Я пожал плечами и сделал затяжной глоток воды. В конце концов, этот сценарий возник из-за того, что она открыла свой большой жирный рот перед моей сестрой, и теперь я совершенно ничего не мог сделать, кроме как наблюдать за крушением поезда. — О, продолжай, дорогая, — я подмигнул. Бросив на меня взгляд, она вновь обратилась к родителям и театрально прошептала: — Простите, я не беременна. Но у меня есть вопрос, не слишком личный, но у вас в семье встречалась эректильная дисфункция? Я подавился кубиком льда, и она хлопнула меня по спине, а потом начала растирать. — Она шутит! — мой голос был хриплым. — Она шутит, она… — О, милый. — Мама была серьезна. — Ты думаешь, это из-за… — она понизила голос и опустила голову, как будто собиралась закончить мысль под столом, — … ну, знаешь, того случая? — она указала на мою промежность. Вероятно, у меня больше никогда не будет эрекции. Спасибо, Эвери. Я помахал на прощание всем будущим сексуальным контактам и наступил Эвери на ногу так сильно, как смог. Она прыснула со смеху и потянулась за кусочком хлеба. — Было так забавно наверстывать все, я рада, что мы сделали это. — Надеюсь, ты подавишься этим хлебом, — произнес я сквозь зубы, шепча возле ее шеи, будто я прижимался к ней, а не любовался своими пальцами на ее фарфоровой коже. И немного сжал их. — Я знаю об этом случае, Пэтти? — Эвери просто обязана была спросить. А мама была мамой и просто должна была ответить. — Ох, он был таким маленьким мальчиком. — Все еще, — пробормотала Эвери под нос. Я снова сжал ее колено. Она тихонько вскрикнула и стащила хлеб прямо с моей тарелки. — Воришка, — прошептал я. — Лжец, — возразила она. — Что ж, это самая проклятая вещь, — продолжила мама, совершенно не замечая разворачивающуюся перед ней войну. — Он просто любил эту маленькую игру, где ты кидаешь фишки на поле с ячейками, и они проваливаются, ну, знаешь, по одной в дырку. — Мама махнула рукой. Подошел наш официант. Слава Богу. — Вот наше самое лучшее, номинированное за свой чистый вкус и… Я прервал его и наградил Эвери полным чистого зла взглядом. — Хочешь поиграть, маленькая девочка? — я положил ладонь на ее щеку и большим пальцем щелкнул по нижней губе. — Я буду играть. — Принесите бокал. — Она подмигнула. Официант наполнил мой бокал шампанским, и Эвери вернула все внимание к моей матери. — Вы говорите про игру «Четыре в ряд»? — Он любил дырки. — Мама снова прикрыла рот рукой, но это не имело значения, ее услышали, как и всегда. Мне больно признавать, как часто я становился предметом ее неуместных бесед. — Ты сказала это. — Папа сам налил шампанского и протянул мне. Господи, мне необходимо прикончить всю эту бутылку, чтобы забыть вечер. — Он, — она сделала движение указательным пальцем, — любил. — Ну все, приехали. Еще одно движение. — Дырки. — Последнее слово было произнесено полным шепотом. Эвери ахнула. Папа усмехнулся и добил меня: — Никогда не понимал, как он засунул туда свой маленький хот-дог! На глаза Эвери навернулись слезы, и затем они все вместе грохнули со смеху, пока я наливал себе еще шампанского. — Дорогой, — Эвери толкнула меня в бок, — почему дырки? Как ты думаешь, может, это потому, что тебе нравится засовывать вещи… туда, где они никуда не могут деться? И, Пэтти, я спрашиваю это на полном серьезе… Я ругнулся себе под нос. — Был ли он вообще любитель отверстий? Ну, знаете, если было отверстие, то он непременно хотел бы туда что-нибудь засунуть, — она на миг сжала губы. — Уверена, вы можете припомнить, что он, возможно, любил каждый день менять эти отверстия? Мама вздохнула. — Знаешь, если подумать, он пытался это сделать не единожды, в первый раз… — Мама! — вскричал я. — Прошу, ээ… извинить нас на секунду. Эвери не взяла свои таблетки для пищеварения, думаю, мы оставили их в машине. Сейчас вернемся. Эвери нахмурилась. — Таблетки для пищеварения? Она встала и извинилась. Я схватил ее за локоть и потащил в противоположном направлении от дамской комнаты к винному погребу. — ЧТО, РАДИ ВСЕХ СВЯТЫХ, ЭТО БЫЛО?! — вскричал я, моя грудь вздымалась, когда я прижал Эвери к ближайшей стене. Не уверен, был ли я зол или, скорее, смущен. — Любитель отверстий? — она пожала плечами, хихикнула и потянула за воротник рубашки обеими руками. — Так значит, ты всегда был шлюхой? Я зарычал. — Еще никогда за всю свою жизнь мне так сильно не хотелось ударить женщину. Она скорчила рожицу. — Посмотри вниз. Мое колено двинет тебя в пах до того, как ты хотя бы попытаешься, а мы не хотим расстраивать Среду твоим бессилием. — Если я ничего не смогу, то просто проведу день, преследуя тебя повсюду и рассказывая всем, что ты не расчесывала волосы до шести лет, и до семнадцати для тебя приходилось нарезать хот-доги! — ИМИ МОЖНО ПОДАВИТЬСЯ! Я ухмыльнулся. — Возможно, стоит сообщить об этом твоему следующему парню, будет честно — предупредить. — Ты самодовольный ублюдок! — она сильнее потянула за мой воротник, и, когда наши губы соприкоснулись, воздух между нами наэлектризовался. — Дерьмо. Я взорвался прямо на месте, потерял рассудок и обрушился на ее губы. А затем практически испытал инсульт или оргазм, когда ее язык встретился с моим. Глава 17 ЭВЕРИ Жизнь не предоставляла особого выбора при поцелуе Лукаса Торна — это всегда было именно так. Почему наши поцелуи никогда не могут быть романтичными? Включая ситуации, когда мы ходим на нормальные свидания? Где никто не зол, не пьян и не на пороге брака? Его обжигающий рот сливался с моим, пока пальцы вонзались в мою задницу и хватали за бедра. Его большие пальцы так сильно сжимали кожу, что, вероятно, позже я смогу использовать отпечаток, чтобы разблокировать его айфон, ощущения приятные, даже слишком. Плохая идея. Плохая идея.