— Как видите, даже слишком, — Катя кивнула в сторону притихших туристов. — А, эти… Вы знаете, Кэт, я почему-то сразу понял, что вы не турист. У вас взгляд другой. Или я ошибаюсь? — Не ошибаетесь. Я много лет прожила здесь, на Лорелее. Потом отправилась учиться на Землю, а теперь вот снова вернулась. — Так я и думал. А ваша семья тоже здесь?.. — Алекс искательно заглянул ей в лицо и тут же осекся. — О, извините, пожалуйста, если что-то не так. Можете не отвечать. Вот пристал. Ну что тут будешь делать. Надо бы послать его ко всем чертям, однако почему-то не хочется. Все-таки этот Алекс достаточно безобиден, даже немного смешон и совсем не похож на аварийщика. Ладно. Все равно вижу его в первый и последний раз. Надеюсь. Катя мысленно вздохнула и произнесла: — Никого у меня нет. Родители погибли на Горгоне, когда мне едва исполнилось десять. Сначала отец, потом мать. А опекун, дядя Леша, получил назначение на Лорелею и забрал меня с собой. Вот так и вышло, что почти половину своего счастливого детства я провела под светом двух Лор, Большой и Маленькой. Они помолчали, потом Алекс тихо сказал: — Извините, я не знал… Мое проклятое любопытство. — Ничего, все в порядке, я не сержусь… — Катя обвела взглядом горизонт, ничего достойного внимания не увидела и решительно сменила тему разговора. — Кстати, когда же нас, наконец, заберут отсюда? Или они считают, что пешая прогулка в пару десятков километров — это то, что нам нужно? Алекс вдруг оживился и быстрой скороговоркой, проглатывая окончания слов, тут же поведал, что, оказывается, «Ирида» прибыла в космопорт Лорелеи на шесть часов раньше, и ее здесь никто не ждал, а почему так получилось, неведомо не только ему, Алексу, но даже самому капитану, который клялся и божился, что привел корабль точно по расписанию и что во всем виновата Лорелея, которая, по его авторитетному мнению, находится совсем не там, где положено находиться порядочной благовоспитанной планете, а запретить посадку диспетчеры не могли, потому что из-за чего, собственно, мы же не виноваты, а болтаться на орбите, в общем-то, тоже не с руки, он, Алекс, не знает, почему, но так оно и есть, всегда так было, что вновь прибывающие корабли сразу же идут на посадку, и это с его, Алекса, точки зрения абсолютно правильно, потому что кому, спрашивается, интересно нарезать бесполезные круги вокруг планеты всего лишь в двух шагах от цели, а автобус для пассажиров в космопорте всего лишь один, давно нужно приобрести второй, да только руки у начальства до таких мелочей почему-то всегда не доходят, а с другой стороны, зачем здесь второй автобус, корабли ведь садятся не часто, можно и одним обойтись, просто не повезло нам, как раз сейчас автобус занят на погрузке частной яхты какого-то шейха или олигарха, кто их разберет, а вот как погрузят, так сразу же за нами… Уф-ф… Катя выслушала столь выдающуюся тираду, пребывая в состоянии тихого ошеломления. Вот уж выдал, так выдал… Даже для него, пожалуй, уже чересчур. И откуда ему все известно? Наверняка, придумал, он может… — Капитан «Ириды» — мой приятель, — пояснил Алекс. — Так что информация, можно сказать, из первых рук. Бедный Жорж… Сидит у себя в рубке, рвет на макушке последние волосы и ругается по радио с диспетчерской. — Алекс хихикнул. — Хотел бы я это слышать… Но в рубку меня почему-то не пускают. И правильно делают, подумала Катя. Я бы тоже не пустила. Ни за что и никогда, ни под каким видом. И как его в родной аварийной службе терпят? Н-да… Каких только чудес на свете не бывает… Но все-таки, когда же, наконец, о нас кто-нибудь вспомнит? Туристы вон, и то притихли. Видимо, даже страх имеет какие-то вменяемые границы, и эти несчастные, похоже, их уже достигли… Нет, ну в самом-то деле… сколько можно терпеть это издевательство? Автобус пришел через полчаса. Разомлевшие от жары и переживаний туристы заметно оживились и шумно повалили внутрь. Стюардессы с видимым облегчением перевели дух. Их нелегкая вахта наконец-то закончилась. — Пойдемте и мы, Кэт, — произнес Алекс, — а то эти любители экзотики все места расхватают. Катя подняла с земли сумку с вещами и потянулась было к этюднику, однако Алекс оказался быстрее и с гордым видом водрузил тяжеленный ящик себе на плечо. — Хм… Даже не думал, что труд художника может быть столь тяжел. — Он слегка постучал ладонью по этюднику. — Почему-то всегда считал, что для творческой деятельности вполне достаточно приличного компьютера. — У меня была хорошая школа, — ответила Катя. — Поэтому работаю по-старинке, как во времена Леонардо. — Вот как? Довольно-таки редкое явление в наше время, по крайней мере на мой дилетантский взгляд. Интересно было бы взглянуть, — начал Алекс, однако Катя лишь отвернулась и молча пошла к автобусу. Развивать эту тему дальше назойливый попутчик все-таки не рискнул, только поправил ремень на плече и поспешил следом. Вопреки ожиданиям, свободных мест оказалось немало. Катя уселась поближе к окну, а Алекс пристроился рядом. С мягким шипением двери автобуса захлопнулись, машина приподнялась, развернулась и неожиданно легко помчалась над густыми травами летного поля по направлению к зданию космопорта. Большую часть пути молчали. Алекс, еще недавно такой оживленный и говорливый, неожиданно приуныл, перестал улыбаться и смотрел на проносящуюся за окном автобуса равнину с каким-то потеряным и даже несчастным выражением на лице. Перемена оказалась настолько разительной, что Кате в конце концов стало его жалко, и она спросила: — Отчего загрустили, Алекс? Какие-то проблемы? — Нет-нет, что вы. Никаких проблем. Просто вдруг осознал, что отпуск закончился, и впереди опять сплошные трудовые будни. Рутина. — Вы так не любите свою работу? А как же тогда погони, перестрелки?.. Звучало так захватывающе и романтично. Сознайтесь, немного приукрашивали, да?.. Алекс посмотрел на нее и грустно улыбнулся. — Почти нет, — ответил он. — Все именно так и происходит. И работа мне, в общем-то, нравится. Вот только… Этого отпуска я ждал без малого два года, а отдохнуть удалось лишь три коротких дня. Столько планов, и все впустую… — Сочувствую… Что-то случилось? Алекс молча пожал плечами, немного поразмыслил и кивнул. — Вызвали на службу ввиду экстренной необходимости. На Лорелее вдруг резко возросло количество несчастных случаев, и по этой причине начальство отменило все отпуска. Людей не хватает. — Это из-за них? — Катя кивнула в сторону заметно приободрившихся туристов. — Наверное, лезут, куда попало, а потом доставай их оттуда… — Не только. Если бы одни туристы, то это еще полбеды. Тем более, что нынешний турист — существо в достаточной степени дисциплинированное и не склонное к всякого рода авантюрам. Вы только посмотрите на них, — он обвел взглядом салон. — Разве эти могут натворить хоть что-нибудь?… Катя невольно подняла глаза на прильнувших к окнам туристов. Н-да, пожалуй, так оно и есть. Вынуждена согласиться. Эти, скорее всего, ни на что не способны. — Главная неприятность в том, — продолжал Алекс, — что резко увеличилось число инцидентов с участием старожилов. А самое непонятное — все случаи похожи друг на друга, словно близнецы-братья. Будто по одному сценарию. Вероятно, действует какой-то общий фактор, но что это за напасть, обнаружить пока не удалось. Вот начальство и решило брать числом, если умением никак не получается. А расплачиваться за это приходится рядовым сотрудникам. Вроде меня. — Так вы, оказывается, рядово-ой? — Катя поглядела на Алекса немного лукавым взглядом. — А судя по рассказам, выходило никак не меньше генерала… — А-а… Это так… для большей выразительности… — Ладно, не грустите, Алекс. Все вы обнаружите, во всем разберетесь. И отпуск от вас никуда не уйдет. — Как это будет по-русски… Вашими молитвами? — Алекс кисло усмехнулся. Впереди, далеко-далеко, у самого края равнины, показались сверкающие башни и шпили огромного мегаполиса — единственного на всей планете. Давным-давно, почти сразу же после открытия, Лорелея удостоилась статуса заповедника, и, надо отдать должное, все прошедшие с той поры годы земляне свято его соблюдали, использовав для своих нужд лишь небольшой участок в северо-восточной части гигантского материка, на самой границе между обширной травянистой равниной и непроходимыми джунглями, по другую сторону которых раскинулся единственный океан планеты — бескрайнее Рейнское море. Сначала возникла относительно скромная исследовательская база, которая вскоре разрослась и превратилась во вполне современный город, практически неотличимый от своих собратьев на далекой Земле. За исключением всевозможных НИИ, лабораторий, конструкторских бюро, количество которых по сравнению с обычными земными поселениями явно превышало некий средний уровень. Где-то там, на самой окраине, у подножия гигантских небоскребов, находится здание космопорта из стекла и металла — своего рода ворота, пройдя через которые, окунаешься в необычный и удивительный мир Лорелеи, жемчужины среди звезд. Тем более прекрасной, что еще недавно само существование планет с развитой биосферой в системе двойных звезд считалось чуть ли не псевдонаучной ересью. Никаких планет в кратных системах нет и быть не может, утверждали когда-то высоколобые знатоки. Нет и не существует стабильных орбит, на которых планеты смогли бы находиться более-менее продолжительное время. А значит, и обсуждать тут нечего. Никогда и ни при каких условиях. А вскоре подобные планеты обнаружили земные орбитальные телескопы. Причем в таких количествах, что скептики вынуждены были неохотно признать: да, планеты в кратных системах скорее правило, чем исключение. Извините, ошиблись, с кем не бывает. Однако, скептики — народ, который так просто не сдается. Не-ет, их голыми руками не возьмешь. Ладно, заявили они, не возражаем. Зато в смысле развитой биосферы… Пусть в системах двойных звезд и есть планеты, однако они представляют из себя либо гигантские газовые шары, либо бесплодные каменные обломки. Ни на тех, ни на других жизнь зародиться не может. И уж тем более развиться до фазы разумной… Никогда и ни при каких условиях. Подобное мнение оспорить оказалось куда труднее. Скептики могли торжествовать. И торжествовали. Долго, ровно до того момента, пока очередная звездная экспедиция совершенно неожиданно не наткнулась на Лорелею. Воплощенный рай, каким изображают его во всякого рода священных писаниях. К тому же населенный лорнами — немногочисленными, довольно-таки дружелюбными гуманоидами. Можно сказать, весьма убедительное и по сей день единственное свидетельство существования разума вне Земли. Вот и верь после этого утверждениям, что есть в нашем мире нечто, абсолютно невозможное. Автобус плавно причалил к терминалу и с шипением раскрыл двери. Туристы посыпались наружу. — Ну вот и все, Алекс, — сказала Катя. — Давайте прощаться. Мне туда. — Она кивнула в сторону таможенного контроля. — Да, конечно… Но мы еще увидимся, надеюсь? Вот это вряд ли, подумала Катя. Во всяком случае я такого желания не испытываю. — Возможно, — ответила она. — Мне пора. — Э-э… Может быть, вас подвезти? Я тут машину оставил на парковке. — Нет, спасибо, я уж как-нибудь сама. К тому же, меня встречают. Жених, — уточнила она, одаривая Алекса самым невинным взглядом. Что, съел? Ну и как тебе подобная информация? А то уже размечтался, наверное… — Понятно, — Алекс смущенно отвел взгляд и стал смотреть куда-то поверх ее головы. — И все-таки… я не оставляю надежд на скорую встречу. Если вдруг что-то понадобится, то наша служба базируется прямо здесь, в космопорте. Левое крыло, первый этаж… Алекс Маккуин, всегда к вашим услугам. Заметьте, я все-таки не прощаюсь. Давай, давай, ступай себе с миром, подумала Катя. Конечно, спасибо за компанию и все такое прочее… Но даже самое приятное общение должно иметь какие-то пределы. Будем считать, что мы их уже достигли. Господи, да когда же ты, наконец, уйдешь! Пошевелив в воздухе пальцами, Алекс развернулся и быстрым шагом направился в сторону двери с надписью «Только для персонала». Наконец-то! Катерина подождала, пока фигура в темно-синем комбинезоне не скроется из виду, и только потом подняла с пола этюдник и неторопливо направилась к выходу. Интересно, о чем он сейчас думает, размышляла она, рассеянным взглядом окидывая очередь из туристов у стойки таможенного контроля. Наверное о том, что я выдумала этого несуществующего жениха, лишь бы отвязаться от него, Алекса, или, в крайнем случае, немного попугать. Хм… Ну и пусть себе думает, что хочет, мне-то какое дело. Хотя, надо признать, я вовсе даже не кривила душой, ну ни капельки. Разве что самую малость. Рон на самом деле существует, и более того, находится сейчас именно здесь, на Лорелее. Если, конечно, обязанности пилота не вынудили его покинуть планету. В любом случае, это ненадолго, здесь не бывает продолжительных экспедиций. Ну свозит планетологов на соседнюю Наяду, или астрофизиков куда-нибудь в окрестности Большой Лоры… а может быть, Маленькой… Так и быть, подожду, мне торопиться некуда. Я вернулась сюда всерьез и надолго. Возможно, навсегда. Вот только встречать меня Рон в любом случае не станет. Просто потому, что ничего не знает о моем прибытии на Лорелею. Катерина мысленно усмехнулась, вспомнив, как подруги на Земле наперебой уговаривали ее отправить ему сообщение. Мол, что ты, Катерина, совсем ничего не понимаешь? Кому нужны эти твои неожиданности? Всегда лучше предупредить о своем прилете заренее, иначе мало ли что, вдруг возникнут какие-нибудь неприятные сюрпризы. Какие именно? Ну, ты, Катерина, даешь, словно вчера родилась. Только представь себе: красивый молодой парень, пилот, что тоже, заметь, немаловажно, опять же холостой, а вокруг столько незамужних девушек, полжизни мечтающих именно о нем… А ведь есть еще и замужние, так эти еще опаснее. Сколько он уже на Лорелее? Год, полтора? И, конечно же, один. Ага, как же… Ну в самом-то деле, не будь же ты такой наивной дурочкой… И чем настойчивей подруги желали Катерине блага, тем тверже она стояла на своем: ничего, свалюсь как снег на голову, а там посмотрим. Неприятные сюрпризы? Уж лучше сразу. И вообще, Рон меня любит, поэтому единственным сюрпризом станет мое появление в его холостяцкой квартире. Точка, дискуссия окончена. Выйдя из здания космопорта, Катерина сразу же окунулась в напряженную атмосферу большого города. Все оказалось в точности так, как и в любом мегаполисе на Земле: многочисленные пешеходы, снующие во всех направлениях поодиночке и небольшими группами, а над головой в несколько ярусов ряды летающих машин. Время от времени некоторые из них отделялись от общего потока, опускались у здания космопорта, высаживали пассажиров и тут же взмывали обратно. Все было так же, да не совсем. Просто потому, что это не какой-то рядовой, пусть и очень большой, город. На самом деле он давно уже стал для нее городом детства, а затем и юности. Катерина впитывала его в себя каждой клеточкой тела, ощущая пьянящую радость узнавания, и чувствовала, что город тоже, пусть и с трудом, но все же признал в этой взрослой девушке ту семнадцатилетнюю девчушку, покинувшую его так много лет назад. Здравствуй, подумала она. Я вернулась. Прекрасно, ответил город. Ты даже не представляешь, как я рад нашей новой встрече. Могу я что-то для тебя сделать? Хм… даже не знаю. Наверное, да, можешь… Из общего потока летающих машин отделилась одна, опустилась почти у самых Катиных ног и распахнула дверцу. Такси. Как раз то, что мне сейчас нужно. Спасибо… С трудом ворочая тяжеленным ящиком с красками, она забралась внутрь, назвала адрес, и машина тут же взлетела. Всю дорогу Катерина не отрывала взгляда от проносящихся за окнами улиц, зданий и скверов, узнавая и не узнавая когда-то так хорошо знакомые городские пейзажи. Вон там, справа, сейчас должен открыться центральный городской парк… Точно! Так и есть, вот он во всей красе. У-ух, какие деревья вымахали… Помнится, мы с Женькой страшно любили гулять по его уютным аллеям, а еще больше — по таинственным заросшим тропинкам и с замиранием сердца поверять друг другу нехитрые девичьи тайны… Да-а, кажется, все это было лишь вчера. И где теперь моя бывшая лучшая подруга? По-прежнему здесь, на Лорелее? Ничего про нее не знаю, где она, что она… Как-то незаметно разошлись наши пути-дороги… А вон там, слева на углу, должно быть кафе, где мы объедались самым вкусным на планете мороженым… Странно, казино «Магический кристалл»… Не может быть. Неужели я ошиблась? Да нет, все верно, вот только кафе бесследно исчезло. Жаль, вкус того мороженого я помню до сих пор… И вообще, город довольно сильно изменился, отметила про себя Катерина. Если раньше тут и там на зданиях можно было увидеть названия научно-исследовательских центров чего-там там такого, то теперь сплошь отели, турагентства, рестораны, казино… а еще магазины. Такого сумасшедшего их количества я совершенно определенно на Лорелее не помню. Не было их здесь никогда, точно не было… То есть, что я говорю, нет, конечно же были, но не столько и не так, как сейчас. Вызывающе, напоказ. Огромные манящие витрины, автоматически открывающиеся стеклянные двери… Все для того, чтобы потенциальный покупатель ни за что не прошел мимо. И еще реклама. Вот уж чего тут отродясь не водилось. А теперь… чуть ли не больше, чем в каком-нибудь Лас-Вегасе. Все мигает, светится, призывает купить, купить, купить… либо назойливо предлагает развлечения на любой вкус. И конечно же, чуть ли не бесплатно. Вот, вот, опять… Уже в сотый раз, наверное, летит навстречу огромная светящаяся голограмма с рекламой неведомой фирмы «Celestial Food». Пища богов, видите ли… Вкуси, и будет тебе счастье. Тьфу… Город совершенно недвусмысленно отставил науку в сторону и развернулся лицом к туристам. Ведь кто здесь, спрашивается, может быть основным покупателем и потребителем индустрии развлечений? Ясное дело, турист, кто же еще. Не научные же работники, те столько не зарабатывают. А вот туристы специально прилетают на Лорелею, чтобы тратить деньги. Катерина никак не могла решить, нравится ей такое положение дел или все-таки не очень. Вот дядю Лешу такой поворот огорчил бы наверняка, можно даже не сомневаться. Поглядел бы он на всю эту мишуру, тихо плюнул бы в сторонку и высказался в том смысле, что город избрал для своего развития далеко не лучшие земные образцы. И, наверное, был бы прав. Вот только местные власти с ним явно не согласились бы. Туристы — это доход, и немаленький. А какой доход с ваших институтов, а? Никакого, сплошные убытки. И даже не говорите ничего про науку, прогресс и все такое прочее. Какая наука, когда людей надо кормить, поить, одевать. И кто это будет делать, вы что ли? Да будет вам известно, что колония на Лорелее обеспечивает себя продуктами питания едва ли наполовину, а все остальное до сих пор завозится непосредственно с Земли. За немалую, надо сказать, плату. Почему, спросите вы? Да просто потому, что ни одно местное растение или животное не может быть использовано в рационе колонистов. Совершенно иная биохимия. В организме человека попросту нет ферментов, расщепляющих соответствующие белки. А потому любая, самая безобидная на вид ягодка может оказаться для нас смертельным ядом. Теперь, надеюсь, все ясно? Говорят, Лорелея — воплощенный рай. Верно, но рай отравленный.