— Какой точный адрес Войлошникова? — Волков переулок, дом Скворцова. — Покажите на карте. Мойсеенко ткнул пальцем слева от Зоологического сада: — Тут. — А где баррикады? Подошел генерал-квартирмейстер штаба Московского военного округа Шейдеман: — Проще сказать, где их нет! Лыков корректно поклонился: — Ваше превосходительство, я должен буду проникнуть в Волков переулок и найти там нужного человека. Будьте любезны указать мне дислокацию ваших войск, а также места расположения дружинников. Генерал покосился на Дубасова. Тот пояснил: — Это коллежский советник Лыков, он выполняет личное поручение Дурново. Меня обязали оказать ему полное содействие. — Понятно. Шейдеман подробно показал на карте, как пролегла «линия фронта». Самая большая баррикада оказалась на Горбатом мосту. Еще одна, тоже значительная, была возведена на Кудринской площади; по бульварам ее фланкировали завалы. Третий очаг сопротивления находился в Тишинке. — А Проточный переулок тоже перекрыт? Генерал ответил: — Об этом у меня нет сведений. Вроде бы там сохраняют нейтралитет. Лыков обрадовался. Проточный переулок был одним из самых опасных мест в Москве. Там обитали шайки громил, контролирующих Смоленский рынок и окрестности. Его жители никого в грош не ставили и более всего ценили независимость. Вряд ли Совет рабочих депутатов имел вес у гайменников. Сыщик откланялся и ушел. Совещание продолжилось без него. Последние слова адмирала, что долетели до питерца, звучали оптимистично: — Подкрепление прибыло, теперь надо наступать. Итак, коллежский советник собрался идти в самый центр восстания. Пока суматоха, можно проскочить. И вывести Войлошникова с семейством из опасности. Ведь у Александра Ивановича четверо детей. Вот и боится он их эвакуировать, когда вокруг не прекращается стрельба. Но как быть с Сергеем? С одной стороны, вдвоем спокойнее. С другой — жалко парня, молодой еще. Рейд опасный, можно и пулю словить… В себе сыщик был уверен, он умел разговаривать с аборигенами Проточного. Шеф решил не рисковать своим помощником. Тот сидел в сыскном, ждал распоряжений. Алексей Николаевич явился туда и сказал греку: — Иди в гостиницу. Поужинай без меня. — А вы? — Схожу на встречу и вернусь часа через два. — Я с вами. — Зачем? — В Москве война, — отрезал коллежский секретарь. — Да у меня встреча в Зарядье. От боевиков далеко. — Тогда я у подъезда посижу, — упрямо заявил Сергей. И Лыков понял, что тот не отвяжется. — Хорошо, идем вместе. Но учти, там, если по правде, опасно. Азвестопуло насторожился. — На Пресне позади Зоологического сада казенная квартира Войлошникова. Нашли где селить начальника сыскной полиции! Александр Иванович пропал вчера. Ушел к семье и не вернулся. Надо его вытащить оттуда, вместе с женой и четырьмя детьми. — Четырьмя! — ахнул грек. — Теперь понял? Пока не сделаем это, я ничем другим не смогу заниматься. А московским начальникам дела нет. Их можно понять — дом горит… Поэтому на Пресню пойдем без воинской команды, только мы вдвоем. — Но как пролезть через баррикады? — Возьми в сыскном гардеробе врачебный саквояж. И оружие не забудь. Встречаемся через час в Гнездниковском. Два отчаянных человека пробрались в Проточный переулок без особых проблем. В Замоскворечье стреляли пачками, в Хамовниках — залпами, на Садовой-Кудринской истерически заходился пулемет. Но между Хамовниками и Пресней было тихо. Однако, как только сыщики зашли в Проточный, им навстречу вихляющейся походкой двинулись четверо блатных. — Эй, прыцы[68], кто такие будете? — спросил один, с хищным лицом и гнилыми зубами. — Пройти надо, — коротко ответил Лыков. Уголовные рассмеялись: — Мало ли что надо? Сначала доложи, потом заплати, ну а там посмотрим. Алексей Николаевич цыкнул: — Прибери рыло в чулан, к празднику сгодится! Бандиты растерялись. Незнакомец не только не боялся их, но и вел себя как старший. — Ладно. Говори, что за нужда. — На Пресне ранили человека. Не простого, по-вашему будет «иван». Это доктор, я веду его туда. Если раненый вдруг помрет, не дождавшись, вся пресненская боевая дружина примется выяснять, почему доктор не пришел. И кто его не пустил. Ну? Надо это тебе? Блатные переглянулись, гнилозубый кивнул Азвестопуло: — Открой рендель[69]. Тот щелкнул замком саквояжа. — Идите. Сыщики миновали кордон налетчиков, но уже в Новинском переулке им снова преградили путь. Вооруженные люди появились внезапно, из засады. Лыков вскинул руку с маузером — и тут же опустил ее. Перед ним стоял Сажин. — Иван, не стреляй! — Алексей Николаич? Ты как здесь оказался? Есаул отвел стволы браунингов, скомандовал: — Отставить! Трое в рабочих куртках нехотя отступили. Сажин шагнул к Лыкову, настороженно глядя на него, и спросил: — С ума сошел? Тут таких на месте кончают… — Мне надо. — Что значит «надо»? — Сажин почти кричал. — Надо ему! Может, ты шпион и пришел сюда с разведкой? Откуда я знаю? — Конечно. Ниже полковника не нашли кого послать, — язвительно парировал Лыков. — Думай, что говоришь. — Хорошо. Зачем явился? — Пропал мой товарищ. Я его ищу. — Он, поди, тоже из полиции? — Иван, я какой, по-твоему, человек? Сажин опешил. Подумал немного и ответил: — Ну… порядочный. — Хотя служу в полиции. Так вот, и товарищ мой тоже порядочный. Ничем не хуже меня. Есаул покосился на спутника Лыкова: — А это кто?