– А! – торжествующе возопил Виктор, хватая со стола бутылку и разливая яблочную водку по опустевшим емкостям. – Каково! – Подожди, подожди! – остановил его Олег. – А он что, уже в НКВД? – Нет, – качнул головой Виктор. – Он все еще в ЦК. Но наверняка сейчас вопрос уже решается или решился. По времени вроде бы пора. А тут картинка эта. Ты представляешь, как это там аукнется? – Не уверен, – покачал головой Олег. – Впрочем, лиха беда начало. Ты знаешь, что он из Литвы и наполовину литовец по матери? – Нет, – удивленно поднял брови Виктор. – Зато я знаю, что он в прошлом и позапрошлом году был в Австрии, Италии, тут вот, в Париже тоже был. – Могли завербовать… – как бы размышляя вслух, предположил Олег. – Англичане? – Зачем англичане? – удивился Олег. – Гестапо. На педерастии попутали. – А англичане узнали и топят, – включился в игру Федорчук, и в его глазах загорелись азартные огоньки. – Точно! А Вальтер узнал… – Откуда? – А мы что, обязаны знать, от кого он получал информацию? – удивился Олег. – Просто узнал. – И его убили, – согласился Виктор. – Гестапо, – Олег уже примерно представлял, на кого это можно повесить. – Руками РОВС… – чуть не поперхнувшись от понимания, какая комбинация может закрутиться после его поездки в Ниццу, продолжил Виктор. И это предложение сулило красивое продолжение партии. – Хороший ход, но тогда мне нужен персонаж, которого видели – могли видеть – в Гааге в день убийства. – Персонаж… – на мгновение задумался Виктор. – Узнаваемый? – Разумеется, – кивнул Олег. – Такой, чтоб его в Москве смогли по приметам вычислить. – Есть такой… даже двое. – Ну вот и славно. Я эту информацию через нашего нового товарища в Москву-то и протолкну. Слушай, Витя, а ты со своим куратором не расплевался еще? – Так об этом же и речь! – Так, значит, по твоему каналу уйдет… без имен, неконкретно… и намек, что решение принималось из-за возможности утечки какой-то сверхважной информации. – Уже ушло… – однако о своих похождениях Федорчук решил пока не говорить… Хватит рассказов о «мокрых делах» на сегодня. – Заговор Ежова, – поддержал после небольшой паузы он мысль друга и вдруг с завистью посмотрел на дымящуюся в руке Ицковича сигарету. – Дай, что ли, и мне дымом демократии затянуться! А то этот французский табак уже поперек горла встал. – Держи! Кого к Ежову пристегнем? – Не знаю пока, – покачал головой Федорчук. – Тут надо думать. Может быть, у Степы кто-то на примете есть… – Ну это в принципе не к спеху… Слушай, – вдруг оживился Олег, вспомнив кое-что из прошлой жизни. – У тебя же абсолютный слух! – А это тут при чем? – недоуменно взглянул на него Виктор. – Ты песни Паулса помнишь? Листья желтые, вернисаж, ну что там еще? – Олежек, а ты в себе? – поинтересовался Федорчук, прищуриваясь. – Вполне, – усмехнулся Олег. – Ну, так как? Помнишь? – Помню что-то, – пожал плечами Виктор. – А тебе зачем? – Подожди! – остановил его Ицкович. – И ноты записать сможешь? – С нотами, боюсь… Но, если надо, найдем кого-нибудь, кто умеет: я напою, а он запишет. – Это хорошо, – улыбнулся Олег. – А что делать со словами? – Подожди, тебе что – песни нужны? Репертуар? – В точку, – кивнул Ицкович. – У меня есть классная певица, Витя. Мирей Матье, Эдит Пиаф… и наш человек, между прочим. – Так, – усмехнулся Федорчук. – Говорили же мне опытные люди, где Ицкович, там и бабы. Наш человек оттуда – женщина? – Да. – Ё-мое! – Это моя реплика! – запротестовал, разулыбавшийся, Олег. – Неправильные мы попаданцы… Все правильные попаданцы – хитрые лисы, заранее заучивают наизусть слова всех песен, а мы какие-то ненормальные: мелодию насвистеть еще туда-сюда, а слова даже из припева – через пень-колоду, хорошо если общий смысл текста не переврем. Впрочем, тексты-то – как я понял – нам нужны на французском, а про любовь все примерно одинаковы: он-она под луною, не сложилось – расстались, две звезды на закате, шум волны – море роз… Ладно, – хмыкнул Виктор. – Придумаем что-нибудь. Ты лучше послушай мою идею! * * * – Правда, возникает проблема морального плана, – Виктор покосился на пустой стаканчик, но решил не наливать. Разговор принял серьезный оборот, а это обязывало. – Не вижу никаких этических проблем! – не согласился Олег. – Во-первых, сам бы он в такой ситуации недрогнувшей рукой, знаешь ли. – Это да, – кивнул Федорчук. – Но мы – не он. – Тоже верно, – не стал спорить Ицкович. – Но мы знаем кое-что про то, что случится на будущий год. Говорят, на его допросных листах видны следы крови… – А так войдет в историю героем… – И других паровозиком не потянет… жен, например, детей… – Олегу и самому было противно, но то, что они делали, делалось во благо… «Как и многие другие преступления…» – Ладно, – пожал плечами Федорчук. – пятнадцатого он будет в гостинице «Командор» на бульваре Османн… – Стрелять? – Не знаю пока. – Слушай, а вы со Степой можете сделать радиовзрыватель? – поинтересовался Олег, в голове которого начал оформляться наконец долго зревший на периферии сознания план. – Радиовзрыватель? Кустарно… на нынешней элементной базе… Нереально. Если ты не хочешь заполучить нечто в размере большой сигарной коробки с волочащимся шлейфом антенны. Метров в пять. – То есть, если не взрывать, так значит – стрелять? – Ну вот, чуть что – сразу стрелять. А чем тебе часовой механизм не угодил? – удивился Виктор. – Ну, хорошо! – согласился Ицкович. – Будильник. Взрыватели я достану. А вот взрывчатка? – С селитрой и ее производными, по идее, проблем быть не должно. А вот детонаторов, Олег, нужно два: ударный или химический, и еще электро. Первый можно, в конце концов, от гранаты взять. Только не терочный, а то будем как дураки с хлопушками… – Я же сказал, – махнул рукой Олег. – Взрыватели будут! Есть у меня канал. – Тогда не вижу проблем, подгоняем авто с полутонной взрывчатки, и… – Витя, ты бульвар имени крепкого хозяйственника, барона Османна, хорошо себе представляешь? – спросил Олег. – Черт! – Вот именно! – усмехнулся Олег, который над этим самым уже думал, хотя и не отдавал себе в этом отчета. Но вот Федорчук заговорил, и все встало, что называется, на свои места. – Но не беда! Я, Витя, знаю одно «другое» место – пальчики оближешь! – Какое место? – Мне тут кое-кто рассказал, что тринадцатого Тухачевский встретился со своим товарищем по немецкому плену, лейтенантом Реми Руром. Рур – журналист. Сейчас печатается под псевдонимом Пьер Фервак. В двадцать седьмом он даже книгу о маршале выпустил. Типа воспоминания о замке Ингольштадт и германском плене. Следить за этим типом несложно. Он приведет нас в кафе. Там, разумеется, будет охрана, но подозреваю, что встреча будет неформальной и менее помпезной, чем обед с бывшими офицерами Семеновского полка. – Как будем работать пациента?