– С последним согласен, дело действительно хорошее. Главное – чтобы оно нам боком не вышло. И он даже пока не знает, что мы сделали на самом деле. Не знает, что у нас в подвале сидит «ключ» от следующего прохода. Обратно в Форт-Мак-Мюррей, скорей всего. Там, правда, место поганей некуда, но… разберемся как-нибудь. А может, и не туда. – Зачем нам пленный? Ну вот, стоит подумать… как подслушал. – Нужен. Но не сейчас. Он должен досидеть до того, как через тот подвал в этот мир пройдет моя жена. – Зачем нужен? – Он будет нужен по другую сторону прохода, – соврать получилось легко и естественно. – Там увидишь. Да, мы перешли на «ты» между делом. – Почему именно он? – Его особенно не жалко, – усмехнулся я. – Много кого не жалко, но именно таких – особенно. Не надо рассказывать про совсем несложную «технологию прохода». А то, в силу общего нетерпения, они еще решат активировать проход до того, как сюда попадет Настя. И вот этого нам точно не надо. Пусть все идет по плану. – Его что, в жертву приносить? – Почти что. – Я снова усмехнулся. – Он свое получит, обещаю. Как Амир, кстати? – На удивление спокойно. Но явно рад тому, как все повернулось. А вот Свистка аж распирает. – Не проболтался бы кому, – забеспокоился я. – А ему некому пробалтываться, он только с нами или с Амиром общается. Закрытая система, можно сказать. С кем тут еще общаться? Ну да, верно, Гадюжник, граница Свалки и территории бомжей. Самое место друзей и собеседников поискать. – Все, уходят, – сказал Костя, постучав ногтем по экрану. Точно, омоновцы быстро загрузились в свои микроавтобусы, и те покатили в сторону Восьмого Марта. Выждать минут двадцать, и можно ехать самому будет. Мне сегодня уже домой надо. – Заночуешь? – опять, словно услышав мои мысли, спросил Костя. – Нет. Дела впереди, чуть выжду и поеду. – Через бомжатник езжай. Там вообще мрак, но проехать можно, и туда без ОМОНа точно никто не сунется. – И куда я выеду? – Если по Путевой, то почти к самой Муслимке, к Окружной. – Нормально. Маршрут нарисуешь? – Давай планшет. Он быстро пальцем расставил по экрану реперные точки, затем по ним проложил маршрут. – Если бы ты не на «Ниве» был, я бы не советовал, но так проедешь. И оружие под рукой держи. Свое оружие я отдал, его должны были спрятать где-то в тайнике в близлежащих развалинах, но остался пистолет сутенера. Патрон у него так себе, правда, слабей макаровского, и не возит наша банда такой калибр, это чисто турецкая линия, но два магазина по тринадцать у меня есть… и один в стволе. Сойдет. Потом подарить можно будет кому-нибудь, игрушка модная, как я сказал, блестящая, щечки деревянные. Ну и «Смит-Вессон» на бицепсе так и висит, я пока без него никуда. Кстати, к нему калибр такой же, и у меня коробочка патронов заныкана. Глянул на маршрут – да, прямым не назовешь. И ночью в тех краях точно лучше не шляться. Ну да ладно, доеду. Я в этом мире не добыча, я хищник. Пусть лучше от меня прячутся. Впрочем, я по своему устройству к роли добычи плохо приспособлен, а за последний год, пока меня по мирам кидало, я в этом убедился окончательно. Езда через бомжатник заняла чуть ли не час, настолько медленно я двигался. Темень, дождь, в пустых домах за некоторыми окнами отблески костров. В одном месте наткнулся на костер у самой дороги, возле которого под жестяным навесом сидело несколько заросших одичалых людей в рванине. При виде машины они встали и разом пошли навстречу, но увидели пистолет, который я показал им через окно, и так же разом отступили, без всяких эмоций. Тут я выбрался из машины, не убирая ствол далеко, окликнул их: – Мужики, каждому на пузырь, а? – Надо чего? – сипато спросил один из них, с багровой мордой, заросший до глаз, с носом, расплющенным на половину лица. Я вытащил из машины пакет с маской, кроссовками и тренировочным костюмом, в котором ходил на дело, и кинул в костер. – Проследите, чтобы прогорело все, лады? – Лавэ где? – практично уточнил плосконосый. – Держи. – Я выудил из кармана несколько купюр и протянул ему. Там как раз бутылок на пять или больше. Опасливо косясь на пистолет в руке, он подошел и взял деньги, посчитал, потом сказал: – Сгорит в пепел, не ссы. Еще забегай. На том и распрощались. Мешок уже горел, один из бомжей помешивал костер палкой. Нормально, отсюда никакая информация ментам не уходит, не было никогда такого. Зато теперь ни одна экспертиза меня с местом преступления не свяжет. Все сгорело синим пламенем. В паре мест приходилось переваливать через довольно высокие бордюры, так что да, Костя был прав насчет того, что будь я не на «Ниве» – не стоило бы сюда даже и соваться. Потом я оказался на совершенно опустелой промзоне, где стало откровенно жутковато, а после выбрался на зады промзоны нормальной, где горели фонари и виднелись домики охраны. Один раз даже милицейский «УАЗ» проехал мимо и, к моему удивлению, не остановил меня, хотя в таких местах и в такое время патрули любят тормозить одиночные машины. А я уже прикидывал, как успеть сбросить ствол до того, как меня остановят. Потом меня вывело как раз к Окружной, практически к перекрестку у Муслимки. Налево – поселок, направо – городской район. Там я просто свернул на Народную, ведущую в сторону Рыночной площади, но все равно оставался на улице один, так что спрятал пистолет под сиденье. Я его без перчаток так и не тронул ни разу, так что если тормознут, то отмажусь. Пистолет на руке пугал меньше, личный детальный досмотр только в отделении проводят, а тогда все равно, на семь бед один ответ. Впрочем, именно «Ниву» обыскивать вряд ли станут, не бандитская машина, и одет я как обычный работяга сейчас, едущий как раз с ночной смены с промзоны. У самой рыночной меня все же тормознули. Гаишная «Волга» и «уазик» «пепсов» рядом, типа собрались пообщаться, все четверо стоят и болтают. Тормознули просто так, без всякого рвения, проверили документы и отпустили, интереса не вызвал. «Перехват» по городу объявлен наверняка, только в ориентировках максимум Диман значится, а кроме него сплошь неизвестные в масках. Ну и «Нивы» в ориентировке точно нет. Но пистолет я все же сбросил, напугали. Обтер как следует, на всякий случай, быстро разобрал, да и забросил в большую-большую лужу, какая только к следующему лету высохнет. Так что если и найдут, то очень не скоро. И оказалось, что правильно сделал – на мосту оказался еще пикет. Точно план «Перехват» объявили. Тут машину бегло осмотрели изнутри. Пистолет, может, и не нашли бы, а может быть, и нашли. Так что хорошо, что выбросил. До дома доехал часа в три ночи. Оставил «Ниву» на стоянке, сумку на плечо, да и пошел. Никакого наблюдения у дома не заметил, но вошел все же через гараж. Все сигналки были на месте, с этой стороны враг явно не прошел. В гараже полез в тайник, выудил из него китайский клон «М1911», загнал патрон в патронник, сунул запасной магазин в карман. Теперь все, спать. Завтра другие дела. С утра разбудил Поляк. Сообщением: «Машина приехала вагоном «РосАтома», с их транспортом. Как хочешь, так и понимай». Это он про Штопора, выходит. Вагоном «РосАтома». Картотека подсказывает, что случайно туда свою личную машину не загрузишь. У атомщиков режим покруче государственного, а заодно своя служба безопасности, по влиянию близкая к безопасности государственной, опять же. У нас городское начальство живет в поселке Энергетик, а ведь туда местной ментовке вообще хода нет, только частники охраняют. Как начальник ГУВД туда заезжает, так вся его крутость и заканчивается. А как может попасть в такой вагон машина человека, которого вроде как ищут? И даже если не ищут? Только если он зачем-то атомщикам нужен. Или кто-то за него настойчиво попросил. Зачем? Да понятно зачем. Скорей всего, Штопор был или информатором, или агентом. Только не совсем понятно, на кого он работал. На местную ментовку? Сомнительно. Госбезопасность? Ну-у… ну, может быть, подсказал мне прототип. Только что госбезопасности в городе нужно было? И главное – на кой черт Штопор меня убил? Прототип мой ни сном ни духом Штопора ни в чем не подозревал. Даже мыслей таких не было. Кстати, а вот вопрос: а Штопор ли меня убил? Почему я решил, что это Штопор? Потому что сзади близко был только он. А если не близко? А если меня вообще с дистанции привалили? А потом самого Штопора? Кавказцы… кавказцы себя вели так, как будто… черт знает, один по телефону звонит, двое стоят. То есть не так, как если бы произошла неожиданная для них стрельба, тогда бы они укрывались, так? Ну, так, да. Штопор не мог работать против криминала, в федеральных городах госбезопасность, а тем более частные службы этим не занимаются, нет им до криминала никакого дела. Госбезопасность могла работать против… вот картотека подсказывает, что оптовая контрабанда и продажа наркотиков в ее компетенции. И присмотр за ментами. Что могло быть дальше? А то, что это не Штопору моего прототипа заказали, например, а самого Штопора. Кавказцам? Очень может быть. У городских ментов со всеми ОПГ тутошними контакты имеются, просто у кого какие. Прототипа свалили первым, Штопора вторым. Стрелок со стороны. Тогда почему стрелок не открыл огонь по мне после того, как я свалил кавказцев? Если он был с ними? Загадка. Или все же не с ними? Тогда их поведение не совсем в логику укладывается. Не пугались, не укрывались. То есть если он на их стороне, он должен был меня убить сразу, как я вышел из подъезда. А я там долго крутился – и ничего. Все же Штопор меня? Договорился заранее с этими, а они заодно и его? Как я и думал? Но почему? Чего он мог этим добиться? Память прототипа мне доступна, в ней нет никаких критически опасных знаний или особых планов. Он приехал на ту встречу исключительно с целью продать оружие и таблетки, рутина, можно сказать, бандитской жизни. От Штопора он не ждал никакого подвоха. И при этом Штопор точно как минимум информатор. И работал на частников или госбезопасность. Однозначно. Потому что услуга с перевозкой машины… ошибка с их стороны, конечно, но вероятность того, что у нас появится мысль это проверить, а заодно будет еще и доступ к базе данных, очень мала. Исчезающе ничтожна, можно сказать. Камеры. Мы сегодня ночью видели через такую пикет ОМОНа. Это как раз в том направлении, с какого прототип и Штопор приехали на стрелку. У Кости все записывается, но вот вопрос: как долго это хранится все? Планшет. «Привет. Записи с камер с того дня, как я появился, у вас еще хранятся?» Ответ пришел не сразу, минут через пятнадцать, когда я уже из ванной вышел. «Да». «Хорошо. Не стирайте». «Не будем». Надо будет посмотреть. Если ракурс такой же, как на пикет ОМОН, много я не увижу, но, может быть, удастся увидеть еще какую-нибудь машину, например. Или что-то еще. Кстати, чеченцы должны были приехать по той же дороге, там же по факту тупик… или они через бомжатник все же проскочили? Направление как раз с их стороны, но… машина у них низкая, она бы там просто не проехала. А это значит, что они прикатили со стороны Восьмого Марта. И мы… то есть прототип со Штопором, оттуда же. Чеченцы стояли по дороге дальше, они приехали раньше, что несколько необычно, они чаще опаздывали. Мы не доехали до них. Прототипу выстрелили в затылок, Штопору… а толком и не знаю. Место странное. Но Штопор сказал, что те, похоже, хотят сдать таблетки барыгам из Гадюжника. То есть вроде как логично. Раньше там не встречались, но… в принципе, места встречи назначали обычно недалеко оттуда, так что подозрительным это никому не показалось. И для криминальных дел Гадюжник – самое безопасное место, особенно если ты не один и вооружен. Так что да, все в пределах нормы. Хорошо, попробую с другой стороны, не о том, что я знаю, а как я это вижу. Представляю, например. А представляю так: Штопор спалился как агент. Но спалился перед местной ментовкой, потому что копали или под нее, или под какие-то дела, в которых она не может не участвовать. В городе нет никакой организованной криминальной активности, с которой они бы хоть что-то, но не имели. Педофилов возьми – и там мент засветился.