— Не знаю, их видит только он, — глаза девушки блестели в полумраке. — Кассеты были сразу же изъяты — первым делом, — здесь Виктория припомнила: — Есть еще такой момент: на допросе Глушко предъявили ручку, которую он якобы потерял во время перетаскивания трупа. Но я участвовала в осмотре места преступления и никакой ручки там не видела. Это откровенная фальсификация. Зачем она Кожинову? Я этого не понимаю, — следовательно, у меня нет уверенности… Прокофий Климентьевич резонно рассудил: — Если на основании данных электронного шпионажа Кожинов с абсолютной точностью установил преступника, то какая разница, что он предъявит на суде в качестве доказательств. Ведь пленки… сама понимаешь. — А если все же… — А вот это полезнее выбросить из головы, — довольно резко перебил Викторию дедушка. — Насколько я помню, не тот он человек. А человек в основе своей на протяжении жизни не очень-то и меняется, поверь… — тут он заговорил громче: — Позови, будь ласкова, Олю, пусть заварит липы, попью перед сном. А то что-то худо себя чувствую. Виктория не стала звать, пошла сама. На кухне оказалось, что липа давно настаивается и ждет своего часа. Виктория подала дедушке чашку: — Спасибо тебе за тестирование майора. — А, пустяки, — отмахнулся дед. — Как он тебе глянулся? — Глянулся, — последовал твердый ответ. — Это боевой офицер, который сам лезет под пули. Можешь посмотреть в папках, там было несколько упоминаний о нем. Я вспомнил это несколько погодя. — Вот как? — приятно удивилась Виктория. — Да. Бондарович — не очень расхожая в России фамилия. Друзья его именуют — Банда… — Банда? Вот уж никак не подходит! Он может быть таким галантным кавалером. И спокойный… А Банда — это такой, что на месте не сидит. — Вот именно! — согласился дед. — Такой этот парень и есть. Он еще в РУОПе досрочно получил очередное звание. Виктория не ответила, задумалась. Потом как будто спохватилась, сорвалась с места: — Ой, правда, надо посмотреть, что у тебя есть. Ты — лучший в Москве справочник. Что бы я без тебя делала? — Виктория, удобно устроившись возле картотеки, заметно оживилась и нашла возможным подпустить деду немного лести — приятное слово порой действует не хуже лекарства. — Занималась бы спортом, а не интригами, — искренне посоветовал старик. — И нечего тратить на бумажки время, поспи лучше. — Да, да! Сейчас… Прокофий усмехнулся: — Майору твоему лучше держаться от этого дела подальше. Не годится парень для него. Он, конечно, не Дон-Кихот, на мельницу не будет наскакивать с копьем, но обязательно постарается сам разобраться в ситуации, прежде чем принять решение. Как и всякий уважающий себя самостоятельный человек. А любое самостоятельное действие закончится для него очень печально, — Прокофий Климентьевич вздохнул. — Какое ты к нему имеешь отношение, девочка? — Я назначена опекать его. — Не нравится мне все это, — задумчиво сказал Прокофий. — Когда ты не поладила с Принцессой, дело было — полбеды. Можно всегда свалить на женские штучки… А вот Кожинов тебе не простит ни малейшей ошибки… Ты думаешь, чего Кожинов ждет от тебя? Не случайно же он назначил опекать майора… — Чего? — Хочет, чтобы ты этого майора отодвинула. — Возможно… Кажется, я это и делала сегодня. Виктория еще долго молча рылась в документации старика. Александр Бондарович, 2 часа 30 минут ночи, 24 марта 1996 года, у себя дома. Лифт не работал, из экономии его отключали после десяти вечера. Пришлось подниматься пешком на восьмой этаж. После развода жена вместе с сыном уехала к себе в Самару, — к родителям; Александр остался жить в двухкомнатной квартире один, точнее — «сам-с-котом», как он шутил. В чем-то так было и проще… Если, разумеется, забыть про сына. Но про сына Бондарович забыть никак не мог, поскольку очень любил его и скучал… Как еще устроится с этим! И надо ли, чтобы как-то устраивалось?.. Жена — Бог с ней. Не сошлись характерами, разошлись пути… Но чтоб мальчик рос безотцовщиной — больно!.. В первое время после развода Александр очень страдал, только о сыне и думал. И в каждом мальчишке, пробегающем по двору, только его и видел. Расшумятся под окнами пацаны, раскричатся, играя, а Бондаровичу все кажется, что среди них и его сын. Потом стало полегче… Поднялся наконец на этаж. Достал ключи. Бесшумно открылся замок, Александр специально ставил именно такой, чтобы щелканьем не будить семью — возвращаться за полночь приходилось постоянно. А жена за полночь обычно уже спала — при бигуди, естественно… Боже! Кто б знал, как его злили в те дни эти бигуди. А сейчас, по прошествии времени, — вроде ничего, мысль о них даже не раздражала… Александр шагнул в коридор и замер. В слабом свете, пробивавшемся из зала, бросилось в глаза тело крупного черного кота, которое неподвижно лежало посреди прихожей. В доме кто-то был, и следующие действия Бондарович совершал автоматически: он бросился вперед, выхватывая из кобуры оружие. Ворвавшись в комнату, он искал стволом цель, передвигаясь при этом вправо, а потом влево и вперед, чтобы затруднить прицельный огонь «вероятному противнику». При этом Александр старательно добавлял оглушительные шумовые эффекты, в которых смысл слов не имел никакого значения, и роль играли только громкость и агрессивность голоса: — Стоять! Лежать! Стреляю!.. В комнате никого не было, однако на телефонном столике лежал маленький щелевой фонарь, какой применяют профессионалы и грабители, чтобы не создавать лишней подсветки в окне. Узкий луч освещал разобранный телефонный аппарат. На кровати лежали чужие куртка и кепка… — Что за дьявол! Александр окинул взглядом все возможные укрытия — но их просто не существовало в этой комнате: под тахту не мог проникнуть даже кот, занавески — прозрачные, за стойку с телевизором и музыкальной аппаратурой Банда заглянул сразу… Что еще? Открытые стеллажи, два стула… Бондаровичу потребовалось меньше секунды, чтобы оценить эту обстановку и проследовать в том же стремительном темпе на балкон. Пусто. Александр перегнулся, выглядывая вниз — и тут же получил в лицо тугую струю из газового баллончика. Спасли только отработанная реакция и привычка оперативника не застывать в неподвижной позе, заботясь о том, чтобы противнику было сложно в тебя прицелиться или ударить. Поэтому основная струя прошла все-таки мимо. Александр задержал дыхание и отвернулся в сторону, но на несколько секунд сознание помутилось, и он, будто через вату, услышал, что человек, оказавшись на нижнем балконе, выламывает с треском дверь в квартиру. Придя в себя, Бондарович кинулся через свою квартиру на лестничную площадку. Неведомый «гость» с газовым баллончиком уже открыл незнакомые замки на выходной двери в нижней квартире. И, грохоча каблуками по ступенькам, бежал по лестнице вниз. Скорости ему было не занимать. На этот раз Бондарович, преследуя взломщика по лестнице, не стал выкрикивать традиционные, как лай гончих, формулы: «Стой! Стрелять буду!» Убегающий явно не собирался стоять, а Бондарович — стрелять, хотя бы потому, что беглец опережал его примерно на два пролета и не был виден. Разве что мелькала время от времени на перилах рука… Так что не стоило будить посреди ночи жильцов напрасной пальбой. Бондарович просто поднажал, чтобы не упустить беглеца на улице, где того наверняка ждала машина. Вылетев из подъезда, Александр заметил, как силуэт бегущего мужчины скрывается за углом дома. Бондарович бросился за ним. Поворачивая, он обнаружил, что никого поблизости нет, значит, незнакомец скрылся за вторым поворотом и находится на обратной стороне дома. Однако и за вторым поворотом взломщика не оказалось; Александр оглянулся, внимательно осматривая местность. Он не успел поднять глаза вверх. Со ступеньки пожарной лестницы, начинавшейся на уровне двух метров от земли, спрыгнул человек. В полете он выбросил ногу вперед и ударил Бондаровича в правое плечо, отчего тот свалился на землю и выронил пистолет Спрыгнувший человек тоже не удержался на ногах, он мягко перекатился по земле и тут же поднялся, готовый перейти в новую атаку. Бондарович вскочил на ноги и провел прямой удар в голову и одновременно левой — в корпус, однако ни головы, ни корпуса не достал. Противник же в это время проводил умелую подсечку. Его ловкости можно было позавидовать. Бондарович снова оказался на земле, проиграв третий раунд подряд. Больше шансов ему, увы, не оставили: взломщик снова выхватил баллончик и выпустил прямо в лицо Бондаровичу полную дозу парализующего газа. Увернуться не удалось… * * * Александр очнулся через несколько минут с тяжелой головной болью, полностью дезориентированный. Потребовались еще несколько минут, чтобы, сидя на земле, собраться с мыслями и силами. Банда оглянулся и подобрал пистолет, — нападавший и не подумал прихватить с собой личное оружие Александра. Следовательно, в его цели входило только одно — избавиться от преследования. Особых повреждений на теле не было. Бондарович поднялся и, тяжело ступая, побрел домой. На седьмом этаже он постучал в квартиру соседей снизу. Почти сразу ему открыл испуганный мужчина.