— Ну тогда… тогда, значит, закрою дело, — нахмурившись, ответил Лев. — Только это маловероятно. Я и на фирме его побывал, и по поводу его жены в курсе, и еще много чего знаю такого, что предавать гласности он точно не захочет. Так что, думаю, придет. — А если придет и, вместо того чтобы разговоры разговаривать, действительно велит каким-нибудь там архаровцам тебя порешить? Этот парень, он тоже не с ветру тебе говорил. Если работает там, наверное, знает. — Вот для этого мне и нужен будешь ты. Для страховки на такой случай. В самом клубе они ничего «неординарного» предпринимать не будут. — Свидетели кругом. — Вот именно. Так что, если захотят меня, как ты говоришь, «порешить», постараются увезти куда-нибудь подальше. Вот тут ты и должен вступить в игру. Заранее их планы предугадать, конечно, невозможно, поэтому договариваемся так. Минут через десять после того, как я войду, ты паркуешься где-нибудь в неприметном месте, но так, чтобы входные двери клуба хорошо были видны, и терпеливо ждешь. Если я выхожу один, сажусь в машину и уезжаю, значит, все в порядке. Еще минут десять ждешь и тоже можешь уезжать. Если же я вышел не один, значит, появились проблемы. Тогда ориентируйся по обстановке. Либо контролируй наше дальнейшее движение и подключай ДПС, либо подключайся сам. — Думаешь, прямо возле этого клуба они драку устроят? — усмехнулся Крячко. — Сомнительно. — Да, это навряд ли. Но поскольку предсказать, что именно они «устроят», сложно, то лучше просчитать все возможные варианты заранее. Ты, главное, не «светись», соблюдай конспирацию. И если сможешь, одолжи у кого-нибудь машину. На своей не приезжай, они могут знать, на чем ты ездишь, а если тебя заметят, сразу поймут, что это подстава. Вся операция насмарку пойдет. Времени жалко. Не говоря уже о нервах. — Ладно уж, учить меня взялся! Ученого учить, только портить. Во сколько ты планируешь на ужин-то этот отправляться? — В девять я должен войти в клуб. Десять минут десятого ты заступаешь на «боевое дежурство». — Ладно, заметано. Ты сам-то планируешь брать с собой что-нибудь, кроме «прослушки»? — В прошлый раз на входе меня, помнится, не обыскивали. Так что пистолет, пожалуй, прихвачу. Глава 9 Кроме пистолета, отправляясь в «Арсенал», Гуров имел при себе целый набор портативных подслушивающих устройств, которыми снабдил его Костя. Набор состоял из трех предметов — микроскопического «жучка», который крепился в ухе, прибора чуть больших размеров, который можно было закрепить на одежде, и устройства, «посаженного» на специальную липкую основу, его вообще можно было прицепить где угодно. Продумывая экипировку, полковник остановился на варианте классического костюма. Пиджак был деталью одежды, максимально подходящей для маскировки. Он надежно скрывал пистолет, а на лацкане очень удобно и гармонично разместился один из «жучков». Устройство с липучкой Гуров просто положил в карман, предполагая применить его только в «особом» случае. Лев и без намеков Актера прекрасно понимал, что, если заказчиком убийства Рябова был Михалев, он без труда может повторить подобный «сценарий» с кем угодно, в том числе и с ним. Поэтому, отправляясь на этот ужин, твердо решил, что все общение с высокопоставленным чиновником должно проходить только в стенах клуба. Никакие «уважительные причины» не должны заставить его покинуть полный свидетелей, следовательно, безопасный ресторанный зал и отправиться с кем бы то ни было в неизвестном направлении. К тому же он рассчитывал, что разговор с Михалевым не займет много времени. Гуров озвучит условия, на которых готов «закрыть дело», собеседник выразит свое согласие или поторгуется. Отказа быть не может, поскольку, если Михалев явится на «свидание» сам, этот факт уже будет означать, что предложение его заинтересовало. Собеседники достигнут консенсуса, «жучки» надежно сохранят в памяти содержание разговора, и можно будет смело рапортовать генералу о наличии тех самых «неопровержимых доказательств». Таков был план Гурова. Но уже в вестибюле «Арсенала» началось отклонение от этого плана. Из разговора, подслушанного во время предыдущего посещения, Лев запомнил, что Актер сегодня дежурит в охране. Именно этот факт позволил без особых проблем арестовать его вместе с Юрой, и этот же факт гарантировал полковнику, что его поручение, данное в изоляторе, будет выполнено. По его замыслу, Актер, взятый под арест прямо с рабочего места, туда же должен был и вернуться после освобождения, поделиться своими ощущениями от пребывания за решеткой и между делом сообщить кому надо сведения, которые велел передать Гуров. Но сейчас, войдя в помещение клуба, он увидел, что на месте охранника находится совершенно другой человек. «Так, похоже, в планах намечаются корректировки, — хмурясь, подумал Лев. — Может, он просто отпросился пораньше, чтобы восстановиться после стресса, испытанного за те несколько часов, проведенных в СИЗО? Надеюсь, прежде чем смыться, он хотя бы передал информацию». Уже начиная сомневаться в этом, Гуров направился в ресторанный зал, но не успел он сделать несколько шагов к свободному столику, как к нему подбежал официант и, подобострастно согнувшись в полупоклоне, проговорил: — Прошу вас, вот сюда, пожалуйста. Пройдите за этот столик. Один из наших самых уважаемых клиентов вас приглашает. Он сказал, что рад будет видеть вас за своим столом. Это — его постоянное место. Возможно, он и сам вскоре подойдет. Говоря это, официант провел Гурова к самому дальнему «кабинету», находящемуся в укромном уголке. — Прошу. Устраивайтесь как вам удобно, — вновь слегка поклонившись, произнес официант. — Вот меню. Выбирайте все, что пожелаете. На ваш вкус. Заказ оплачен. «Вот даже как? Что ж, тогда, думаю, можно не сомневаться — мое приглашение принято, и «один из самых уважаемых клиентов» действительно должен скоро подойти. Похоже, Актер все-таки передал информацию. Что ж, приятно, что я не ошибся в выборе». Просмотрев меню, Гуров сделал заказ, но не успел расторопный официант принести аперитив, как в ресторане появился Михалев. Это был солидный, весьма представительный, крупный мужчина с заметной проседью на висках. Его, как дорогого гостя, сопровождал не один официант, а целая бригада, включавшая менеджера, дежурившего вместо плененного Юры. — Добро пожаловать, Владимир Сергеевич, очень рады вас видеть, — рассыпался в улыбках менеджер. — Ваш гость уже сделал заказ. Вам как обычно? — Да, Толик. Ты же знаешь, я — за стабильность, — усмехаясь, ответил Михалев. — А вот и наш полковник, — добавил он, заходя за перегородку. — Рад, рад! Очень приятно встретиться с человеком, о котором столько наслышан. О ваших подвигах на оперативно-следственной ниве просто легенды ходят. — Не стоит преувеличивать, — спокойно произнес Лев. — Я работаю не больше остальных. — Как знать, как знать. Принеси-ка нам коньячку, Толик. Мы с Львом Ивановичем выпьем за встречу. Когда еще придется так посидеть. На столике мгновенно появились дутые фужеры для коньяка, и официант начал разливать в них золотисто-коричневую жидкость. — Ну давай, Гуров, за знакомство, — поднял бокал Михалев. — Как говорится, неожиданно и приятно. После того как выпили и закусили, отчужденность и настороженность с обеих сторон уменьшились, и беседа пошла бойчее. — Как же ты докатился до жизни такой, Гуров? Сам, можно сказать, преступление провоцируешь, подбиваешь человека на дачу взятки? А как же профессиональная этика? Ты ведь честный, Гуров. Зачем тебе это все? Или так сильно деньги нужны? Так ты скажи, я взаймы могу дать. — Говоря это, Михалев едва заметно улыбался. — Взаймы я тебе сам могу дать, — в тон ему ответил полковник. — А что кому нужно, это ты сам решай. Начало, как говорится, положено, аресты по твоему делу начаты. Это свидетели… — По моему делу?! — Михалев вскинул брови, старательно показывая, как сильно он изумлен. — Да ты не пьян ли, Гуров? Вроде и выпили немного. По какому «моему делу»? Такого дела нет и быть не может. Есть дело о самоубийстве, которое ты закроешь через пять минут после моего звонка твоему начальству. — О самоубийстве или об убийстве — это вопрос пока открытый. Но даже если и так, закрыть ведь тоже по-разному можно. Можно и просто закрыть, а можно и на весь свет разные фамилии интересные ославить. Слыхал про такое слово — СМИ? Журналисты, они ведь как пираньи, им только палец дай, вмиг всю руку оттяпают, и не заметишь. А свидетели, о которых я тебе говорил, они, хотя и косвенные, но через них на прямых участников и даже исполнителей выйти — вопрос техники. Кто в действительности покупал пистолет, с кем в вечер своего «самоубийства» собирался встретиться Рябов, что за крутые ребята тренируются в стрелковом клубе «Арсенал» — это ведь выяснить не так сложно. А если такая информация в прессу просочится, так ты это дело хоть каждый день закрывай, все равно на следующий день его опять открывать придется. Так что думай. Как тебе больше нравится? Насовсем закрыть или на день? Можешь с супругой посоветоваться, я подожду. Михалев, во время этого монолога и без того утративший свое благодушное расположение, при последних словах метнул на Гурова испепеляющий взгляд и процедил: — Везде понюхать успел? Доволен? — Для тебя старался, — спокойно ответил Лев. — Как, думаю, я к такому важному человеку на встречу с пустыми руками приду? Вот и подсуетился, подсобрал интересного. Ты не думай, что я тебе все изложил. Это так, вкратце. Верхушка айсберга. Если подробностей желаешь, так у меня и еще пара-тройка фактов найдется. Рассказать? — Не надо, — угрюмо буркнул Михалев. — Он плеснул себе коньяка и, залпом осушив бокал, проговорил: — Какие у меня гарантии? — Вот! Это я понимаю! Это совсем другой разговор! — как будто чему-то очень обрадовавшись, воскликнул Гуров. — Только начать хотелось бы с того, какие гарантии у меня. Чем ты можешь подтвердить, что заплатишь и не будешь болтать? — Ну, зачем мне болтать, — кисло усмехнулся Михалев. — Что я, сам себе враг? У тебя вон сколько всего. И свидетелей, и фактов набрал. Того гляди, за решетку посадишь. Зачем я сам себе проблемы буду создавать? — Это да. Но хотелось бы чего-то поконкретнее. Свидетелей и факты разрабатывать, это же мне трудиться придется. А ты себе преспокойно на лаврах почивать будешь. Это мне, получается, просто так главный бонус тебе отдать. Не пойдет! — Ну и жучара ты, Гуров! С меня же «бабла» хочешь наварить, мне же еще и одолжение пытаешься сделать! Чего еще? Какие тебе нужны гарантии? — Имена исполнителей по делу Рябова. — Чего?! Лев прекрасно понимал, что имен Михалев не назовет никогда. Сейчас ему нужно было не это. Ни на минуту не забывая, что разговор фиксируют «жучки», он стремился повести его так, чтобы Михалев был вынужден с максимальной конкретностью высказаться по поводу своей причастности к убийству Дмитрия Рябова. Пускай он не согласится назвать имена исполнителей, но уже одно то, что такая тема в разговоре обсуждалась, будет свидетельствовать о его причастности к этому убийству в качестве заказчика. Поэтому полковник, не смущаясь, и выставил это абсурдное требования, зная, что сам отказ Михалева называть имена будет неопровержимо свидетельствовать о том, что он их знает. — Ну ты, Гуров оборзел! Я же тебе «бабла» должен отстегнуть, и я же еще и исполнителей сдать. Не подавишься? С такими запросами ты… — В этот момент у Михалева зазвонил телефон, и он, прервав свою возмущенную тираду, проговорил в трубку: — Да. Да?! Ясно. Ясно. Да, я все понял. Уже идем. — При этом он бросал в сторону Гурова весьма выразительные взгляды, и было видно, что настроение его явно улучшилось. — Так я и знал! — отправляя трубку в карман, сказал Михалев. — Ну не может такого быть, чтобы наш кристальной честности полковник, чтобы наш бравый служака с праведного пути сбился. А, Гуров? Поймать меня хотел? На мякине провести? Думал, на мальчика нарвался? Только я и сам с усам. Я таких деятелей хитромудрых за версту чую. Не тебе мне подставы устраивать. Не дорос еще. — И, осушив бокал, добавил: — Ну что, идем, что ли? А то там дружок твой один, поди, соскучился. Чего ты его в такую темень да холод на улице торчать заставляешь? Хорошие друзья так не поступают. Идем, навестим его, разговаривать так разговаривать. Всем вместе. В этот момент в «кабинете» появились двое крепких ребят. Возражать и сопротивляться было бессмысленно. Видимо, люди Михалева каким-то образом обнаружили, что недалеко от клуба Стас «несет вахту», и поняли, что маневр Гурова — подстава. Сам полковник мог бы уйти и сейчас, но друг и коллега находился в руках врагов, и для них это было лучшей гарантией, что и Гуров никуда не денется. Он молча поднялся с места и под дружественно-неотступной опекой двух верзил, двигавшихся почти вплотную к нему, покинул ресторан. — Спасибо, Толя, — говорил неторопливо шествующий следом за ними Михалев. — На вот, возьми. Отлично посидели. — Благодарю, Владимир Сергеевич. Приходите. Всегда рады вас видеть. Тем временем Гуров «со товарищи» уж выходил из «Арсенала» в промозглую осеннюю тьму. Так же, как и в день убийства Рябова, моросил мелкий, противный дождь, обостряя чувство дискомфорта. — Вперед! — слегка подтолкнув его, грубо скомандовал один из провожатых. Парни двигались так плотно, шаг в шаг за полковником, что лишали его возможности для маневра. Пистолет не достать, любая попытка «несанкционированных действий» была бы пресечена в корне. Поэтому, не желая раньше времени провоцировать столкновение и информировать врага о том, что у него есть оружие, Лев предпочел выжидать. Машина, к которой его вели, была незнакомой. «Либо Стас «арендовал» у кого-то из друзей, либо этот транспорт вообще не имеет к нему отношения и принадлежит «друзьям» с другой стороны, — думал он. — Хотя, разница, пожалуй, невелика». Не самой новой модификации «Мицубиси», к которой следом за ним уже подходил и Михалев, стояла в укромном местечке на отшибе, метрах в пятидесяти от стрелкового клуба. Входные двери заведения отсюда просматривались отлично, и в целом место Стас выбрал неплохое. Но по-видимому, на Михалева даже нелегально работали настоящие профессионалы. Для того чтобы вычислить эту внештатную «наружку», им не понадобилось много времени. — Обыщи-ка его, Миша, — услышал Гуров позади себя уже знакомый повелительный голос. — Мало ли, что нам еще мог приготовить уважаемый опер. Он ведь у нас «сундучок с сюрпризами». Один из парней послушно начал выполнять приказание и уже через минуту обнаружил пистолет. — О! Я же говорил! — воскликнул Михалев. — Настоящий человек-сюрприз! Посмотри-ка еще, Миша, я не удивлюсь, если у него где-нибудь в потаенном месте «жучок» припрятан.