Мы потеряли их и едем только по интуиции. Они не могут ехать в Москву. Чисто психологически не могут, и всё тут. Они не могут уйти вправо от Москвы, это для них всё равно, что ехать, куда глаза глядят. Они могут уйти только влево, в том направлении, которое им уже знакомо. Ваня бегает проторенными дорожками. Мы подъезжаем к посту, за которым уже не только другой район. Другая, Калужская, область. Серпуховским дэпээсникам дальше делать нечего. Они могут, конечно, проявлять энтузиазм и героизм, но это едва ли им зачтется. Это не их территория, никто их тут героями объявлять не заинтересован, даже если им повезёт, и они упакуют Ваню с Клавой. Дэпээсники хлопают дверцами, вразвалочку подходят к своим коллегам, что-то им поясняют, показывая на нас. Я тоже выхожу из «жигулей», прихрамываю, кровь хлюпает в ботинке, пуля содрала кожу. Смотрят калужские коллеги крайне неласково. Особенно старший, мордастый капитан. Ксиву требует. Предъявляю удостоверение. Велит Гере выйти и тоже предъявить. Гера подчиняется, на нём лица нет. Не нужно быть большим физиономистом, чтобы определить, как ему нехорошо. Наконец, слышу то, чего больше всего боялся услышать: – Вы не тех хлопнули, ребята, – говорит капитан. Гера даже не пробует сыграть возмущение. Но я так просто не сдаюсь. – Кого вы слушаете? Капитан хмуро отвечает: – Мы слушаем наши сводки. Вы уже попали в сводку, ребята. Вы не тех хлопнули! Те только что проехали. Цепляюсь, как за соломинку: – Как проехали?! А вы куда смотрели? Капитан отвечает как-то странно: – А что мы? Нас в школе милиции английскому не обучали. Ваня Мы остановились перед постом ДПС за 400 метров и стали ждать вереницу фур. Только прячась за фурами можно проскочить. Клава предложила заодно слегка загримироваться, сыграть иностранную пару. Если фокус не пройдёт, отрываться будем без пальбы. Зачем наживать новых врагов? Тем более, что каждый наш шаг теперь обсуждается «широкой общественностью». Когда, наконец, фуры появились и мы пристроились сзади, надежды особой на то, что менты на них отвлекутся, не было. Дэпээсники обязаны проверять фуры. Но – в направлении Москвы. А мы ехали от Москвы. Вся надежда была на Клаву. Я съехал на обочину раньше, чем мент махнул жезлом. Мне как бы самому надо было остановиться. Клава вышла из машины и направилась к менту. Она затараторила по-английски. Спрашивала, правильно ли мы едем. Нам надо в Москву, но над нами, наверное, подшутили на предыдущем посту. Мы чувствуем, что едем в обратном направлении. Она говорила с пулемётной скоростью, но мент всё же понял, чего ей надо. Он показал, где можно развернуться, чтобы ехать обратно. Клава помахала ручкой и побежала обратно к машине. Естественно, мы не развернулись там, где показал гаишник. Погнали дальше. Сняв фуражку, он чесал себе репу, озадаченно глядя нам вслед. Пряхин Капитан сунул наши ксивы в карман. Я дёрнулся, но он сторожил каждое моё движение. Он направил мне в грудь укороченный «калаш». – Ты знаешь, майор, мы просто обязаны вас принять. Сдай табельное оружие. Я посчитал эту арифметику, когда ехали. За два трупа Гере дадут минимум лет десять, мне – за организацию и команду – никак не меньше. Червонец – это много. Я не мыслил себя вне свободы. Для меня это было противоестественно. Я слишком привык лишать свободы других. Я не мог позволить этому мордастому капитану лишить свободы меня. Грош цена тому оперу, у которого в заначке нет запасного ствола. Я выхватил второй ПМ, приставил к башке капитана. – Извините, коллега, за неудобство. Извольте сесть с нами в машину. С автоматом. Вы нам ещё пригодитесь. Двое подчиненных капитана не очень-то бросились ему на выручку. Двое серпуховских стояли в выжидательных позах. – Будете свидетелями, – хмуро сказал им капитан. Он отдал мне автомат и сел в свои дэпээсовские «жигули» на правое сидение. Гера – за руль, я – сзади. Так проще контролировать ситуацию в салоне. Капитан покачал головой: – Дурак ты, Пряхин. Конечно, дурак, его подчиненные сейчас сядут нам на хвост. Но куда денешься: у нас ситуация цугцванга: какой ход не сделаешь, любой – плохой. Но этот ход был не самый худший. Клава Нам позвонил Галахов. Всё-таки он молодец. По-моему, он не гей, хоть и работает на телевидении. Ну и не боится нам помогать. Хотя допускаю, что заботу он проявляет не просто так. У него свой интерес. На этот раз сообщает, что нас ждут Савичевы. Они за нас волнуются. Господи, как это приятно! Но это не всё. У Савичевых нас будет ждать оператор. Галахов всё просчитал. Если дом Савичевых станет нашим последним убежищем, оператор в случае чего будет вести съемку ареста в прямом эфире. Он только не понял, что я сказала на даче у Александра Сергеевича. Ареста не будет. Но он в любом случае не проиграет. Оператор будет показывать, что происходит, когда мы не даём себя арестовать. Я чувствую себя главной героиней и главным режиссером будущего спектакля. Это мой позитив среди полной нашей безнадёги. Естественно, мы едем в Калугу, на встречу с Савичевыми. Хвоста, вроде, нет. Но Ваня на всякий случай жмёт на всю железку. Надо оторваться так, чтобы не оставить Пряхину ни одного шанса. Впереди очередной пост ДПС. Если с предыдущего поста пришел сигнал, что мы косим под иностранцев, нас тут ждут. Останавливаемся у первого знака, в 800 метрах. Ни позади, ни впереди – ни одного съезда с шоссе. Нужно быстро решать, что делать. А что тут думать? Остаётся мой вариант – машину в кювет и – через поля – куда глаза глядят. Нас нагоняет знакомый черный джип. Это опять он – «мицубиси паджеро». Мужчина-комплект подходит к нам. Предлагает свои услуги. Он отвезёт нас туда, куда скажем. Я – согласна, а Ваня либо не верит, либо у него колики ревности. У джипа копченые стекла, не видно, есть ли кто в салоне. – Ребята, я один, – успокаивает Комплект. Я начинаю терять терпение. Наконец, Ваня забирает из машины плащ грибника. Значит, всё-таки едем! Мы едем! Комплект выступает – мы слушаем. – Вы самые реальные ребята, каких я только знаю. Я старше вас лет на десять, но мне кажется, что я младше вас, потому что так себя вести, как вы ведёте, я лично не смогу. Я просто горжусь, что могу помочь вам. Комплект просит, чтобы я сняла нас всех на его мобильник. Пожалуйста, мне не трудно. Он отдаёт нам свою аптечку. Мы отказываемся. – Ребята, не дай бог, конечно, но – на всякий случай – возьмите! – настаивает он. Я беру аптечку. – Куда вас отвезти? – В Калугу, если можно. – Всего-то! А может, дальше? – Нет, нам надо в Калугу. Комплект даёт мне визитку. Пахоменко Валерий Степанович, генеральный директор агрофирмы. Если будут проблемы, он решит. Он будет просто рад что-то для нас сделать. На прощанье он жмёт Ване руку: – Ребята, берегите себя и знайте, что за вами очень много таких, как я. Эта беспредельная свобода для подонков – тоже вот где, – Пахоменко режет ребром ладони и горлу. – Даже если вас посадят, знайте: долго вы не просидите. За нашим прощанием наблюдают Ольга и Игорь Савичевы на другой стороне площади перед администрацией. Я машу им.