочем… – Себастиан Шаунбург, – представился он. – Шаунбург… – задумчиво повторила она, и в ее взгляде мелькнуло что-то похожее на недоумение. – Вы имеете отношение к фон Шаунбургам из Баварии? – Самое прямое, – разговор принимал интересный, можно сказать, интригующий оборот. Пять минут назад Баст рассеянно посмотрел в окно кофейни – пластинку как раз сменили, и звучал медленный фокстрот «Одна ночь в Монте-Карло» – и ему показалось, что в глубине кондитерской напротив сидит молодая, замеченная им уже раньше, шатенка. Разумеется, эту женщину он уже встречал: садясь за свой столик и подзывая жестом кельнера, успел увидеть, как она вошла в кондитерскую. Бутылочного цвета пальто, рыжая лиса на плечах, кокетливая шляпка, из-под которой видны пряди волос в тон лисе, ну может, чуть темнее… Фигура, лицо, показавшееся знакомым… «Где я мог ее видеть?» – спросил себя Баст и едва не вздрогнул, вспомнив вдруг, где и когда засек эту женщину. Как будто пелена спала с глаз или вернее с памяти… «Вот же черт!» Первый раз – если это действительно был первый раз – он увидел ее вчера поздно вечером на вокзале в Праге. Мелькнула неподалеку, среди снующих людей и клочьев пара – Баст был слишком занят Жаннет и почти не обратил на нее внимания. Мелькнула и исчезла, чтобы возникнуть в дверях уже Венского вокзала. Причем, как вспомнил теперь Шаунбург, женщина не выходила из здания, а входила… чтобы еще через пару часов возникнуть на этой улочке, куда и сам-то Баст попал совершенно случайно. «Оп-па, слежка? Возможно». Но, с другой стороны, кто же посылает на улицу таких бросающихся в глаза женщин? Но если это не наружное наблюдение, тогда что ей нужно от Шаунбурга и зачем она за ним шпионит? – Шаунбург… – задумчиво повторила женщина, и в ее взгляде мелькнуло что-то похожее на недоумение. – Вы имеете отношение к фон Шаунбургам из Баварии? – Самое прямое. – Тогда, мы с вами, возможно, родственники, – голос звучал ровно, интонации безупречны, но взгляд… – Вот как! – улыбнулся Баст. – С какой стороны? – Я Кейт Лангенфельд. – Мой бог! – ну, по-другому, скажем прямо, Шаунбург отреагировать просто не мог. Приехать в Вену, обнаружить эту фантасмагорически непрофессиональную слежку, которую он благополучно прошляпил, и выяснить, что шпионит за ним не кто-нибудь, а сама Кайзерина Кински! – Кисси… Бог мой! Что ты делаешь в Вене и зачем, ради всех святых, ты за мной следишь?! Сейчас он ее даже вспомнил. Бог знает, какое их связывало родство. Возможно, кто-нибудь из старших членов фамилии мог бы это объяснить, но не Шаунбург. Однако то, что где-то на периферии родственных связей, среди множества безликих теней, в лучшем случае, имевших имена и географическую привязку, находится и некая Кайзерина Кински, Баст помнил. Он ведь ее даже видел однажды. Лет пятнадцать назад. Но тогда она была совсем маленькой девочкой, да и ему было лет десять… Впрочем, позже кто-то упоминал о ней в контексте Балкан. Однако жила ли она в Софии, Афинах или в Белграде, Шаунбург с определенностью сказать не мог. Где-то там… «Или вообще в Италии?» И да, еще старушки рассказывали вполголоса какие-то любопытные скабрезности, но Баст их ни разу не слышал целиком. – Откуда ты знаешь Жаннет? «Вот б…!» – чуть не выругался вслух по-русски Олег. – Кисси, ты… ревнуешь?! – Я?! Ох, дьявол! Да нет же! Что ты! Я сплю только с мужиками! – циничная улыбка, но в глазах… страх? – Тогда, что тебе до Жаннет и меня? – но, уже задавая этот вопрос, Шаунбург насторожился по-настоящему и спохватился, что почти прокололся. Разумеется, вся эта водевильная история со слежкой была смешна. Но не смешными могли оказаться ее последствия. Кайзерина – дамочка отнюдь не простая, просто не может быть таковой. Черт, черт и еще раз черт! Он никак не мог вспомнить, откуда она взялась на их генеалогическом древе, однако, несомненно, она принадлежала к немецкой или австрийской аристократии, а среди этой публики кого только не встретишь. И Кисси тоже могла оказаться информатором гестапо или, напротив, НКВД, или еще кого-нибудь. Но больше всего Баста встревожило то, что Кейт Лангенфельд Кински вообще знала настоящее имя Жаннет, а не то, что было в теперешнем паспорте мадемуазель Буссе, которым сам Ицкович даже не поинтересовался. «Коммунистка? Коминтерн? Сюртэ? НКВД?» – Мы с ней знакомы… – Великолепный ответ! – усмехнулся Баст. – Браво, Кисси! Ты с ней знакома. И я с ней знаком. Познакомился вчера в Праге. Красивая женщина, не правда ли? Но только не говори мне, что вы воспитывались в одном пансионе! – Мы не воспитывались в одном пансионе. – Где ты сейчас живешь? – Баст решил временно сменить тему. – В Софии. – Что ты там делаешь? – почти искренне удивился Шаунбург. – Я там замужем, – она наконец закурила, и Баст обратил внимание на кольца и перстни на ее тонких изящ ных пальцах. «Целое состояние…» – Он болгарин? – Шаунбург начинал испытывать к этой истории вполне определенного свойства интерес. Разведчик ведь никогда не перестает быть разведчиком. Таково амплуа. – По матери… Впрочем, меня там тоже зовут не Кайзериной, а Екатериной. – Екатерина?.. – Альбедиль-Николова. – А где же сам господин Альбедиль? – Барон Альбедиль-Николов, – поправила его Кайзерина. – Он дома. Ему, видишь ли, трудно путешествовать. – По возрасту или по состоянию здоровья? – уточнил Баст. – По обеим причинам, – без тени смущения ответила Кайзерина и выпустила дым из ноздрей. Очень «вкусно», надо сказать, выпустила, элегантно дрогнув крыльями носа. Красивого носа. «Болгария… А отец нынешнего царя…» – Я вспомнил! – улыбнулся Баст и тоже закурил. Почти с облегчением, но только почти. – Ты же должна быть в родстве с царем Борисом. Он из Саксен-Кобургов… – Да, он приходится мне четвероюродным дядей… Или… Не важно, – махнула она рукой. Вероятно, ей и в самом деле было неважно. Имея родственные связи с половиной дворов Европы, но, приходясь всем этим сильным мира сего седьмой водой на киселе, трудно найти правильную линию поведения. Но если уж нашел… – А Эдуард? – спросил он, чтобы не молчать. – Ох, Баст! – затягивалась она не менее «вкусно», чем выдыхала. – Ты ему такой же родственник, как и я. Я была недавно в Лондоне, Эдуард связался с американкой… – и внезапно добавила: – Не быть ему королем… – и словно споткнулась. «Эдуард…» – что-то шевельнулось у Олега в памяти. Что-то важное. Англия… год, наверное, восемьдесят седьмой, галерея… Портреты королей… Георг V… «Точно! Георг V умер в тридцать шестом… Кажется, зимой. Наследовал ему Эдуард под номером VIII, но коронован не был, а на похороны Георга приехало пол-Европы и даже большая советская делегация: Литвинов, кто-то из военных… Ё-мое!» – А теперь, Кайзерина Эдле фон Лангенфельд Кински, – сказал он строго, – будьте любезны объяснить, что это значит? Откуда вы знаете фройлен Буссе? Что ты делала в Праге, Кисси? И какого дьявола взялась за мной следить? – Э… Вообще-то он знал таких женщин. И как Ицкович, и как Шаунбург знал. Красивые, стильные – гламурные – в меру циничные и, разумеется, умные. Обычно они легко крутили и мужиками, и бабами, на беду свою попавшими в их сети. Но даже такие прожженные профессионалки высшего света, как Кисси Кински, ломаются иногда, если знаешь, конечно, как их взять в оборот. Олег делать этого не умел, а вот Баст «сделал бы девушку» с первого подхода. За плечи, позвоночником на колено, и… Он даже услышал как наяву хруст ломаемых позвонков… «Тьфу ты!»