— Вполне. Каттнер одной рукой ухватил провода, а другой подтянул поближе к себе валяющийся на полу скафандр. После чего забрался в его распахнутое чрево и принялся сосредоточенно там возиться, бурча под нос нечто неразборчивое. Алекс терпеливо ждал. Наконец, Каттнер вылез наружу, держа в руках связку проводов со сломанной колодкой на конце. Другой конец жгута явно был закреплен где-то в недрах раскрытого скафандра. Каттнер удовлетворенно хмыкнул и снова уткнулся в развороченный пульт, очевидным образом вознамерившись воткнуть свободный конец жгута куда-то внутрь. — Зачем это? — осведомился Алекс, отстраненно наблюдая за непонятными манипуляциями напарника. — Рация скафандра не настолько мощная, чтобы сигнал мог пробиться сквозь бронированный металлический корпус нашего убежища, — серьезно ответил Каттнер. — Поэтому нужна внешняя антенна… которую, как мне кажется, я обнаружил. Сейчас… сейчас… еще немного… Кажется, готово. Ну, как говорится, с Богом… Он подобрал валяющийся на полу шлем, подсоединил его к металлическому воротнику скафандра, откинул забрало и включил питание. Под шлемом тут же загорелись слабые огни внутренней подсветки. Каттнер наклонился и громко и отчетливо произнес в микрофон: — Мэйдэй, мэйдэй… Всем, кто нас слышит… На связи выжившие в катастрофе космического транспортника «Феникс». Мэйдэй, мэйдэй… Он несколько раз повторил эту фразу, после чего переключил аппаратуру скафандра на автоматическую подачу аварийного сигнала и уселся в кресло, устало откинувшись на мягкую спинку. — Вот и все. Теперь остается уповать лишь на то, что нас хоть кто-то услышит. — Бесполезно, — вдруг сказал Алекс. — Даже если услышат… достать нас отсюда все равно никому не под силу. Тем более, за оставшиеся часы… если не минуты. Чувствуешь? Становится жарковато… — Да, ты прав… — Каттнер смахнул ладонью со лба крупные капли пота. — Изоляция потихоньку сдает, и со временем процесс будет только ускоряться. Однако, как я уже говорил, и готов повторить снова: никогда не говори никогда. По крайней мере до того момента, пока нас не припечет окончательно. Алекс с сомнением хмыкнул и тоже откинулся на спинку кресла. Пот градом катился по щекам и противными струйками заползал прямо за шиворот. Несколько секунд истекли в томительной тишине, нарушаемой лишь тонким попискиванием аварийного сигнала в передатчике скафандра. Звук, всего лишь несколькими мгновениями ранее олицетворявший собой безумную надежду на спасение, теперь внушал одно сплошное уныние. Эфир абсолютно безмолвствовал, и этот факт вольно или невольно навевал невеселые мысли о том, что нет, никто их не слышит и наверняка не придет на помощь. Просто потому, что никого нет поблизости на этой поганой планете. А если даже и есть, то кому, спрашивается, может прийти в голову совершенно безумная мысль о том, что в подобной катастрофе способен уцелеть хоть кто-нибудь. В особенности, учитывая убийственные условия на поверхности. А может, Каттнер что-нибудь перепутал со своими проводами, и никакой сигнал бедствия вообще никуда не уходит… Видимо, подобная мысль пришла в голову не только Алексу, потому что Каттнер внезапно поднялся, склонился над развороченным пультом и начал внимательно разглядывать его обнаженные внутренности. Не обнаружив ничего криминального, он присел на корточки над скафандром и снова монотонно забубнил в микрофон: — Мэйдэй… мэйдэй… Всем, кто нас слышит… Да никто нас не слышит! И никогда не услышит! Потому что нет никого на этой сволочной планете! И затея с посылкой радиосигнала была исключительно идиотской с самого начала. Глупо хвататься за несуществующую соломинку… Каттнер, наконец, прекратил бесполезные попытки возвестить о себе окружающему миру и снова уселся в кресло. Впервые с момента катастрофы Алекс уловил во взгляде напарника признаки безнадежности. Вот это да! Неужели наш железный десантник все-таки сдался и вот-вот готов окончательно потерять веру в благополучный исход самого смертоубийственного из всех приключений, в которых ему довелось побывать? Никогда бы не подумал. Но если это действительно так, тогда нам точно крышка… — Послушай, Каттнер, — Алекс постарался не подавать виду, что заметил изменение в настроении напарника. — Давно хотел спросить… Какого черта ты вообще ввязался в сомнительную историю с угоном «Ириды»? Неужели только деньги? Каттнер даже не пошевелился, неподвижным взглядом уставившись в стену над развороченным пультом. А когда Алекс уже потерял всякую надежду на ответ, вдруг заговорил, не поворачивая головы: — Да, деньги… что же еще?.. Только деньги, и ничего более. Когда весь мир вокруг тебя построен исключительно на деньгах, то их наличие или отсутствие мгновенно перерастает в проблему выживания. Хочешь поспорить? — Нет, не хочу. Все это, конечно, верно, пусть и звучит немного цинично. Вот только не верю я, что ты пошел на преступление исключительно ради денег. Не верю, и все тут. — Значит, не веришь… — Каттнер так и не повернул головы. — Ну, хорошо, тогда слушай… Чуть больше года назад на одной из трасс в швейцарских Альпах произошла автокатастрофа. Одна из многих, что ежедневно случаются по всему миру. Беспилотный грузовик внезапно потерял управление, самопроизвольно сменил эшелон и на полной скорости влетел прямо в борт туристического автобуса. Одиннадцать человек погибли на месте… и среди них моя жена. Дочь выжила просто чудом, однако, получила серьезные ранения и в крайне тяжелом состоянии была доставлена в клинику. Врачи собирали ее буквально по частям… но настоящего чуда так и не случилось. Почти восемь месяцев она провела в коме, а когда очнулась, то лечащий врач сообщил, что моя дочь рискует навсегда остаться прикованной к больничной койке. Лечение возможно, но, во-первых, довольно рискованное и без каких бы то ни было гарантий, а во-вторых, потребует весьма длительного времени и значительных материальных затрат. То есть тех самых проклятых денег, которых почему-то никогда не бывает много. Все мои невеликие накопления к тому времени уже ушли на оплату содержания дочери в клинике… а нужно было много, много больше. Пришлось взять кредит в банке под залог нашего дома, потому что никаких других источников столь значительных средств не просматривалось даже в отдаленной перспективе. Каттнер внезапно замолчал, явно пытаясь справиться с волнением, вызванным трагическими воспоминаниями. Он по-прежнему сидел в своем кресле, неподвижный, словно сфинкс, и лишь побелевшие костяшки пальцев, стискивающих подлокотники, выдавали бушевавшие в душе чувства. Алекс затаил дыхание, боясь пошевелиться. Наконец, Каттнер произнес: — Ну, а дальше все на редкость банально. Деньги за дом ушли, как в песок… затем неизбежные просрочки по платежам банку и, наконец, постановление суда о выселении. Плюс сумасшедшие счета за реабилитацию дочери, оплачивать которые я уже был не в состоянии… Вот тогда-то и возникла уникальная возможность поправить дела, совершив один-единственный рейс на Лорелею. Пусть даже абсолютно незаконный. Похоже, те, кто предложил эту сделку, явно были в курсе моих семейных обстоятельств… Так что деньги, исключительно деньги! Ну что, до сих пор не веришь? — Извини, я не знал, — пробормотал Алекс. Бывший капитан пиратской команды Эдвард Каттнер неожиданно предстал перед ним абсолютно в новом свете. Нет, конечно же, Алекс нисколько не оправдывал бандитский налет на мирный корабль и попытку доставки в солнечную систему совершенно незаконного груза… И все же. Мотивы, побудившие бывшего десантника преступить закон, стали немного понятнее. Каттнер, наконец, повернул голову и посмотрел на Алекса взглядом, в котором странным образом смешивались смертная тоска и угрюмая решимость идти до конца. — Понимаешь теперь, почему мне необходимо вернуться? Еще как понимаю, подумал Алекс. Тем более, что мечтаю вернуться ничуть не менее твоего. — А ты не пробовал обратиться за помощью к друзьям… знакомым… Не может такого быть, чтобы не отозвался хоть кто-нибудь. — У меня нет друзей, — глухо отозвался Каттнер. — После вынужденной отставки половина из них разбежалась сразу же… словно крысы с тонущего корабля. А другая половина с каждым ушедшим годом вспоминала обо мне все реже и реже, пока не забыла окончательно. — Думаю, ты не совсем прав. На космофлоте до сих пор помнят, кто такой Эдвард Каттнер. По крайней мере, рядовые десантники и пилоты звездных кораблей. И поверь, даже твоя последняя выходка с угоном «Ириды» на мой взгляд не способна так уж сильно поколебать их уважение к человеку, который ни при каких обстоятельствах не бросает своих в беде. Но даже если дела обстоят именно так, как ты говоришь… В любом случае, можешь считать, что по крайней мере один друг у тебя теперь есть. — Это кто? Ты что ли? — Каттнер повернул голову и принялся рассматривать Алекса так, словно увидел его в первый раз. — Не смеши… Ты мой конвоир, если не сказать тюремщик… Какая уж тут дружба. — Можешь думать что угодно, — ответил Алекс. — Но если мы все-таки выберемся из этой передряги, обещаю, что приложу все усилия к тому, чтобы тебе помочь. В конце концов, брошу клич по всему космофлоту… и поверь, найдется немало тех, кто не останется равнодушным. Каттнер отвернулся, а затем встал с кресла и снова склонился над лежащим на полу скафандром. — Мэйдэй, мэйдэй… — раздался его голос, и в нем больше не чувствовалось обреченности, так поразившей Алекса всего несколько минут тому назад. Внезапно из шлемофона донеслись какие-то новые звуки: шорохи, потрескивания, неясные хрипы и вздохи… Каттнер оборвал фразу на полуслове и замер, прислушиваясь. Алекс боялся даже вздохнуть, чтобы лишним движением не спугнуть замаячившую на далеком горизонте безумную надежду на чудо. Сердце оглушительно стучало где-то у самого горла. Неужели… неужели нас все-таки кто-то услышал? Нет, не верю… не могу поверить… такого просто не может быть… обычные атмосферные помехи… Тонкий оглушительный свист пронесся по замершему в ожидании невероятного тесному помещению, оборвался на высокой ноте, и тут же в наушниках скафандра раздался негромкий голос: — Слышу вас, «Феникс»… На связи автоматический исследовательский комплекс КРИС-1500. Сообщите точное количество выживших… Ответьте, «Феникс»… — Робот, — разочарованно произнес Алекс пересохшими от волнения губами. — Всего лишь чертов робот… — Где робот, там и люди, — возразил ему Каттнер и, склонившись к микрофону, громко сказал: — На связи «Феникс». КРИС, слышу вас хорошо. Выживших двое: офицер службы безопасности Алекс Маккуин и подконвойный Эдвард Каттнер. Повторяю, выживших двое… КРИС, можешь обеспечить нам связь с людьми? Требуется немедленная эвакуация… — Вас понял, «Феникс»… выживших двое, нужна эвакуация. Немедленно передам информацию на станцию «Афродита-2». Ждите ответа. Конец связи. Каттнер поднял голову и взглянул на Алекса. — Вот видишь, — сказал он. — Выходит, не зря мы с тобой упирались… Верно говорят: надежда умирает последней. Уж это точно, подумал Алекс, стряхивая со лба крупные капли пота. Мы с тобой умрем куда раньше. Глава 4 Сообщение КРИСа повергло экипаж «Афродиты» в состояние, близкое к шоку. Причем, не только стажеров, что представлялось, в общем-то, вполне естественным и объяснимым. Ну что с них, спрашивается, взять, совершенно зеленые экземпляры, ни в малейшей степени не представлявшие всю степень невероятности произошедшего буквально у них на глазах события. И если бы только стажеры! Ник с Марком Аврелием почти на целую минуту потеряли дар речи, и даже командир, Михаил свет Александрович, выглядел донельзя удивленным и растерянным, даром что бывший десантник. Целых двое выживших в катастрофе «Феникса» — уму непостижимо… Уцелеть во время неуправляемого падения сквозь атмосферу, когда плавятся и горят самые тугоплавкие металлы — само по себе нечто из ряда вон выходящее. Но пережить после этого чудовищный удар о твердую каменную поверхность негостеприимной планеты!.. Невероятно! Все равно, что выиграть в покер у карточного шулера, шансы ровно такие же. Событие из разряда тех, которых попросту не может быть никогда. Тишину командного пункта неожиданно нарушил негромкий голос Майкла, облекшего в словесную форму всеобщую растерянность и недоумение: — Не понимаю… Чудес не бывает. Они просто обязаны были сгореть в атмосфере. Все-то ты у нас знаешь, раздраженно подумал Николай. Во всем-то ты у нас разбираешься… Даже непонятно, отчего такой на редкость умный и знающий курсант до сих пор ходит всего лишь в стажерах. Будь моя воля — не глядя доверил бы тебе место пилота на межзвездной «Ириде». Лишь бы никогда больше не слышать твоих исключительно мудрых умозаключений. И не хвататься за сердце от непредсказуемых поступков. — Не знаю, как насчет сгореть, — вмешался Марк. — Но, может быть, кто-нибудь объяснит мне, почему они не разбились насмерть? Вопрос канул в пустоту. Естественно, никто ничего определенного по этому поводу сказать не мог. Даже командир. Даже всезнающие стажеры. КРИС между тем вещал: — … выживших двое: Алекс Маккуин и Эдвард Каттнер. Требуется срочная эвакуация…« — Алекс?.. Маккуин?.. Николай обернулся. Сэмюэль Харди застыл в полной неподвижности и округлившимися от ужаса глазами смотрел на висящий над пультом экран, на котором разворачивалась панорама северо-западного склона горы Маат, транслируемая телекамерами КРИСа. Правда, Ник готов был поклясться головой, что на месте залитых застывшей лавой каменных склонов Сэм видит нечто совсем-совсем иное. — Твой родственник? — как можно более спокойным голосом осведомился он. — Или знакомый? Сэм не ответил. Судя по всему, вопроса он даже не слышал. И только когда Майкл слегка тронул его за рукав, внезапно очнулся и торопливо пробормотал: — А?.. Нет… просто представил, каково ему там… Экий ты у нас впечатлительный, подумал Николай, не сводя со стажера внимательного взгляда. Впрочем, не такая это и новость. Видели уже, знаем… — Не отвлекайся, — строго сказал Мих-Мих. Николай послушно развернулся и снова положил руки на пульт управления КРИСом. — Долго еще?