— Я буду тебя возить, — говорит Домин и быстро умолкает, сузив зрачки. Понял, что я его троллю? Поднимает голову, в его глазах как будто мелькают искорки, хотя лицо остается предельно серьезным. Максим обходит стол, подходит вплотную и одной рукой притягивает меня за талию. — Еще раз назовешь Георгиевичем, заброшу на плечо и отнесу в машину. Проверим? — Не надо, Макс, — шиплю, стараясь высвободиться, — нас могут увидеть. Максим оборачивается, в зале пусто. — Кто? Игровые столы? Чувствую на шее горячее дыхание и пытаюсь освободиться от руки на своей талии. Но по бедру скользит вторая рука, я оказываюсь полностью прижата к Домину. И чем больше вырываюсь, тем больше темнеет направленный на меня взгляд. — Лучше бы тебе не ерзать, — хрипловато предупреждает Максим и вдавливается в меня твердым как камень пахом, — а то не доедем. — Макс, ну пожалуйста, — чуть не плачу я, — мне здесь еще работать. — Дина, — его дыхание замедляется, голос делается еще ниже, — почему ты делаешь вид, будто между нами ничего не было? Я жалею только о том, что сказал, а не о том, что сделал. Поехали. — Я не помню, что было между нами, Максим, — отвечаю, глядя ему в глаза. Домин прислоняется плечом к стене, перегораживая выход, сверлит глазами и говорит достаточно жестко: — Послушай, хватит делать из меня идиота. Я пока еще могу отличить, в каком состоянии подо мной женщина. Сейчас ты договоришься до того, что я тебя изнасиловал. — Тогда остановимся на том, что мне с тобой не понравилось, раз ты меня не слышишь, — пожимаю плечами. — Не понравилось? — переспрашивает Макс, при этом вид у него несколько ошалевший. Я бы, наверное, рассмеялась, если б так не боялась. Какой же он уверенный в себе, этот засранец! Молча качаю головой. Он хватает меня за руку, привлекает к себе, а сам снова дышит где-то в области шеи. — Ладно. Да, я мудак, Дина, признаю, только я все равно о тебе думаю. Твой запах меня с ума сводит, даже когда ты не рядом. Ты не идешь у меня из головы, я хочу тебя, поехали. Сегодня все будет по-твоему: как захочешь, где захочешь, сколько захочешь… Ты как больше любишь? Горец дышит в шею, гладит спину, пусть она даже туго перебинтована. И так хочется просто повиснуть на его шее и послать к черту свои принципы! Согласиться на все, но… Но я не могу. — Я не поеду, Максим, — говорю и моргаю от подступивших слез, — я же одета как нищенка. Я не могу тебя так подставлять, что о тебе подумают люди? Мы стоим рядом, он держит мою руку в своих, и я замолкаю, не чувствуя в себе сил произнести хоть слово. Понимаю, что нужно отнять руку, продолжить или вообще закончить разговор, все равно по итогу бессмысленный и безрезультатный. Я не приму его предложение и никуда не поеду, а если Максим начнет настаивать, мы снова поругаемся и наговорим друг другу гадостей. Надо что-то делать, но делать ничего не хочется. Хочется придвинуться ближе и вдыхать его запах с закрытыми глазами. Он разворачивается ко мне, так и не выпуская моей руки, и я понимаю, что он взволнован. А железобетонный Горец тоже, оказывается, может быть под напряжением! — Дина, ты сказала, что тебя от меня воротит. Если это было сказано от злости, просто, чтобы меня задеть, ничего не говори. Если это правда, и ты больше не хочешь меня видеть, скажи или кивни. Я обещаю, что исчезну из твоей жизни. Удивленно поднимаю глаза, закусываю губу, забыв о ссадине, и тут же охаю. Домин придвигается совсем близко, касается губы пальцами, словно снимает боль, и пристально смотрит. В его глазах плещется что-то, похожее на страх, и я сама себе не верю. Этот сильный мужчина так близко, он так напряжен, что я не выдерживаю и опускаю голову. И слышу, как с шумом выдыхает Домин. — Кроме глуши, в которой я живу, у тебя еще есть ко мне претензии? Если нет, я объявляю официально, что мы начинаем встречаться. И целует мне ладонь и уходит, прихватив всю свою службу безопасности. А я стою, затаив дыхание, и сжимаю ладонь в кулак. Мне кажется, если я ее раскрою, этот поцелуй упорхнет с моей руки как бабочка-однодневка. *** Ночь проходит тихо и спокойно. Мне повезло, если бы сейчас набился полный зал народа, меня хватило бы максимум до полуночи. Как дилеры расходились по домам, помню смутно и расплывчато. Мне опять снится Домин, даже сквозь сон слышу его запах. И сейчас тоже слышу. Вдыхаю знакомый аромат, поворачиваюсь на другой бок и трусь щекой о мягкую ткань. Странно, диванный уголок раньше был намного жестче. — Дина, еще рано, давай поспим, раз уж ты не хочешь спать в постели как все люди, — говорит диванный уголок, и я открываю глаза. Я лежу так, как и засыпала вначале, но теперь вместо подушки у меня Горец, улегшийся на другой половинке уголка. Моя голова лежит на его широкой груди, руки обнимают мое тело. Моргаю, приподнимаюсь на локте и глухо стону, хватаясь за бок. — Вот упрямая девчонка, говорю же тебе, спи, — ворчливо говорит Домин и укладывает меня обратно себе на грудь. — Максим, что ты здесь делаешь? — зову его тихонько. Тот смотрит сверху вниз. — Становлюсь инвалидом по твоей вине. Надеюсь, что твое сердце дрогнет, ты сжалишься надо мной, и мы не будем ютиться на этом ужасном, человекоубийственном диване. У меня дома большая удобная кровать. Я могу тебя забирать, мы сможем спать как нормальные люди, а потом я буду отвозить тебя в университет. — Уверен, что спать? — не удерживаюсь от ехидной подколки. — Как получится, — с закрытыми глазами улыбается Домин, сцепляя руки у меня за спиной. Фыркаю и устраиваюсь поудобней. Действительно, если есть время, можно и поспать. Мы снова завтракаем вместе. На этот раз в наше меню входит йогурт, из чего я делаю вывод, что Домин готовился заранее, поскольку в холодильнике бара йогурту точно нечего делать. Максим отвозит меня в университет и все. Вечером я даже в душ беру с собой трубку, вдруг ему вздумается позвонить. Но не вздумалось. Домин не позвонил. *** На следующий день после лекций мы с Машкой собираемся в библиотеку. На носу курсовая, а у меня, как обычно, есть лишь красивое длинное название темы и список рекомендуемой литературы. Машка та вон уже половину работы написала! Стараюсь гнать мысли о Домине, но они упорно возвращаются и скатываются в одну и ту же колею. Если бы он думал обо мне, то уже давно нашел бы возможность встретиться. А так выходит, мы видимся только в клубе. Я так погружаюсь в свои мысли, что не сразу замечаю, как моей рукой завладевают чьи-то теплые ладони. Слышу сдержанное Машкино: «Здравствуй, Влад», — и поднимаю глаза. И правда, Влад. Мой бывший парень. Что ему нужно? — Дина, — его голос звучит глухо и вымученно, — я так рад тебя видеть! — Зачем ты пришел? — даже не пытаюсь делать вид, что рада. — Малыш, мне плохо без тебя, — парень действительно выглядит неважно, — я был неправ. Прошу тебя, давай начнем сначала. Отнимаю ладонь от его рук. Как я раньше не замечала, какие они у него мягкие? Или теперь все нормальные руки будут проигрывать стальным клещам Домина? А представить, что Макс называет меня малышом, котиком, заей или масиком, никакой фантазии не хватает. Зато от его вкрадчивого «девочка моя» или короткого, но отрывистого и требовательного «Дина», даже сейчас подгибаются колени. Беру под руку подругу и тяну к выходу. — Влад, — оглядываюсь на миг, — мы не станем ничего начинать. Ты лучше найди себе кого-нибудь, правда. Выходим на крыльцо здания факультета, Влад выскакивает следом. Догоняет меня, хватает за плечи и разворачивает к себе: — Мне никто не нужен, малыш, только ты. Скажи, у тебя кто-то есть? Я схожу с ума, когда думаю, что к тебе кто-то прикасается, целует тебя, так как я тебя целовал… — он наклоняется ко мне и дышит в шею. Отшатываюсь, почувствовав от его дыхания лишь брезгливость и неприятие, и сама себе поражаюсь, ведь мне раньше так нравилась близость с Владом! Зато вспоминаю другое дыхание — рваное, прерывистое, — и меня окатывает душной волной, не имеющей никакого отношения к этому чужому парню, который пытается посильнее прижать меня к себе. — Пусти, — с силой отталкиваю Влада, он оторопело разжимает пальцы и отступает. — Ничего не надо. Все, Влад. Правда, все. Как просто! Из тех, других рук не то, что вырваться, там даже пошевелиться нереально. Да что со мной такое? Откуда они накатывают, эти опасные воспоминания, от которых в груди становиться тесно и горячо, в ушах шумит, а ноги совсем не держат? И откуда здесь взялся Домин, тревожно вглядывающийся в мое лицо? Ясно, что глюк, но этот его запах… Может, я уже полностью им пропиталась? — Дина, что ему было нужно от тебя? — Макс? — мою талию обхватывают крепкие ладони на талии, и я хватаюсь за его руки, чтобы не упасть. — Ты откуда взялся? — Захотел тебя увидеть, почему это тебя так удивляет? Я спросил, что за тип? Он тебя напрягает? — Нет, не обращай внимания, он мой однокурсник. А откуда ты знаешь, когда у меня заканчиваются лекции? — Дина, — снова недовольный и насмешливый тон, — я ходил в школу, меня там учили читать. В холле висит расписание, все написано очень доступно даже для меня. Я тебя вчера привозил в университет, ты забыла? Машка рядом смеется, запах Домина кружит голову. Упираюсь лбом в широкую грудь и закрываю глаза, а сама цепляюсь в его ремень от джинсов. Может, выходит двусмысленно, но все же лучше, чем шея. Надеюсь, выровнять дыхание и подождать, пока ноги снова будут в состоянии хоть как-то меня держать.