Я отпрянула, словно он меня ударил. — Так вот что я получаю за помощь в твоей семейной драме? «Надо было бросить тебя на улице?» Его мама находилась в опасной близости. Уфф, почему я продолжаю это делать? Воображать, что он заботится обо мне, тогда как он, вероятнее всего, смотрит на время, считая часы до своей следующей девчонки. — Что ж, — я боролась со слезами, — мы договорились делать это вместе, помогать друг другу. Хотя, Бог знает, я, должно быть, была пьяна, когда сказала «да» прошлым вечером. Либо мы придумываем план, как избежать вечеринки, либо всех расстраиваем и причиняем боль нашим семьям… снова. Дедушка все еще не забыл, что ты наделал, и могу гарантировать, у него до сих пор кошмары после того, как он побывал в плену во время войны. Последнее, что тебе нужно, это чтобы он обратил все свое внимание на тебя. Он очень жестокий человек. — Твой дедушка делал велосипеды для детей, — сухо сказал Лукас, качаясь на каблуках. — Он был снайпером. — Хорошо. — Плечи Лукаса поникли. — Давай просто покончим с этой частью, а обо всем остальном поговорим позже. Я кивнула, слишком уставшая, чтобы спорить, неохотно взяла у мамы свою карточку и начала заполнять информацию. Глава 21 ЛУКАС Без паники. Не показывать страх. Мама сидела на одной стороне со мной, а Эвери — на другой. Я был в самом настоящем аду, и придется сменить рубашку, а также марку дезодоранта, поскольку тот, который использовал я, со своей работой не справлялся. Хотя, дезодоранты не предназначены для ситуаций, включающих попытку исправить отношения между двумя семьями в худших из возможных обстоятельствах. В моем случае это означало не позволить маме узнать о моей особой интимной жизни, а, наоборот, притвориться, что я помолвлен с младшей сестрой своей бывшей невесты, которой я изменил. Думаю, раз все настолько запутано, дезодорант должен быть наподобие «Остынь, Лукас, я разберусь с этим». Но я находился в гребаном кабинете гинеколога. Никакой мужской дезодорант не справится с подобным дерьмом. С моей матерью. С. Моей. Матерью. Секретарь назвала имя Эвери. Полные ненависти глаза Эвери метнулись ко мне, прежде чем она медленно встала и вытерла ладони о джинсы. Медсестра окинула меня взглядом и ухмыльнулась. Я постарался сдержать стон. Знаю этот взгляд. Это был интерес. Причем явный. Но я здесь со своей девушкой. Невестой. Пусть и ненастоящей невестой, но я не оценил призывный взгляд медсестры. Я поднялся. Что за черт? Я все время встречался с разными женщинами! Зачем мне теперь страдать, если невеста даже не настоящая? Эвери оглянулась на меня, ее лицо побледнело. Медленно, оцепенело, я потянулся и взял ее руку в свою, и по причине, которую, вероятно, позже буду анализировать с пристрастием, поцеловал кончики ее пальцев и подмигнул. Полностью игнорируя медсестру. И сосредоточив взгляд на единственной имевшей для меня значение женщине. Только чтобы дать маме возможность разрушить момент, втиснувшись между нами и обхватив наши запястья. — Это такая ответственность для вас, ребята. — Да, именно так я и подумала, — сухо произнесла Эвери. — Ты такой ответственный, Лукас. Я посмотрел на нее поверх маминой макушки и беззвучно произнес проклятье. Эвери держалась бодро, пока мы не зашли в смотровой кабинет, и она не заметила стол, на который ей придется лечь. С металлическими подставками. Я закашлялся. — Буду снаружи. Мама схватила меня за воротник рубашки. — Куда, интересно знать, ты собрался? Я одарил ее беспомощным взглядом. — Мам, Эвери необходимо уединение. Я подожду за дверью, пока медсестра и врач не… осмотрят ее. — Полностью согласна, — мама кивнула и скрестила руки. — Поэтому, если понадоблюсь, я буду в приемной читать новую книгу про озорного герцога. Развлекайтесь! Она ушла прежде, чем я успел ответить. Оставив нас вдвоем в ужасе смотреть на стол. — Мы можем ему заплатить. — В смысле? — спросил я. — И когда я говорю «мы», я имею в виду тебя. Ты можешь заплатить врачу, попросить его не заставлять меня снимать всю одежду и залезать на жертвенный стол. — Эвери, я… — Они заставят меня раздвинуть ноги, Лукас! — вскричала она. — И эту штуку, — она изобразила ладонями пасть аллигатора, — засунут в… ну… — ее щеки порозовели, — сам знаешь куда, а потом сделают ТАК! — она медленно раскрыла ладони. — ШИРОКО! Я больной человек. Потому что картинка совсем не была ужасающей. На самом деле, я даже начал подумывать попросить посмотреть. Что со мной не так, черт побери? — Лукас! — прошипела она. — Обрати внимание. — Щелкнула пальцами перед моим лицом. — Я буду полностью обнажена! Я оттянул воротник рубашки и кивнул. — Эвери, расслабься, все закончится прежде, чем ты поймешь. Она повесила голову и тихонько хныкнула, а потом произнесла: — Ладно, что ж, мне нужно надеть рубаху смертника, так что ты… ты можешь идти. Я вздохнул. — Я отвернусь, пока ты будешь переодеваться, и подожду, пока доктор и медсестра не войдут, хорошо?