Заметили, что здесь нет холодильника и телевизора? – Да, – кивнул я. – Где они продукты держали? Татьяна показала пальцем на пол. – Там. Оля банки летом закручивала, огород у нее большой, овощи свои. Налюбовались на шикарную жизнь? Теперь покажу, где Яков устроился. Мы вышли из избы, обогнули ее, и я увидел еще одно крыльцо и дверь. Таня загремела ключами. – Хата принадлежала отцу Оли. У него было две жены. Первая давно умерла, вторая, мать моей невестки, тоже скончалась. Но еще при жизни последней супруги Андрей Алексеевич разделил дом и поселился в другой половине. Жена готовила, убирала, стирала, они не разошлись, но муж ночевал отдельно, к нему часто приходили посторонние. Оля неохотно рассказывала о своей семье, я почти ничего не знаю. Мать ее ушла на тот свет до замужества дочери. Когда Яков женился на Ольге, Андрей Алексеевич жил в другой половине дома. А после его смерти Яков… Не стоит долго рассказывать, сейчас сами увидите. Входите! Я послушно двинулся за клиенткой. Сначала мы очутились в сенях, там были сделаны шкафы для верхней одежды. А комната… Она выглядела иначе, чем помещение, в котором я только что побывал. Окна закрывали рулонные шторы. Под ними висели конвекторные батареи. Стены были отштукатурены и покрыты светло-бежевой краской. Здесь стояла дорогая широкая кровать, застеленная шерстяным пледом, диван и два кресла. На стене висела лазерная панель. Пол был из ламината, на нем лежал недешевый ковер. В углу притулился холодильник, на небольшом столике стояли электрочайник, тостер и СВЧ-печь. Над всеми этими благами цивилизации висел шкафчик. Татьяна распахнула дверцу. – Любуйтесь! – Дорогой чай, натуральный кофе, – пробормотал я, – конфеты, мармелад. Но как он варил кофе? Димкина показала на небольшую тумбу, которая занимала скромное место возле стола с чайником. – Электроплита! – воскликнул я. – Две конфорки. И холодильник! И всякие бытовые приборы! Неужели Якову было не стыдно? Сам жил в относительно комфортных условиях, а семья как в начале девятнадцатого века. – Вы еще не все видели, – вздохнула Димкина, – пошли. – Куда? – спросил я. Таня показала на стену, в которой не было окон: – Туда! Дверь видите? Я пригляделся и заметил ручку. Димкина подошла к ней и распахнула створку. – Прошу вас! Можете воспользоваться, если есть необходимость. Я заглянул в помещение. Унитаз! Сбоку от него полка с упаковкой дорогой многослойной бумаги, сзади окно, занавешенное такой же рулонной шторой, как в жилой комнате. Еще здесь была стеклянная дверь, за ней прятался душ. – Это как? – только и смог выговорить я. – А вот так! – выкрикнула Татьяна. – Я сама ошалела, когда это увидела. Узнав о смерти семьи брата, я приехала сюда вещи для похорон собрать. И не знаю почему, решила посмотреть, как он вторую часть избы в порядок привел. Никогда туда не заглядывала. Понимаете, я не лезла в личную жизнь Якова, приезжала в гости в Грунск крайне редко. Но давала деньги. Давным-давно Яша попросил средства на сооружение септика. Ну, знаете, такого, куда бактерии заливают и не надо вызывать откачку. Говорил: «Устал детей зимой в баню возить. Хочу сделать ремонт во второй части дома, поставить там душ, туалет, потом приведу в порядок комнату, где мы все живем». И я… У Татьяны прервался голос. – Вы дали ему деньги, – догадался я. Димкина кивнула и хрипло произнесла: – Яков получил немалую сумму на выгребную яму и ее установку. Он через пару месяцев отчитался: септик сделан, позвонил мне. Я вздрогнул. Иван Павлович, ты лопух! – Простите, Татьяна, что перебиваю. У вашего брата был мобильный? – Я подарила ему на день рождения трубку, – объяснила Димкина, – оплачивала услуги оператора я. И Оле такой же презент сделала, и Насте. Скорее для себя старалась, чем для них. Поймите, у меня не было близких, кроме них. Любила ли я родственников? Сложный вопрос. Крестную дочь я обожаю. Яков это знал и использовал. Всякий раз, когда он просил денег, приговаривал: «Насте надо купить…» Далее шел перечень необходимого, и завершающая часть: «Мальчишки тоже раздеты, но они обойдутся». И как мне, прекрасно обеспеченной, быть? Глава двадцать первая – Приобрести одежду всем ребятам, – подсказал я. – Так я и делала, – вздохнула собеседница, – и на ремонт он под тем же соусом нужной суммой разжился, заныл: – Настенька растет, нехорошо ей вповалку с братьями спать. Хочу привести в порядок вторую часть дома, переселюсь туда с Олей и Настюшей. Как раз места на две спальни и санузел хватит. А потом наскребу средств, займусь первой половиной, мальчишкам уют налажу, второй унитаз поставлю. Спасибо тебе, септик уже готов. – Почему вы не забрали к себе девочку? – удивился я. Татьяна села в кресло. – Иван Павлович, вы пока тут все изучайте, а я расскажу. Детей Оля исправно рожала. Насте исполнился год, когда Ольга опять забеременела. Я ей предложила: – Отдай мне девочку насовсем. Удочерю ее, дам отличное образование, потом Настене все мое достанется. У невестки в глазах радость мелькнула. И нельзя ее осуждать. Трое ребят по лавкам, четвертый в животе. Другая мать с одним малышом при наличии няни устает. А у Ольги табун мальчишек и еще Настенька! Добавьте к этому огород, готовку и бесконечную стирку. Автоматической прачки нет, вместо нее корыто, воду надо таскать… Обрадовалась она моему предложению, но ответила: «Спасибо, Таня, спрошу у мужа, он глава семьи, ему и решать!» Димкина перевела дух и продолжила: – На следующий день мне позвонил Яков и заявил: «Дочка останется с нами. Если хочешь помочь, дай немножко денег на ее зимний комбинезон». Конечно, я поспешила выполнить его просьбу. И пошло по нарастающей, то Настеньке одно требуется, то другое. Я не заметила, как к расходам на девочку прибавились деньги для мальчиков. Не сразу до меня дошло: Яков сообразил, что я полюбила малышку, и стал ее использовать как насос, который деньги выкачивает. Но я и предположить не могла, что Яков для себя райскую жизнь в другой половине дома устроил. Думала, он медленно там ремонт для детей делает. Жаль, что только после смерти брата я увидела, какой он себе, любимому, комфорт обеспечил. Татьяна замолчала. Я показал на связку ключей: – Один от помещения, где жила вся семья. Два других от второй половины избы, а остальные? Подскажите, что они открывают? – Понятия не имею, – ответила Димкина. – Может, сарай? – Для него, наверное, хватит одного замка. А здесь солидный набор, – возразил я. – Давайте в хозпомещение заглянем? – предложила Димкина. – Собирался вас об этом попросить, – кивнул я. Мы вышли из дома и направились по тропинке в сторону леса. Через пару минут я удивился: – Какой большой участок! Как правило, у людей были считаные сотки, а здесь целое поле. – И участок ельника в придачу, – добавила Таня. – Земля эта принадлежала предкам Оли с двадцатых годов прошлого века. Ее прадед воевал с белогвардейцами в коннице Буденного. Его ранили, в госпитале доктор посоветовал красноармейцу жить на свежем воздухе. А в те годы землю не экономили, да еще она понадобилась герою гражданской войны, раненому. Ему выделили больше гектара леса. В сорок первом году прадед Оли, уже немолодой, опять на фронт подался, снова его ранили, но он дошел до Берлина. В начале шестидесятых решили перемерить участки сельских жителей, урезали их, но сотки прадеда никто тронуть не посмел. Он же герой двух войн, с орденами, медалями, просто закрепили за ним угодья. Поэтому у Андрея Алексеевича столько земельки оказалось. Оля никогда ничего не рассказывала о своей жизни с Яшей, не вспоминала покойную мать. Она была приветливой, но рот на замке держала. А вот о прадеде мне охотно говорила, гордилась им. Перед нами сарай. Татьяна подошла впритык к развалюхе, сложенной из каких-то досок. – Сто лет сюда не заглядывала! Даже входить страшно, как бы не рухнула. На мой взгляд, сарай давно пора снести, но деревенский люд даже калоши рваные не выкинет, пойдет в них огород копать. Димкина начала пробовать ключи. – Не входит! И второй не подходит! О! Деревянная дверь отворилась. – Ну, вообще! – изумилась Димкина. – Тут вторая железная створка. Подобрав ключ к новой двери, мы попали в прихожую, в которой обнаружили вешалку, пару мужских тапочек и три двери. Левая скрывала за собой биотуалет. За правой была маленькая кухня. А та, что посередине, вела в большую комнату. – Похоже на центр управления космическими полетами, – ошарашенно пробормотала Димкина, – сколько тут компьютеров! А это что такое? Я сделал фото баррикады из каких-то приборов, написал: «Представления не имею, зачем они нужны» и отправил Боре. Ответ прилетел мгновенно: – Вам сообщить назначение каждого вида оборудования? Я потряс головой и настрочил новое послание: «Спасибо. Подробное объяснение не требуется. Для чего все это?» Раздался звонок. – Слушаю, Боря, – сказал я. – Учитывая семидюймовый портативный компактный компьютер, который предназначен для общения с хакерским софтом и способен поддерживать разные внешние устройства… – начал помощник. – Борис, – взмолился я, – коротко и ясно объясни для интернет-тупиц. Здесь работал хакер? – Похоже на то, – согласился помощник. – Умный человек, который собрал отличное оборудование, он определенно имел вход в даркнет. – Даркнет? – повторил я и поставил телефон на громкую связь.