Скараба приказал: – Огонь! К автобусу метнулись две молнии. Взрывы грохнули внутри салона, сорвали крышу, деформировали стойки окон. Вспыхнувший автобус слетел в кювет и перевернулся. В поле выскочили всего два человека, охваченные огнем. Василь расстрелял их из пулемета. – Готово, – проговорил он, поднимаясь. – Делов-то! – В машину! Грузовик подъехал к горевшему автобусу. На шоссе лежала девушка лет восемнадцати, обгоревшая с ног до груди. Странно, но ее красивое лицо не пострадало. Лишь в открытых глазах навсегда застыло недоумение, смешанное с болью. – Медсестра, видать, – проговорил водитель. – Симпатичная сучка. – Была. – Скараба достал телефон, нашел номер Лютого, нажал кнопку вызова. Сотник ответил вопросом: – Где вы, черт бы вас побрал? – Заплутали малость, Влас, да на шоссе встретились с санитарным автобусом. – И что? – Как что? Подорвали его к чертовой матери. – Зачем вы уничтожили автобус? – Так он вез медиков в Зареченск, оказывать помощь москалям. – Тебе это обгоревшие трупы сказали? – Нет, но куда же еще он мог ехать? – Где это произошло? Скараба осмотрелся. – Тут недалеко через дорогу линия электропередачи проходит. – Вижу дым. Еду к вам. Всех держать в кузовах. «Ниссан» подскочил к месту трагедии через несколько минут. Лютый осмотрел обгоревший остов автобуса, скрюченные тела водителя и пассажиров. Сотник взглянул на лицо девушки, лежавшей на асфальте, повернулся к Скарабе и выкрикнул: – Придурок! Надо было пропустить автобус. – Ты не особо язык-то распускай, Влас. Я тебе не зачуханный срочник. – На автобусе были какие-нибудь опознавательные знаки? – Красный крест. – Отлично. Валим отсюда быстрей, и предупреди всех, что никакого автобуса мы не встречали, так как в основном двигались по проселочным дорогам, понял? – Понял! – По местам! Вперед! Колонна уже из трех машин пошла к столице. Сзади остались догорать трупы врачей и девчонок из медицинского колледжа, спешивших на помощь таким же, как Лютый, Скараба и их подельники. Они хотели выполнить свой долг, все были добровольцами. Никто не заставлял их ехать к Зареченску, сами вызвались. Вот и получили благодарность. Лютый достал телефон, но не спешил воспользоваться им. Бровчук спросил: – Надо начальству звонить? – Да. А что сказать? – То, о чем говорили. Вали все на нацгвардию и урода Городича, не обеспечившего подчинение бригады. Иначе не отмазаться. Лютый нажал кнопку вызова и тут же услышал знакомый голос: – Жив? – Жив! – Лучше бы ты сдох в Зареченске. – Но обстановка там… Микович оборвал сотника: – Да мне плевать, что и как сложилось в Зареченске. Главное в том, что сделали вас экстремисты как пацанов малолетних. – Во всем виноват Городич… – Без фамилий, недоумок! У тебя остались люди? – Да. – Много? – Половина сотни будет. – Жду тебя на прежнем месте. Ты понял? Твоим уродам ехать не домой, а в лагерь! – Понял. – Ну а мы у кафе поговорим. С тобой кто едет? – Мирон, Тарас и Олесь. – Им из машины не выходить, внедорожник загнать за здание. Ты в форме? – Так точно! – Тогда тоже жди за зданием, не рисуйся перед кафе. Как понял, Лютый? – Понял. Высокопоставленный чиновник временного правительства выключил телефон. Боевики, слышавшие разговор, переглянулись. Безобраз проговорил: – А чего начальник нас за кафе загоняет? Или решил выслать туда ликвидаторов, чтобы по-тихому мочканули нас? За кафе как раз удобно. Лютый повернулся к нему: – Если Микович хотел бы нас завалить, то не назначил бы встречу, а приказал бы двигать в Гольно. На первом же посту дорожной милиции нашу тачку расстреляли бы. Или завалили бы всех по одному, ночью. А у кафе или за ним незаметно убрать нас не получится. Значит, поживем еще. – Но бабки точно накрылись. А какая жизнь без них? – Радуйся, если жив останешься. Бабки ему подавай! Старые запасы достанешь, если что. Только чую, что не понадобятся нам деньги. – Как бы сами должны не остались, – проговорил Бровчук. – Вот это верно. – Сотник согласно кивнул. – Долг отрабатывать надо. Но посмотрим. Главное, я доложился. Пока доедем до места, пройдет время, глядишь, Микович и успокоится. – Лютый достал очередную сигарету, прикурил и задумался. Не доезжая кафе, он приказал остановить колонну, подозвал к себе заместителя и сказал: – Я связывался с Миковичем. – Представляю, как он орал. – Чего теперь об этом? Микович приказал остаткам сотни двигать прямо в лагерь.