По крайней мере, это была симпатичная дверь. Красная. И довольно большая, чтобы вместить, по крайней мере, троих таких, как я, бок о бок, поскольку они буквально вытолкнули нас из здания. Праздничное растение «Эй, ты получила работу!», подаренное по этому случаю моими родителями — а еще первое из тех, что мне удалось сохранить в живых — выпало из рук от грубого толчка. Мой сосед по кабинету плакал. Это был печальный день для каждого. Теперь беременная женщина должна была рассказать мне о моих обязанностях во время моей новой стажировки под началом одного из вице-президентов компании. Ее звали Шерон… Или, может, Шери? Я так нервничала, когда она представлялась, что не смогла запомнить. В любом случае она говорила на непонятном мне языке и была в двух минутах от того, чтобы родить. Жалкое начало, так как у нее не было времени, чтобы обучить меня всему необходимому. Ее огромный живот задевал стол, когда она пробиралась ко мне. — Послушай, Эвери, это не так тяжело. Ты приносишь кофе, настраиваешь ксерокс и проверяешь, что его вещи из химчистки доставляются каждое утро. Он один из самых простых вице-президентов в плане работы. Черт, в большинстве случаев он сам забирает свои чертовы шмотки и приносит мне кофе, так что верь, когда я говорю, что все у тебя будет в полном порядке. Вы будете тесно работать с ним над каждым проектом, — она тяжело выдохнула, — и в конце восьминедельной стажировки он оценит твою работу. Если ты будешь хорошо справляться, он предложит постоянное место. — Ее лицо исказилось, когда она наклонилась и схватилась за стойку. О боже. Она собиралась рожать? Сейчас? В офисе? Я не знала, как делать искусственное дыхание. Не то чтобы оно могло понадобиться ей или ребенку. Ох! Меня трясло от нервов. — Вы в порядке? Я неловко похлопала ее по спине. Она быстро выпрямилась и слегка выдохнула. — Ребенок пытается двигаться, а пространство ограничено. — И не говорите, — я улыбнулась сквозь зубы. Женщина была миниатюрной, и я удивлялась, как она до сих пор не разродилась. — У вас двойня? Ее взгляд сказал о многом. — Это шутка, — быстро ретировалась я. — Не ври, — выпалила она в ответ. — Теперь я хочу насладиться остатками моего отпуска, поэтому, если у тебя есть вопросы, всегда можешь задать их Лукасу. — Лукас? — Я постаралась сдержать дрожь. Ненавидела это имя. Оно вызывало образ полной всепоглощающей ненависти. Я всегда ассоциировала это имя с такими страшными вещами в жизни, как Эбола. Фактически эти два явления были взаимозаменяемы — Лукас и Эбола. — Твой босс, — она закатила глаза. — Скажи мне, что ты хотя бы знаешь, на кого работаешь. Нет. Потому что когда из агентства по трудоустройству позвонили и сообщили, что «Грант Лёрнинг» открывает программу оплачиваемой стажировки, то я уцепилась за эту возможность так быстро, как могла. Единственное, что я сделала, это быстро погуглила компанию. Я была в отчаянии и нуждалась в деньгах, чтобы заплатить аренду и спастись от выселения и голода. Ну ладно, не все было так плохо, но близилось к тому. И последнее, чего я хотела, это уехать обратно домой. Моя семья жила в Мэрисвилле, а из-за того, что последние несколько месяцев я обитала в деловом центре Сиэтла, мысль о возвращении домой подталкивала меня к тому, чтобы ходить по улице с резюме в руках. Я вполне даже могла переспать с жутким стариком, чтобы устроиться на работу. Ну, может, не с жутким. Со стариком? Возможно. Моя мама бы меня убила, если бы могла слышать сейчас мои мысли. Но у родителей была отвратительная привычка пересказывать мне каждую деталь своей жизни, и они ожидали, что я отплачу тем же. Когда папа на прошлой неделе содрал заусенец, он прислал мне фото и спросил, стоит ли ему обратиться к врачу. Когда я не ответила, он прислал фото еще раз с сообщением: «Наверное, ты не получила в первый раз». Хорошие новости? В первый раз картинка была больше. Мои родители особенные. А моя спальня? Все еще заполненная игрушечными животными из детства и с розовым плюшевым ковром. Иногда мне снились кошмары, что я возвращаюсь в эту комнату, будучи уже взрослой. Мои куклы оживали и душили меня до смерти, пока я кричала о помощи, только чтобы капитан футбольной команды, теперь уже с пивным брюшком, сказал, что спасет меня, если я выйду за него замуж и рожу десять детей. Он опять пытался связаться со мной через «Фейсбук». А потом через «Снэпчат». Он был милым. Таким милым, что теперь совершал импровизированные визиты в мои кошмары. Сама мысль возвратиться домой после того, как сразу после колледжа меня взяли на работу с убийственным окладом и потрясающим названием фирмы, жгла огнем. Факт, что я начинала с самого начала, заставлял меня желать кого-нибудь придушить. Эта стажировка была всем. Возвращение домой не рассматривалось. А «неудача»? Что ж, с этим словом я была не знакома. — Отлично. — Шерон, Шеннон, Шери, как там ее… хлопнула в ладоши. — Он только что написал, что едет сюда. По-видимому, у него была какая-то встреча, которой нет в моем календаре. Я пожала плечами; у парня было больше одного календаря? Что ж, он был вице-президентом, думаю, это имело смысл. — О, и… — Она прижала ладонь ко лбу. — Не становись одной из тех девушек. Если он попросит, скажи «нет». Ты слушала все эти лекции о наркотиках в школе, не так ли? Или самые важные о том, что не надо вступать в банды и поддаваться давлению со стороны сверстников? — Я была на домашнем обучении. Ее рот раскрылся, и полоска розовой жевательной резинки плюхнулась на стол прежде, чем она спохватилась. Я указала на нее своим карандашом. — Думаю, это ваше, и я пошутила. — О, хвала Господу! — Она взмахнула руками, словно мое домашнее обучение было аналогично инвалидности. — Жарко? Мне жарко. — Она посмотрела по сторонам, как будто сейчас бросится к ближайшему окну. Что ж, она носила ребенка. Черт, что я вообще об этом знаю? Наверно, мне бы тоже было жарко. — Вы можете идти. — Я встала и проводила ее к выходу. — Уверена, со мной все будет в порядке. — Просто, — она погрозила мне пальцем, — если он попросит стать одной из его девочек, скажи «нет». Любопытство сгубило кошку, помнишь об этом? Кроме того, он твой босс, поэтому не надо с ним спать. Это не только убьет все твои шансы пройти программу стажировки, но и в конце выльется в отстойную рекомендацию. Ты же хочешь, чтобы тебя оценили по твоим способностям, — она покраснела, — в работе. Не уверена, должна ли была обидеться или возмутиться. К тому времени, как она ушла, офис только начинал гудеть в предвкушении рабочего дня. Он длился с девяти до пяти. Рабочая неделя — с понедельника по пятницу. И работа предполагалась не такой уж тяжелой. Что могла сказать наверняка — компания была преуспевающей. Отдел, в котором я работала, отвечал за связь с местными школами и помогал назначать репетиторов детям, которые в них нуждаются. Фирма была частным образовательным и учебным центром, имевшем филиалы по всей стране. «Грант Лёрнинг» помогал старшеклассникам с подготовкой к поступлению и тестированием в колледже, но эта ниша, похоже, помогала и младшим ученикам с произношением и чтением. Я выпила слишком много вина ночью, когда читала о компании, потому что от некоторых характеристик хотелось плакать. Удивительно, как много детей не умеют читать и прошли через эту систему обучения, потому что школы были переполнены. Я села за свой стол и убедилась, что у меня есть все необходимые пароли. Несколько любопытных сотрудников прошли мимо. Один бросил мне на стол несколько бумажек и промаршировал дальше. Может, это был знак начать работать? Я взяла стопку и пожала плечами. На бумагах стояло имя моего начальника, которое мне напомнила… Шерон или Шери? Тьфу! Надо было все же узнать, как ее зовут. Она упомянула, что было бы неплохо положить материалы для Лукаса ему на стол. А поскольку его еще не было, не мешало бы поторопиться. Я преодолела несколько шагов до его офиса. Боже, думаю, вице-президенту по маркетингу и связям с общественностью должны хорошо платить. Его кабинет больше походил на квартиру-студию; в углу стоял стол для совещаний, шикарный черный кожаный диван и небольшой бар стояли возле окна во всю стену, выходящего на центр Сиэтла. Я уже собиралась положить бумаги на стол, когда приятный бархатный голос спросил: — Могу я вам чем-нибудь помочь? Мой взгляд опустился на стол, не знаю почему. Может, потому, что я чувствовала вину, что он видел, как я изумлялась красоте его офиса, но фотография на его столе привлекла мое внимание. Свет был выключен — я не могла точно видеть лицо, но оно выглядело знакомым.