— Ага. — Я был слишком удивлен, что она до сих пор помнит такие подробности. Она быстро кивнула и снова двинулась к выходу, чтобы потом опять войти обратно, избегая встречаться взглядом, и протянула руку. — Наличные, — она прокашлялась. — Помнишь? Почти бездомная. Умирающая от голода. — Ты не говорила «бездомная». — Мне нужно пережить отсутствие зарплаты следующие несколько недель. Это включает аренду жилья, еду и дорогу до офиса. Я полез в карман и достал сотню. — Сдачу оставь себе. Она помедлила, уставившись на лицо Бенджамина Франклина, как будто деньги скорее были сделкой с совестью, а не чем-то милым, что я сделал как ее начальник, как ее бывший друг. — Нет. — Она облизнула губы. — Я верну обратно твою подачку. Не волнуйся. Я отсчитаю сдачу до последнего цента. На самом деле, я должна попросить не больше нескольких пенни. Я прервал ее болтовню и схватил телефон. Джесс позвонила дважды. Черт, они всегда сожалели. Я быстро написал ей, чтобы сказать, что она поступила правильно. Черт возьми, ко мне привязывалась каждая женщина. Как будто они были книгами, а я одержимым читателем. Она не скучала по мне. Она скучала по моему образу. Джесс: Я не представляю, как долго буду одна. Как мне вообще начать встречаться снова после тебя? Я: Нервничать — это нормально. Почему бы тебе не попробовать сходить в бар в «счастливый час» и посмотреть, как все пойдет? Ты замечательная женщина. Просто не моя. Отправив это сообщение, я следом написал следующее, в котором неубедительно говорилось, что я должен идти на встречу и опаздываю. Не должен и не опаздывал. Но она об этом не знала. На самом деле, кроме чтения отчетов по маркетингу от каждой школы, с которой мы только заключили договор, мне было нехрен делать до понедельника. Но сегодня была пятница. И у меня больше не было девушки, чтобы привести ее домой. Или поехать к ней домой. Джесс любила готовить, поэтому каждым пятничным вечером я ехал к ней. Мы ели, пили, занимались обалденным сексом, и посреди ночи я уезжал. Это работало прекрасно. Особенно сейчас — я был раздражен. Потому что мне нужен секс, как некоторым нужна вода. Это было то, что я делал, когда нервничал — на самом деле, я занимался этим, когда чувствовал что угодно. Секс был моей йогой. А теперь у меня ничего не было. Я постучал ручкой по отчету, который читал. Десять минут спустя я все еще постукивал по той же самой странице, когда Эвери внезапно ворвалась в мой кабинет как чертик из табакерки. Дьявол, у этой женщины было слишком много энергии. Я разрывался между желанием подсыпать ей снотворное в кофе или посмотреть, как она крутится в колесе, пока не утихомирится. — Вот, — она сунула чашку мне под нос, а затем бросила сдачу на стол. — Я взяла себе кое-чего тоже за свои усилия. Что-нибудь еще, или вы желаете, чтобы я начала работу над списком проектов, который вы мне дали? Ох, черт. Я засмотрелся на ее губы и прослушал все, что она у меня спросила. — Мне говорить помедленнее? — раздраженно нахмурившись, она начала говорить, отчетливо излагая каждое слово, как будто говорила на иностранном языке. — Это, конечно, не мое дело, но если вы предпочитаете, чтобы я подавала сигналы со своего стола или выучила язык жестов, то, думаю, я справлюсь. — Знаешь, для того, кто пытается получить хорошие рекомендации от вице-президента, ты реально начала не с той ноги. Профессионал, помнишь? Ее спесь немного поубавилась. — Так и думал, — ухмыльнулся я. — И прости, но у меня был кое-кто, — я подыскивал слово, — кто бросил меня сегодня утром, и это меня задело. — Кто? — она наклонила голову и сделала глоток своего большого кофе. — Они выполняли что-то важное? — Очень, — я оттянул воротник рубашки, когда она прикусила нижнюю губу, — важное. — Что ж, может быть, я могу помочь. И имею в виду именно «я готова больше работать, если ты будешь платить мне больше», а не «я хочу вытащить тебя из той дыры, в которой ты оказался, потому что я милый человек и помню, как ты держал меня за руку, когда мы шли на ярмарку». — Ты боялась колеса обозрения. Это было самое меньшее, что я мог сделать. Она залилась румянцем от щек до самой шеи. — Они такие… высокие. — Я высокий. Ты боишься меня? — я наклонился вперед, положив руки на стол, будто готовился наброситься. Она замерла, а потом громкое «Нет!» сорвалось с розовых губ, она тоже наклонилась вперед. — Ну, так тебе нужна моя помощь? Я усмехнулся. — Ох, Эвери, не думаю, что ты захочешь помочь мне в таком… деле. — Что? Это… тяжело? — Очень, — я закашлялся. — И часто. — Ну, возможно, я смогу сделать это проще. Может быть, я лучше, чем последний человек, который этим занимался. Она вернулась к высасыванию жизни из своего кофейного стаканчика, я почти мог представить этот рот на мне — или, что вероятнее, как она меня убивает. — Я сделаю все, Лукас, что угодно. — Я верю, — сказал я хриплым голосом. — А теперь, почему бы тебе не проверить мой график и не посмотреть, пришли ли отчеты от «Белльвью Элементери»? — Значит, я не могу помочь? — Это твоя помощь. — Мне серьезно было необходимо перестать обсуждать с ней эту тему, пока я не поддержал свою идею. Ее семья убьет меня; они сожгут меня живьем и пригласят посмотреть на это весь Сиэтл. — Но… — Эвери! — я встал. — Иди. Я позову, если ты будешь мне нужна. — Прекрасно. — Она тоже встала и выбежала из кабинета как чертов подросток, я смотрел, как ее задница двигалась туда-сюда, пока она не села за свой стол, хорошо видимая через открытую дверь моего офиса. Я тотчас же схватился за край стола, когда знакомое ощущение нахлынуло на меня. Прошло четыре года с тех пор, как я ее видел, но казалось, будто это было вчера. Она должна оказывать на меня нулевое влияние. Но нет. Она действовала сильнее, чем любая из женщин, которых я видел. И она ничего не делала, кроме угроз и воплей, с тех пор как появилась. Я был в полном дерьме. Мне нужно кого-то завалить. Сегодня ночью. Эвери подняла руки к голове. Яблочки грудей выдвинулись вперед, натягивая вырез ее блузки и обнажая заманчивую ложбинку.