Да какой к черту коллега! Самоуверенный невежественный ублюдок с непомерно развитыми амбициями. Мнит себя главным в команде, позволяя делать резкие выпады не только в отношении нее, но и самого Каттнера, к мнению которого, надо сказать, прислушиваются даже таинственные наниматели. «Коллега»… Жаклин с досады едва не сплюнула прямо на пульт. Лишь врожденная аккуратность да полученное в детстве хорошее воспитание удержали ее от столь вызывающего действия. А еще уважение к кораблю, пилотом которого она имела честь состоять. Пусть даже совершенно незаконно. Да-а, видно, совсем докатилась ты, Жаклин Уильямс, до самого дна, раз приходится общаться с подобными… хм… «коллегами». Ненавистное слово намертво засело в мозгу, и от него почему-то никак не удавалось избавиться. А если не «коллега», то кто тогда?.. Ага, кажется, придумала. «Соучастник», вот кто. Или как там трактует наши взаимоотношения международное право, если память мне, конечно, не изменяет: «член организованной преступной группы». Н-да… Все они здесь «члены», а если без политесов, то попросту бандиты, налетчики… хм… возможно, даже террористы. Хотя нет, на террористов, пожалуй, наше преступное сообщество пока еще не тянет. Есть более верное слово — пираты. И уж наверняка изгои, как ни назови. Спецслужбы без сомнения очень быстро вычислят настоящие имена коварных похитителей «Ириды», так что теперь всю оставшуюся жизнь придется скрываться, если, конечно, не рассматривать заключение под стражу в качестве приемлемого варианта. И тут уже совершенно не важно, террористы мы или пираты… или кто-то еще. Что там по закону полагается за пиратство? Хм… в общем-то, ничего хорошего. Во времена Моргана нас, не долго думая, повесили бы на рее. Сейчас времена погуманнее, так что до реи, скорее всего, дело не дойдет. Но срок явно светит немаленький, вплоть до пожизненного… Правда, это совсем уж крайность, вряд ли реально стоит опасаться столь экстремального наказания, ведь мы пока еще даже никого не убили… Хм… Хорошее слово «пока»… Жаклин покосилась на самоуверенного «коллегу». Да-а… соблазн велик. Стоп… о чем это я? Какие к дьяволу сроки? Думаю, никакой суд нам вообще не светит. Даже не сомневаюсь, что наши неведомые заказчики об этом наверняка позаботятся, если, конечно, я понимаю ситуацию в достаточной степени адекватно, а это именно так и есть. Во-от… и это для нас, пожалуй, самое главное. До суда мы почти наверняка не доживем… И нам очень сильно повезет, если вообще сумеем уцелеть в этой передряге. Поскольку лишние свидетели, как правило, никому не нужны, от них положено избавляться. Причем, чем быстрее, тем выше уверенность в том, что никто ничего не разболтает. Как говорится, в лучших традициях жанра. И какого черта я вообще влезла в это смертоубийственное предприятие? Где шансов на выживание — ноль целых, хрен десятых… Наверное, просто от безысходности. Странно, если вдуматься, прошел-то всего лишь один несчастный год, а кажется, целая вечность. Я только-только получила назначение на пассажирскую «Ириду» и всерьез полагала, что уж теперь-то жизнь точно наладилась, мое положение и карьера находятся исключительно в моих собственных руках, а что касается профессиональных качеств, то я в них никогда и не сомневалась. Так же как и мои наставники. Будущее рисовалось исключительно в розовых тонах, а служба на звездолете представлялась сплошным праздником. Н-да… Красивая белоснежная форма и уважительное звание шеф-пилота одного из самых прекрасных звездных кораблей… Думала ли я тогда, в кровь разбивая морду этому козлу-капитану, что дело кончится моей собственной отставкой и позорным изгнанием из рядов космофлота? Скорее всего, нет, вообще ни о чем не думала, просто в тот момент явно было не до того. Когда эта сволочь пригласила меня в свою каюту, дабы обсудить какую-то неточность в программе возвращения, я ничего такого даже не заподозрила. Наивная дурочка! Я-то ведь действительно думала, что капитан обнаружил в расчетах некий неведомый мне косяк… Ну да, всего лишь косяк, подумаешь, чего такого… с кем не бывает. А уж когда он заблокировал дверь и накинулся на меня, хватая своими потными лапами за всякие места, я и подавно потеряла последнюю способность к здравым рассуждениям. Помнится, даже не пыталась взывать к его здравому смыслу, не старалась образумить уговорами… не отбивалась и не сопротивлялась, а просто схватила со стола что-то тяжелое и со всей силы врезала ему по физиономии. Кажется, это была стеклянная ваза… Козел… Перетрахал на борту всех стюардесс, а потом, видимо, решил добраться и до пилота. Так ему и надо! Жаль, вообще не убила… Вот только комиссия по расследованию инцидента почему-то долго разбираться не стала. Припаяли нападение на капитана и моментально вышибли из космофлота. Ясное дело, кому скорее поверят? Заслуженному капитану или молоденькой вертихвостке, которая к тому же имеет несчастье обладать весьма и весьма привлекательной внешностью? Вопрос, разумеется, риторический. Сама, мол, виновата. Хорошо, что вообще не посадили. И подруги-стюардессы тоже хороши. Как только поняли, каким именно местом поворачивается ко мне это дело, мгновенно притихли и дружно, в один голос заявили: ничего, мол, не знаем, никто нас не домогался, а она, мол, сама на капитана кидалась, это все знают… Вот вам и так называемая женская солидарность… Про дружбу я уже даже и не заикаюсь. В результате капитан у нас получился белый и пушистый, одна я кругом в дерьме. Ну и черт с ними! Пусть этот козел и дальше имеет их всех по полной, если им так нравится! А потом потянулись бесконечные дни, наполненные одиночеством и полнейшей беспросветностью. Безуспешные попытки устроиться пилотом на какую-нибудь частную посудину… и стандартные отговорки потенциальных работодателей: «Мы вам перезвоним…» Н-да, с моим-то послужным списком… ни одного сумасшедшего так и не нашлось. И долгие-долгие вечера напару с бутылкой скотча… Поэтому, когда Каттнер предложил работу, пусть даже весьма сомнительного свойства, я не раздумывала ни единой секунды. А уж когда выяснилось, что за нее еще и хорошо платят… Да провались пропадом все вокруг! Этот мир оказался ко мне не слишком-то добр, так почему я должна заботиться о его благополучии? Жаклин вдруг обнаружила, что изо всех сил сжимает ладонями подлокотники кресла. Так, что побелели костяшки пальцев. Тогда она медленно выдохнула, разжала руки и расслабленно откинулась на спинку, прикрыв глаза. Голос настырного «коллеги» вернул ее к действительности. — Ну так что, Жак? Так и будешь в молчанку играть? Давай, объясняй, мать твою, куда же ты нас привезла? Если вот этот ледяной шар, по-твоему, похож на Лорелею, тогда я беременный кролик. — Действительно? — Жаклин смерила «коллегу» взглядом, полным презрения. — Да, пожалуй, похож… Заметь, не я это сказала. И потом, заруби себе на носу: никогда не называй меня «Жак»… — А как тогда? Может быть, мисс Уильямс? Или миссис Уильямс? Развей мои сомнения: ты у нас девушка или уже зрелая замужняя женщина?.. К сожалению, совершенно не в курсе интимных подробностей твоей биографии… И не стоит есть меня глазами, не страшно. Так чем же тебе не нравится «Жак», а? Скажи, Жак, поделись с друзьями, Жак. Чтобы мы были в курсе, Жак… Жаклин в ярости поджала губы. Прозвище «Жак» стало для нее ненавистным именно потому, что так называл ее тот самый урод, по вине которого она в конце концов докатилась до преступления. — Кэп, — сквозь зубы процедила она, уставившись в экран оцепеневшим взглядом. — Разрешите, я его пристрелю. Одной мразью на белом свете станет меньше. — Разрешаю. — Но-но, полегче! — подобной реакции капитана разговорчивый «коллега» все-таки не ожидал. — А то, знаете… Только от меня зависит, получите вы свои денежки или нет. Капитан Эдвард Каттнер оторвал взгляд от экрана, на котором высвечивались параметры орбиты «Ириды» и, нахмурившись, произнес: — Заткнись, наконец, Гюнтер. А не то я сам тебя пристрелю. Или позволю сделать это Жаклин. — Но послушай, Эд… — Я тебе не Эд. Обращайся, как положено. Гюнтер удивленно задрал брови и сказал, переводя взгляд с Каттнера на Жаклин и обратно: — Что вы… сговорились что ли. Подумаешь, не так сказал… Лучше сами посмотрите… э-э… капитан, куда эта красотка нас завела. Разве вот этот бледный гладкий шар похож на Лорелею? — Похож, — ответил Каттнер. — Тем более, что это она и есть. Гюнтер, шумно сопя, уставился в экран. — Не-ет, вы, наверное, шутите, — сказал он. — Где вы видите Лорелею? Думаете, я не представляю себе, что такое Лорелея? О-о-о, — он мечтательно закатил глаза к потолку. — Если вы не в курсе, тогда послушайте знающего человека… Лорелея — это грезы наяву, сбывшиеся надежды и целое море разнообразных удовольствий… мягкий тропический климат, бесконечные песчаные пляжи, ласковый теплый прибой… стильные казино и ночные клубы… молоденькие девушки топлесс разносят ледяное шампанское в высоких запотевших бокалах… м-м-м… одним словом, беззаботная красивая жизнь, райский сад, в конце-то концов… А здесь у нас что? Ледяной ад какой-то, а не рай. Жаклин смотрела на него, очень обидно усмехаясь самым неприкрытым образом. Вот спасибо, просветил нас, грешных. И откуда ты такой только взялся со своим девственно чистым мозгом, явно нетронутым искрой интеллекта? Неужели ты в самом деле полагаешь, что без твоего высокоученого мнения двое бывших сотрудников космофлота так никогда и не догадались бы, как именно должна выглядеть цель их путешествия? Тогда ты еще глупее, чем я думала. — Ты вообще слышал что-нибудь о Лорелее? — спросила Жаклин. — Читал хоть что-то помимо рекламных проспектов для туристов? Гюнтер молчал, с угрюмым видом разглядывая покрытую льдом и снегом планету. — Та-ак… понятно. Жаклин не скрывала своего презрения. И на кой черт, спрашивается, нам в команде вообще сдался этот Гюнтер? Прекрасно обошлись бы и без его участия. Хм… Мне в самом деле кажется или так оно и есть, что мнение капитана на его счет полностью совпадает с моим собственным? А может, я все-таки ошибаюсь? Да нет… Насколько я знаю капитана Каттнера, такого кретина, как этот Гюнтер, он ни за что в свою команду не взял бы. Никогда и ни под каким видом. Конечно, с небольшой оговоркой — добровольно. Дилетант, невежа… Такое впечатление, что никогда в своей жизни не улетал дальше орбиты Цереры, да и то на приснопамятной «Айове»… Из всех достоинств — огромные кулаки и бычья шея. А вот содержимое черепной коробки — совершенно точно не повод для гордости. Но тогда напрашивается очень простой вывод: эту скотину навязали Каттнеру наши глубокоуважаемые заказчики. В качестве контролера, соглядатая, стукача… Чего эта сволочь, в общем-то, почти не скрывает… Н-да. Пристрелить бы его, в самом деле… или устроить несчастный случай… Жаль, нельзя. Судя по всему, без его доклада мы действительно рискуем никогда не увидеть наших денег. А значит, придется терпеть его общество еще пару дней, как минимум… А потом все-таки пристрелить… Ведь вполне может статься, что эта мразь в конце концов может стать нашим собственным палачом… Будем надеяться, Каттнер учитывает подобную возможность… Э-эх, что за жизнь… Ну, так никто и не обещал, что будет просто. За обычную работу столько не платят… — Внимание! — произнес капитан Каттнер. — Прекратить разговоры! Начинаем то, зачем сюда прибыли. Итак… Жаклин, примерно через полчаса начинаешь торможение. Гасишь параболическую скорость и выводишь корабль на круговую орбиту, параметры я тебе переслал… После чего начинаем внимательно изучать поверхность. Надеюсь, никому объяснять не нужно, почему старые карты для нас практически бесполезны? — Мне не нужно, — отозвалась Жаклин. Гюнтер угрюмо промолчал. — Лорелея теперь засыпана снегом и льдом, — тем не менее, пустился в объяснения капитан. Видимо, специально для непонятливых. — Отчего ландшафт изменился самым непредсказуемым образом. К сожалению, невероятно трудно разобрать, где у нас холмы, а где равнины… где именно находится материк, а где море, поскольку все укрыто сплошным снежным покровом. Поэтому… прошу предельного внимания, от этого зависит успех всего предприятия. Гюнтер! К тебе это относится в первую очередь. Ищем город… Гюнтер резко повернулся с явным намерением ответить чем-нибудь неприятным по поводу сомнений капитана в способностях его, Гюнтера, выполнять ответственную работу, однако, встретив тяжелый взгляд Каттнера, сразу сник и не стал развивать эту тему. — К маневру готова, — сказала Жаклин, чуть помолчала и добавила: — Могу начать торможение прямо сейчас. — Отставить, — капитан Каттнер встал со своего места и подошел к пульту управления, расположившись прямо за спиной пилота. — Начнешь в назначенное время. А сейчас у нас есть еще одно важное дело. Необходимо очистить грузовой отсек от ненужного груза, а сделать это в открытом пространстве гораздо проще, чем там, внизу, на планете. Жаклин согласно кивнула. — Освободите крепления, — сказала она, — и тогда я выброшу оттуда все лишнее простым ударом гравитационного поля. Когда будете готовы, дайте команду. — Пойдем, Гюнтер, — сказал капитан. — Работа как раз для тебя. Тот молча выбрался из кресла и направился к выходу из рубки. Каттнер последовал за ним. Хороший человек наш капитан, подумала Жаклин. Несмотря на то, что возглавляет «преступное сообщество», повинное как минимум в пиратском налете на мирный корабль. Ну так мало ли какие бывают обстоятельства! Можно придумать миллион причин, побудивших его поступить именно так, а не иначе. Я и сама вовсе не мечтала с самого детства стать нарушителем законности и правопорядка. Однако, жизнь, к сожалению, сложная штука и иногда настойчиво подталкивает к тому, чтобы ступить на скользкую тропу противостояния с обществом. Скорее всего, Каттнер просто не сумел найти иного выхода. Так же как и я. Жаклин провела ладонью над пультом, вызывая из небытия призрачный голографический экран, а затем новым взмахом руки вывела на него изображение с камер, установленных в грузовом отсеке корабля. Рядом с контейнерами легко можно было заметить две деловито копошившиеся маленькие фигурки в черных скафандрах. Интересно, сколько Каттнеру лет? На вид можно дать пятьдесят с небольшим, хотя не исключаю, что на самом деле он существенно старше. Н-да… весьма и весьма примечательная на космофлоте личность. Герой, а также пример для подражания для очень и очень многих, особенно в среде молоденьких восторженных курсантов… Организатор знаменитой спасательной операции на Горгоне, один из легендарной четверки, вырвавшей из самого сердца нежданно разыгравшегося песчаного шторма пятерых десантников и экипаж потерпевшего аварию шаттла… и одновременно злостный нарушитель субординации и устава космофлота по версии руководства. Отправленный в позорную отставку еще в те времена, когда меня и на свете-то не было. И тем не менее, я абсолютно убеждена в том, что среди рядовых сотрудников космофлота нет такого человека, который не почел бы за честь пожать Каттнеру руку. — Жаклин, мы готовы, — раздался голос капитана. — Действуй. — Освободите отсек. Мне нужно закрыть внутреннюю переборку. — Да, все в порядке. Мы уже уходим. Жаклин бросила взгляд на пульт, убедилась, что никого живого в отсеке больше нет, и запустила откачку воздуха. После того, как датчики выдали на экран сплошные нули, она последовательной серией команд раскрыла внешние створки грузового отсека, опустила пандус и на полную мощность врубила генераторы гравитационных полей.