Черт с этим, мне необходимо завалить кого-то уже в обед. А ведь я раньше не был истинным ценителем женской груди. Я быстро схватил телефон и прокрутил варианты. Обычно я взвешивал все «за» и «против» и имел свои стратегии по выбору девочек, но сейчас был в отчаянии. Я выбрал одну, с которой развлекался пару раз — она была технической заменой, и я не решил, хочу ли ее на постоянной основе. Эвери наклонилась, чтобы подобрать что-то с пола, кожаные брюки обтянули ее задницу. Я не смог сразу правильно набрать номер. Надия ответила на второй гудок. — Лукас Торн. Да, да, да — Лукас Торн, как угодно. — Эй, чем ты занята в обед? — Тобой, — прошептала она. — Это все, что я хотел услышать. Глава 4 ЭВЕРИ Лукас Торн был словно болезнь. Тьма, которая никогда не исчезнет. Он ублюдок. Но до сих пор, к сожалению, великолепен. Со своими большими карими глазами и шоколадно-каштановыми волосами, вившимися возле ушей, волевым подбородком с ямочкой и опасной улыбкой, которая наверняка доводила до сердечного приступа миленьких молодых дамочек — он был сам дьявол. Мой желудок сжался. Это реально больно — наблюдать, как твой герой за считаные минуты превращается в того, кого ты ненавидишь. Четыре года назад он ушел из моей жизни. Он не только встречался с нашей старшей сестрой, но и стал частью нашей семьи. Огромной частью. Они были лучшей школьной парой. Местными королем и королевой на выпускном балу, лучший защитник и чирлидерша, державшиеся за руки. Они заставляли таких, как я — заучек и занудных девушек — безумно завидовать, потому что, если вы поищете «американская мечта» в словаре, Лукас Торн и Кайла Блэк были ее определением. До того дня, о котором мы больше не должны говорить. С отчужденной, ревнивой и психованной сестрой, которую я видела только в праздники. Он разрушил мою семью. И я ненавидела его за это. Почти так же сильно, как и Брук за то, что она такое допустила. Мне бы так хотелось винить ее, а не его. Он защищал меня. Казался таким… совершенным во всех отношениях. А теперь я была зла, не просто чувствовала себя некомфортно и нервничала, а настолько зла, что энергия выплескивалась из меня. Я переключила свой гнев на работу. Я отвечала на письма, обзванивала школы, которые Лукас должен был посетить на следующей неделе, и просмотрела новые рекламные брошюры. А еще даже обеда не было. Кофе помог, но, думаю, моя продуктивность была результатом адреналина, бурлящего в венах из-за близости Лукаса. От ощущения его присутствия мой пульс ускорялся, как от дозы кофеина. В любом случае я ожидала, что в любую минуту воспарю над столом в стиле «Ред Булл», у меня появятся крылья и придется всем объяснять, почему новенькая не использует стулья. — Здравствуйте. — Жесткий женский голос прервал мои бредовые фантазии. Я вытерла рот, на случай, если кофе капнул на подбородок, и подняла глаза. У нее были бесконечно длинные волнистые волосы, каштановые, шелковые, у меня даже возникло желание срезать их и приклеить к собственной голове — да, и мне надо поставить кофе. Я отставила чашку и сложила руки на столе. — Здравствуйте, чем могу помочь вам? — Ты, — она указала на меня и хихикнула, — ты слишком молоденькая и маленькая для работы в большом офисе. — О, ну это типа Папочка пристроил, — я подмигнула. — Знаешь, папа теперь так гордится и все такое. — О, это смысл! — Думаю, она хотела сказать «имеет смысл», но ее английский не был так уж хорош. Ну да ладно, продолжим. — Мне нужно видеть Лукаса Торна. То, как она сказала его имя, вызвало желание выплеснуть кофе ей в лицо. Она была загадочной и соблазнительной, полностью такой, с которой я и близко не могла сравниться. — Кто спрашивает? — Одна из его девочек, — конечно же, теперь она подмигнула — это было сделано снисходительно и заставило мои пальцы сжаться. — Он меня примет. В голове звякнул предупреждающий звоночек, когда в животе екнуло. «Одна из его девочек», да? Шерон? Шери? Беременная женщина предупреждала, но я побоялась спрашивать подробности, а теперь мне было очень любопытно. Дрожащими руками я взяла телефон и в этот же момент увидела, как Лукас вышел из кабинета, ухмыльнулся посетительнице и протянул ей руку. — Лукас Торн, — назвала она его полное имя. Снова. Как будто он не в курсе, что у него есть еще и фамилия. — Хорошо выглядишь. — Ты тоже великолепна, — он подмигнул. — Пойдем? — Он провел ее в кабинет, а затем, к моему ужасу, задернул шторы и закрыл дверь. Что ж, от этого совсем не легче. Я стучала ручкой по столу в ожидании, когда они закончат. Прошло десять минут… и ничего. Хотя я видела движения — не достаточные, чтобы знать, что там происходит, но достаточные, чтобы еще больше заинтриговать, почему дверь должна быть закрыта. Через полчаса у меня уже было десять различных сценариев. Может быть, она из иностранной школы? Может, там детям тоже нужно помочь с чтением! Возможно, он заботится о детях! Или, что тоже не исключено, он корыстный человек, использующий ее в своих интересах, как он поступал с моей семьей. Прошло сорок пять минут, они все еще в кабинете. Должна ли я вызывать поисковый отряд? Мне было интересно. У него назначена встреча, о которой я забыла ему сообщить, уже через пятнадцать минут, так что позволяет ли это мне постучать? Позвонить? Когда я встала, дверь открылась. Его рубашка была распахнута, пуговицы в основном висели на ниточках, а женщина облизнула губы и подмигнула мне. Ее макияж размазался по щекам, а красивые волосы совсем растрепались. У меня отвисла челюсть, когда она захромала — да, захромала! — к лифту, а затем повернулась, чтобы поцеловать его. — До следующей пятницы, Лукас Торн. — Она достала компактную пудру и начала поправлять косметику. — Я поставлю тебя на каждую пятницу. — Спасибо, — она ухмыльнулась. Щелчок захлопнувшейся пудреницы заставил меня подскочить на стуле. — За то, что позволил занять освободившееся место. — Ты доказала, что стоишь этого! — отозвался он. Его улыбка была настолько бесстыдной, что я не знала, что делать — с моим телом или руками. Двери лифта закрылись. Я все еще пялилась на них, когда Лукас прошептал над моим плечом: — Ты в порядке? Я отшатнулась от него. Он пах духами. Следы помады и укусов покрывали золотистую кожу по всей шее. Мне хотелось заплакать. И я не имела права расстраиваться. Он не моя проблема. Или мой парень. Он был никем, просто начальник. Но помада ранила так же, как и укусы, и запах другой женщины, женщины, которая не была моей сестрой или, если быть совсем честной, мной. Любая девушка набросилась бы на него. Поклонение герою прекратилось — он так низко пал.