— Ну вроде как твердость руки проверяли, — недоуменно ответил Андрей. — Зачем? — повторила Света. — Теперь и я могу спросить — зачем! — вспылил Андрей. — А тогда все казалось игрой… Игра, и все тут. Слушай дальше… Я сам, понимаешь, своими руками подготовил два патрона. Холостых. Сам засыпал порох, пыжи изготовил… Причем делал их помягче, чтобы не повредить того мужика… С близкого расстояния даже пыжом можно глаз выбить… И сегодня утром зарядил обрез. — А обрез чей? — Не знаю. Он тут давно болтался без дела… — Значит, пристроили к делу, — как бы про себя произнесла Света. — Повторяю — я сам подготовил патроны и сам вставил их в стволы. Это я помню до последней секунды. Сто раз уже прогнал в мозгах каждый свой шаг, каждое движение… Не мог я перепутать патроны по той простой причине, что не было у меня боевых патронов. Их не было! — А они говорят, что перепутал? — усмехнулась Света. — Да! Именно! И вроде того, что я круглый дурак! — Послушай, — она положила ему руку на колено. — Остановись… Вспомни… Постарайся вспомнить… Перед самым выездом на эту вашу операцию… Ты на минутку отлучился? — Откуда ты знаешь? — отшатнулся Андрей. — Умная потому что. Если ты вложил холостые патроны, а они оказались боевыми, значит, их подменили. Если ты не видел, как их подменили, значит, отлучился. Могу предположить, что отлучился не сам по себе, а тебя куда-то послали, о чем-то попросили… Ну? Вспомни? — Тут вот что произошло… Когда собрались выезжать, меня позвали к телефону… — Кто позвал? — Кто… Сейчас скажу… Подгайцев. Нет, не так, Михей послал Вовчика, чтобы он позвал. Я подумал, что ты звонишь… Мне сюда больше никто не звонит, еще не успел никому дать этот номер… И я подумал, что это ты… И, конечно, со всех ног бросился вот в эту комнатку… Знаешь, когда звонишь ты, я все бросаю и бегу, — он вымученно улыбнулся. — Вот и нашли виноватую. — Да нет, Света, ты здесь ни при чем… Когда я вошел в конторку, трубка лежала на столе. Это точно. Но уже шли короткие гудки. Михей сказал, что, наверно, не дождались и положили трубку и что сейчас снова позвонят. Дескать, подожди минутку. И я, как последний дурак, сижу и жду второго звонка. — И, конечно, его не было, — произнесла Света. — Само собой. — А этот ваш председатель… Заварзин? Он был здесь? — Нет, только я и Михей. Потом он ушел. Я остался у телефона один. Подождал-подождал, вышел во двор. И там увидел Заварзина. Он приехал на своем «Мерседесе», весь в белом, двор залит солнцем, так что на нашего шефа смотреть было больно. Тут, конечно, суета, Михей дает последние указания, Махнач бегает туда-сюда… — А где обрез? — остановила Света воспоминания Андрея. — Обрез лежал на седле моего мотоцикла. Как я его положил, так он и лежал. — На самом виду? — Получается, что так… И все бегают, ни за кем не уследишь. — И все только для того, чтобы припугнуть какого-то мужика? — с сомнением спросила Света. — Да, сейчас кажется подозрительным… А тогда все шло мимо внимания. Понимаешь, как Михей объяснил… Пообещали хорошему человеку убрать ухажера его жены, а человек с возможностями, нас еще десять раз выручит. А коли пообещали, отказываться неудобно, надо, мол, держать слово. Да и дело-то пустяковое, за час управимся и назад вернемся. — Скажи, Андрей, — медленно проговорила Света, — а патроны, которые ты подготовил… Их кто-нибудь видел? — В каком смысле? — Вот ты подготовил холостые патроны. Так? Но чтобы заменить их на боевые, нужны очень похожие! Правильно? Вдруг ты увидишь, что патроны другие… Так вот, твои патроны должны были видеть. — Да я и не скрывал… Как-то даже похвастался… Приехал Заварзин, мы обед организовали, он тоже присоединился. — И твои патроны видел? — Да что там видел, он их в руках держал! — Больше вопросов нет. Суть закона подлости тебе понятна? — Почти… — Что не ясно? — Мне не ясно, кто это сделал. Кто именно. — Это важно? — Я должен знать, кого благодарить. — Неужели ты не понимаешь, что они все устроили тебе ловушку? Так ли уж важно, кто к телефону звал, кто в этой конуре задерживал, кто патроны менял? Надо срочно от них сматываться. — Не получится, — обреченно проговорил Андрей. — Не отпустят. Я на крючке. — Не вижу никакого крючка! — Что ты, Света! Теперь я для них незаменимый человек. Если они так ловко все обставили, так незаметно включили меня, значит, это убийство у них не первое. Кооператив — прикрытие. Они не стремятся расширить дело, некоторых клиентов вообще отшивают, хотя те готовы хорошо заплатить. Им некогда. У них все время какие-то дела, встречи, поездки. Это банда, Света. Это банда. Пройдет немного времени… И они дадут мне другое задание. И тогда им не придется комедию ломать. Патроны я вынужден буду сам вложить. Боевые патроны. — А если откажешься? — Я уже не смогу отказаться. В один голос дадут суду свои чистосердечные показания, и этого будет вполне достаточно. Они сами об этом сказали. И потом, знаешь… Наверняка предусмотрен и такой поворот. Дескать, начнет ерепениться — поговорим иначе. Это банда, Света. Некоторое время оба молчали, завороженно глядя на маленькое красное пятнышко на стене — последний лучик солнца, пробившийся сквозь бетонные стены брошенного строительства. Красноватые сумерки, наступившие в приемной, быстро темнели, становились фиолетовыми, потом синими. Андрей и Света сидели на диване рядом. — Знаешь, не верится, что все они одинаково виноваты, — наконец произнесла Света. — Кто-то из ребят, как и ты, не знает, куда попал, что произошло… — Поэтому я хочу найти мои патроны. Если найду, сразу все станет ясно. — Ты их узнаешь? — Там есть пометки. Все охотники ставят знаки на своих припасах. Приемную и кабинет я обшарил, пока тебя дожидался. А в той комнате живут двое наших, Махнач и Феклисов. Иногда остаются ночевать. Я тебе их как-то показывал… — Помню… Один толстяк, второй стриженый, — усмехнулась Света. — Хочу устроить им легкий шмон… Поможешь? Света молча поднялась и направилась в коридор, Андрей проводил ее взглядом и решил, что этой ночью домой ее не отпустит, он просто не сможет остаться один. Света оглянулась, словно почувствовав его мысли. — Подожди, я включу свет… — сказал Андрей. — Пробку надо ввинтить. Вспыхнула лампочка, показавшаяся непривычно яркой. В желтоватом свете коридор выглядел особенно грязным, заброшенным. Андрей проверил запор, снова вставил швабру в ручку входной двери и первым вошел в комнату Махнача и Феклисова. Двери не запирались, и он, не откладывая, принялся за дело. Обыск был несложным — в комнате не было ничего, где можно спрятать патроны. Две раскладушки, стол, рассохшийся шкаф без дверцы, одежда. Вскоре Андрей и Света убедились, что патронов здесь нет. — Их могли просто выбросить, — предположила Света. — Вряд ли… Это были хорошие гильзы. Металлические. Сейчас таких почти нет. У всех картонные, но это не то. Если человек хоть немного общается с оружием, он никогда не выбросит латунные гильзы. И потом — зачем? Они ничего не доказывают. Это не улика. Только я знаю, что на них есть метки, только я могу эти метки увидеть… Во всем они чисто сработали, а здесь промахнулись — нельзя было допустить, чтобы эти патроны у меня оказались. Оплошал Михей, крепко оплошал. Слушай, надо опять пробки выкрутить. — Зачем? — На всякий случай… Вдруг где-нибудь магнитофон подключен… Мало ли… — Что же, так и будем в темноте сидеть? — Почему… Можно и прилечь, — медленно проговорил Андрей. — Если ты, конечно, не возражаешь. — Да тут у вас и негде… Этот диван слишком узок для двоих. Мы не поместимся. — Придется в два этажа. — Это как? — не поняла Света, но постепенно до нее стал доходить смысл сказанного. Как и все рыжие, она краснела быстро и ярко. Андрей обнял ее, отвел волосы в сторону, поцеловал в шею, да так и остался стоять. — Осторожнее, — прошептала Света. — А то я потеряю самообладание. — Теряй быстрее, — он потрогал губами ее ухо. — А кто ляжет сверху? — прошептала она, и Андрей содрогнулся от этого ночного шепота. — Как хочешь… Могу я… — А потом поменяемся? — Поменяемся. — Все, — произнесла она, решившись. — Все… Гаси огни.