Те, кто Штопора вычислил, знали, с кем он, ну и мы заодно, ведем дела. Надавили или на самого Ваху, или на кого-то из его людей, чтобы те вытащили Штопора на встречу. Во-первых, им это несложно, встречи регулярны, а во-вторых, кавказцы с ментами сотрудничают куда проще, чем славянские группировки. Все понятия блатные им нужны лишь тогда, когда от них польза материальная. Что случилось дальше? А дальше они могли не доверить исполнение заказа самим «чехам». Как уже не раз замечено, тут у бандитов с военной подготовкой плохо. Поэтому посадили своего стрелка, который все и исполнил в лучшем виде. А потом что? А потом вот что могло получиться: я ведь вылез из подъезда в полной экипировке, в очках и шлеме, то есть узнать меня было бы проблематично. И если стрелок был профессионалом, то он без отдельного приказа огня открывать бы не стал, потому что больно я был похож сам на… не на бандита, короче. Стрелок мог решить что угодно, что я кто-то такой специальный, кто должен был сделать то, что сделал. А его в курс дела не ввели. Забыли. Не выглядят здесь бандиты так, как я тогда. Оружие другое, все другое, одежда совсем другая, нет здесь моды на камуфляж. В общем, все это голая теория, но мне кажется, что именно так все и было. Потому что тогда вся цепочка событий неожиданно легко укладывается в схему. Тогда весь кипиш все же из-за денег или чего-то другого? Что могло быть у чеченцев или… или все же у Штопора такого важного? Хотя, если подумать, и денег хватает. Не потому, что их так много было, а потому, что «у нас красть нельзя, даже с мертвых». Это все же еще и вопрос авторитетности группировки. Если ты раз спустил с рук, то… Ладно, сейчас на сервис надо, у нас тут новые события на подходе, проверить ход подготовки нужно. В офисе было почти не накурено. Окно открыто, а сидели там только Сирота с Капралом, Большой после похорон разболелся не вовремя, лежал дома, остальные кто куда разъехались или не приезжали вообще. В любом случае капраловский родственник был нужней всего, он такими делами заведовал. Родственника звали Васей, был он ростом с Капрала, но, в отличие от того, круглым и упитанным, словно воздухом надутым. Он повел меня на стоянку на задах, там показал на полугрузовую «Газель», стоящую в дальнем углу. – Пока на своих номерах, но левые уже сделали, – сказал он. – Машина еще не в угоне, номера поставим как у другой такой же. – А с «Тайгой» чего? – Сегодня или завтра с утра обещают, – вздохнул он. – Хотим сразу с цветом, чтобы с перекраской не возиться. Номера уже сделали: и какие ты дал, и запасной комплект. – Точно будет? – Я внимательно посмотрел ему в глаза. – Нам косяки пороть нельзя, нам надо, чтобы все четко. – Будет. – Ну смотри, Большому сам отвечать будешь. Прототип подсказал, что Вася никогда не подводил. Остается надеяться, что это так и есть. Хоть сто лет мне все их разборки не нужны, но в эту я из чувства самосохранения лезу. Кстати, еще моя забота – обеспечить всех экипировкой, так что сегодня прокатиться придется. Главное – все в одном месте помногу не покупать, это запоминается. Рабочие перчатки, очки, кепи с козырьком, маску не всегда наденешь. Но и маски нужны. Маски – самоделки из длинных рукавов трикотажной одежды. Нужны сумки спортивные, которые не мешают и которые легко сбросить. Пистолеты есть у всех, но нужны будут автоматические стволы, желательно с глушителями. Потом все сбрасывать, возможно, так что получается не очень хорошо, нам бы новый товар нужен. – Сирота, ты братве скажи, чтобы ехали за кепками, трениками и кроссачами. Пора. – Без базара. Это они знают. Темный дешевый тренировочный костюм, кеды или кроссовки, которые после дела надо уничтожить. Ментовка редко лезет расследовать бандитские разборки всерьез, но это если трупов не слишком много, а вот дальше высокое начальство начинает сотрудников на сковородки рассаживать, и тогда всякое возможно. Моему прототипу, как главному планировщику всяких «акций», присуща была привычка перестраховываться. И обычно она себя оправдывала, так что нечего ей изменять. Кстати, сегодня надо будет забрать глушители, которые так и остались на Базе «хакеров», как я начал про себя называть всю эту странную компанию. Никакое другое определение к ним так не подошло. Глушители будут нужны, есть на что навинтить. Рассиживаться не стал, поехал по хозяйственным и прочим магазинам. Самые лучшие перчатки для таких дел – нитяные с обрезиненной ладонью. И хватать ими все легко, и отпечатки даже случайно не оставишь, и стоят копейки. А главное – их всегда берут по несколько пар, так что я еще и про запас их набрал. Потом в спортивном купил четыре серые майки «на рукава», очки брал в трех разных местах, их и по две пары сразу редко покупают, в каждом из спортивных взял по сумке. Вроде все просто, а прокатался долго. Один магазин у нас в Коптево, второй в центре, в третий аж на Вагонку скатался. Завез потом все домой, осторожненько так, потом переоделся «из пацанов в люди», да и потопал на стоянку за «Нивой». Опять к «хакерам», это уже начинает входить в привычку. Как бы там ни было, а дел с ними еще полно. И с Диманом пленным побеседовать бы надо. Нужен список, черт знает, кто в нем окажется. Пусть составляет. В обмен на… черт его знает, отпускать его никто не собирается. Но можно наврать и сказать, что отпустим. Только потом, когда проверим список. Ну да, вполне ничего идея. В противном случае там лишь одна альтернатива – «мы тебя небольно зарежем». Но главное – записи. Что там на них? Может, и ничего. Может, я вообще все придумал, а привалил прототипа Штопор. Странно, что у них нет камер в том самом доме, из которого я тогда вылез. Или они только подступы контролируют? Почему тогда Свисток с Амиром именно там тусуются? Так наблюдают, глазами? Может, и так. Когда проезжал по Восьмого Марта, мимо выезда из того самого двора, чуть сбросил скорость, присмотрелся – нет, никакой суеты уже не видно. Никаких пикетов, никакого усиления. Скорей всего, сначала все началось на автомате, «нашего убили», потом в глаза полезла нехорошая реальность. Дети рассказали много интересного наверняка. Ловить убийц – это точно сор из избы вынести, с гарантией. Может, и в милиции «с Дону выдачи нет», но это все условно. Фракций и группировок там хватает, и есть еще прокуратура, и, например, начальника сотрудника, который спалился на крышевании педофилов, легко могут скинуть с должности, предлог прекрасный, вроде как «не обеспечил», а на его место уже посадить своего. А новая метла по-новому метет, то есть если раньше одна группа райотдел, например, контролировала, то будет контролировать уже другая. Все там очень сложно и запутано, так что лучше лодку не раскачивать. Дальше уже привычно поехал дворами, петляя между препятствий. У поворота на Осеннюю может быть все же пикет, его там частенько выставляют, мелькать перед ним неохота. Пикет там просто деньги с торчков зарабатывает, но все равно лишнее это все. Кстати, вчерашнее убийство так в новости и не попало покуда. Тоже показатель, что никто не хочет шума, хоть и не стопроцентный. Хоть это и самый запустелый район Гадюжника, но все же какая-то жизнь и тут наблюдается. Вон в том доме какие-то мужики у подъезда крутятся, наверняка там или варочная, или еще что-то. «Волга» стоит немолодая, но при этом на чудных колесах, украшена лучшим сельским тюнингом, и пацан возле нее модный. Да, барыги-то сами кучкуются ближе к перекрестку Осенней и Восьмого Марта, но нычки держат обычно подальше, да и амфетамины вроде как в городе варить начали, пусть пока и не в промышленных масштабах, а где еще этим заниматься? Вон универсал «Москвич» куда-то катит, в нем двое. Тоже ведь не просто так, надо им тут что-то, нормальный человек так просто сюда не полезет. Пошарь по этим пустым домам – чего только не найдешь, я думаю. Ходят слухи, что между некоторыми даже тоннели прокопаны, но в них я не очень верю. Трудолюбивого народу тут не найдешь, чтобы столько копать. Если только те же барыги не скинулись и не наняли кого-то, кто это делать умеет. Хотя… тоже вариант. Ну вон и забор бывшей школы вижу, а за ним многоэтажку Базы. Меня уже заметили наверняка и, скорей всего, уже опознали. Я сейчас в поле зрения как минимум пары камер нахожусь. Объезжаем школу, крюк через соседний двор – и вот она, стоянка. Даже место, на котором вчера эта «Нива» стояла, так до сих пор свободным и осталось. Еще не успел из машины выбраться, как услышал щелчок электрозамка в железной двери. Уже все, за своего считают. Тем более что я сегодня без согласования и даже предупреждения, просто приехал. В «офесе» было пусто, но, когда я вышел обратно на лестницу, со следующего пролета меня окликнул Константин: – Сейчас спущусь, заходи. Голодный? Поесть я по дороге забыл, если честно, поэтому кивнул. – Сейчас притащу что-нибудь. «Что-нибудь» наверняка будет горячими бутербродами с ветчиной и сыром. И соком. И чайник в «офесе» есть. Зашел, уселся на диван, развалившись. За окном все та же хмарь и дождь мелкий, противный такой. И как-то между делом вдруг оценил это самое место – а здесь они как в подводной лодке, посреди океана окружающей действительности. Они с ней связаны и в то же время уже отказались. Свой дом, в котором они живут так, как им в голову придет. И даже этот жутковатый порушенный мир… нет, все же мирок вокруг, все эти Гадюжники и бомжатники – они и свои, и в то же время подчеркивают изоляцию от мира внешнего. Не так они и плохо устроились, учитывая, что здесь сплошь свои и сплошь единомышленники. И да, они готовы уходить отсюда. Если получится. Они уже ушли и возвращаться, похоже, не собираются. Может, и хрен с ним, и не пытаться их отговаривать? Вот если бы я в тот мир, откуда я сейчас, провалился в такой компании, проще бы мне было или легче? Да проще, понятное дело, бесполезных среди них нет. Тогда вот так и решу: если… то есть когда Настя сюда войдет, так и попробую взять их с собой. Насчет этого же мира… нет, не хочу. Не нравится. Плохо. Тьфу на него. Буду ломиться дальше. Мне бы найти копию того, из которого я провалился. Но куда у нас получится попасть вдвоем. Вот так. Но не здесь. Подошел к окну, глянул на разруху вокруг, свалку вдалеке, серые, уже разваливающиеся дома… нет, я понимаю, что это самое плохое место в городе и я в нем вовсе не живу, но настроение портить ему это не мешает. Щелкнул замок в двери, вошел Костя с корзинкой. Так и есть, горячие бутеры, томатный сок. Все это он быстро выставил на стол. – Что за интерес к записям? – спросил он. – Мне теперь тоже интересно. – Хочу понять, кто меня убил. Кстати, у вас на месте стрельбы камер нет? – Нет. – Он сел в кресло и сразу подтащил к себе пластиковую тарелку с двумя бутербродами. – Туда нет. Только вот эти… – потянулся к мышке, повозил ей по столу, дождался, когда экран включится, и открыл какое-то окошко. – Только сюда смотрят. Ну да, все, как я и тогда видел. Вот тут мы видели омоновский пикет как раз. А вот это… это на двор, чтобы параллельно улице никто скрытно не подошел. Может быть, тоже полезно. – Давай посмотрим, что с этих двух камер осталось, хорошо? – Не вопрос. Число напомни. Я напомнил. Нашел нужные папки он быстро. В каждой из папок оказалось еще по куче таких. – Название файла – дата и время. – Он потыкал пальцем в экран. – Вспоминай, во сколько все было, и начинай смотреть. Пятая и шестая камеры. Ничего не стирали, все должно быть здесь. – Костя поднялся и уступил мне место в кресле. – Садись прямо сюда. В общем, искать оказалось нетрудно. Все видеофайлы разбиты на куски по полчаса. Время я примерно помнил, так что первое, что нашел, – свою «Тайгу», едущую уже от места стрельбы. То есть это я сваливаю, с трупом прототипа на заднем сиденье. Дальше осталось просто выбрать предшествующий файл. Обе машины. Сначала белая машина чеченцев проехала к месту стрельбы. Неторопливо из-за выщербленного асфальта, нигде не остановившись, просто проехала, да и все. Потом моя, можно даже разглядеть двоих на передних сиденьях, но лиц не видно. Кепочка идиотская на прототипе заметна. Ну и все, в сущности. Больше ничего. Это была шестая камера. А ну давай пятую. Поначалу с пятой тоже ничего интересного не нашел. Выбрал время нашего приезда. Потом взял следующий файл, домотал до отметки, когда я на шестой камере уехал с трупом. Ничего. Но вот через семь минут после этого к пятиэтажке, стоящей по другую сторону старой детской площадки, подъехал вроде как серый «уазик». Из подъезда выскочил человек с сумкой, запрыгнул на переднее сиденье, и машина тут же уехала. В поле зрения шестой камеры она не попала, там дорога чуть изгибается. – В этом доме кто-нибудь гнездится? – Я нашел здание за окном и показал пальцем. – Нет, обычно пусто. Сам понимаешь, тут что угодно может быть, но мы никого там не видим. Да и знают тут люди, что это наше место. – Машина незнакомая? Он нагнулся к монитору, глянул на повтор, пожал плечами: – Да черт его знает. В любом случае в этом доме никто не обитает. Что им там нужно было? – Давай посмотрим, – хмыкнул я. Крутить видео пришлось долго. До шести утра с небольшим, когда в поле зрения все той же пятой камеры появился силуэт, в котором угадывался «УАЗ» и от которого отделился другой силуэт, в котором угадывался человек с сумкой. Между своим появлением и исчезновением он у подъезда больше не возникал. – Кто это? – спросил Костя. – Откуда я знаю? Тот, кто моего прототипа завалил, я думаю. Как-то нет желания разводить секретность. Банда моего прототипа Вована – не моя банда. Никто они мне. Я с этими. И не вижу смысла скрывать, если уж рассказал самое главное. – А зачем? – Хотел бы знать. Но почему-то не знаю. Пока это все для меня полнейшая загадка. Давай скопируем этот файл, не возражаешь? – Да ничуть. Потом все же пошли к Диману.