— В смысле? Кирилл достал из кармана пачку сигарет, повертел в руках и с явным сожалением сунул обратно. — Понапридумывают законов… Это у тебя дегустировали, а мы завистливо выглядывали из-за угла. Гуд айдия31 с листовками, кстати. — Спасибо. Ника не подозревала, как приятно, когда тебя хвалят конкуренты. Приятней только, когда твои заслуги отмечает шеф. — А как ты узнал, что идея с листовками моя? — Гордеев рассказал. Приходил к нам пару раз позлорадствовать: «Видели, клоуны, какой у меня крутой маркетолог?» — Кирилл довольно похоже изобразил Романа Валентиновича. — Любят они с Саней подначивать друг друга. Ника расплылась в улыбке. Шеф назвал её маркетологом! — Ты же заметила, что народ целенаправленно шёл к вашему стенду? — Нет, — честно призналась Ника. Ей некогда было анализировать поток посетителей, только и успевала готовить тарталетки. Но если Кирилл утверждает, что стенд «Царской трапезы» пользовался спросом… — Как думаешь, почему? — не отставал конкурент. — Потому что чёрная икра вкуснее? — втянулась в игру Ника. — Да ну брось, при чём тут вкус! Ты же маркетолог, должна понимать, что, качество товара — это процентов двадцать успеха. В лучшем случае — двадцать пять. Иначе висели бы в топах книги и фильмы, которые невозможно читать и смотреть? — Согласна. Но ведь и паршивый товар продаётся не больше одного раза. — Ты про говно мамонта? Ника прыснула. — Чего? Кирилл на секунду остановился. — Да ладно? Не слышала про говно мамонта? Ника помотала головой. — О, ну тогда рассказываю. Приходит, значит, в рекламное агентство клиент и говорит: «Я тут нашёл залежи говна мамонта, придумайте, как продать». Маркетологи собрали фокус-группу, проанализировали рынок и выяснили три вещи: во-первых, люди обожают шоколад; во-вторых, в тренде экология; ну а в-третьих, все любят ностальгировать. Поэтому решили выпускать шоколадные конфеты с начинкой из этого самого говна. Упаковали в виде мамонтенка из мультфильма. Помнишь, «пусть мама услышит, пусть мама придёт»? А на обертке написали «органический продукт». — Очень креативно! — Ника уже вовсю улыбалась. — Ну да, и главное — никто ж никого не обманывает. Провели, значит, рекламную кампанию, продажи пошли, клиент хэппи32. Вот только люди распробовали продукт и второй раз никто эти конфеты не купил. Потому что какой бы классной не была упаковка, внутри всё равно оказалось говно. — Правда жизни, — хмыкнула Ника. — Я же говорю, паршивый товар дважды не покупают. — Вот-вот, — ухмыльнулся Кирилл. — Но я не о том, что чёрная икра хуже. Тут дело вкуса. Я об утреннем твите от «Сэфера». — Каком-таком твите? — Не видела? Похоже, кому-то из их пиарщиков понравились икринки на QR-коде, вот они и написали о вашем стенде. Народ и попёр. Твои тарталетки нарасхват, а мы нервно курим в сторонке. Пришлось сворачиваться и устраивать мозговой штурм. Ничего себе! Выходит, её креатив покорил испанских маркетологов? Надо найти этот твит и показать шефу. Да и для резюме сохранить, мало кто из коллег может таким похвастать. — Невежливо так радоваться чужому провалу, — засмеялся Кирилл. — А я, дурак, ищу способы поднять тебе настроение. Только сильно не расслабляйся. Завтра тебя ждёт оенныйдар. «Ответный удар»? Посмотрим. Так подшучивая и препираясь, они дошли до дома, в котором арендовали апартаменты. Настроение и вправду улучшилось, Ника радовалась, что понимает почти всё, сказанное Кириллом. Хороший знак, раз так быстро привыкла к его манере речи, то вскоре проблемы с восприятием и вовсе исчезнут. Однако спустя минуту настроение снова скатилось к нулевой отметке: ребята в форме дежурили у жёлтой ленты, огораживающей подъезд, чуть поодаль стояли полицейские машины и скорая, вокруг собралась толпа зевак. Неужели людям настолько скучно живётся, что они подпитываются от чужого горя? Кирилл придержал Нику за руку и преградил путь, закрывая обзор. — Незачем тебе это видеть. Но она успела разглядеть, как четверо медиков вынесли из подъезда носилки, накрытые плотной белой тканью. Остальное мигом дорисовало безжалостное воображение. В горле пересохло. Ника сглотнула, пытаясь прогнать воспоминания о другом теле, распростертом на дороге. Врачи утверждали, что она не могла его видеть, что потеряла сознание от удара и пришла в себя только после операции. Возможно, память заполнила пробелы, подсунув воспоминания, которых не могло быть. Возможно, Ника очнулась на короткий миг, когда санитары точно так же грузили её на носилки. — Señorita Lovkina! Ника вздрогнула, возвращаясь в реальность. Давешняя девушка-полицейский подошла к ним и указала в сторону ограждения. — Follow me. (Следуйте за мной.) — Идём, — Кирилл выглядел растерянным: часто моргал, протирая очки. Похоже, тело на носилках его тоже выбило из колеи. Девушка провела их за ограждение и, остановившись у подъезда, серьёзно посмотрела на обоих. Затем быстро заговорила на английском. — Она просит ничего не трогать, — пояснил Кирилл. — И идти строго за ней. Ника кивнула и вытерла вспотевшие ладони о юбку. Она только теперь сообразила, что придётся пройти мимо того места, где совсем недавно лежал убитый. — А нам обязательно заходить? Нельзя пообщаться снаружи? Кирилл перевёл вопрос, и девушка-полицейский сочувственно покачала головой. — You have to check your apartments. (Вам придётся проверить квартиру). — Да, конечно… Провода снова гудели, а прочие звуки притупились, словно долетали издалека. Ника вошла в подъезд. От запаха краски закружилась голова. На фоне белых стен ослепительно выделялась жёлтая лента, ограждающая лестницу. Невысокие флажки на полу окружали… — Не смотри, — шепнул Кирилл. Но Ника не могла отвести глаз от чёрно-бурой лужи. К горлу подступила тошнота. Уши заложило, словно у серёжки вдруг сел аккумулятор. Комната качнулась, затуманилась, стены слились, превращаясь в непроглядную тьму. Ника снова была там, на дороге: силуэт пешехода, её собственный крик, удар… — Ника! — Кирилл стоял перед ней, загораживая обзор, отрезая от жуткой картины. Её будто волной вынесло в реальность: стены, лампочка под потолком, взволнованное лицо Кирилла. — Хочешь, уйдём? Ты не обязана делать это прямо сейчас. Ника сглотнула. Он прав, не обязана. Но она должна удостовериться, что серёжка на месте. — Я справлюсь. Звук собственного голоса казался чужим, электронным. Кирилл кивнул и указал в сторону лифта. Девушка-полицейский придерживала спасительные двери. Ника зашла в кабину и прижалась спиной к прохладной стене. — Ты как? — Кирилл не сводил с неё взволнованного взгляда. — Лучше. Это было правдой. Стены больше не вращались, звуки вернулись в свою колею: кабина равномерно гудела, поднимаясь на второй этаж. Самое страшное зрелище позади, осталось удостовериться, что серёжка в чемодане. Двери лифта открылись. В коридоре ждал высокий мужчина в плотных синих джинсах и белой футболке. Его чёрные с проседью волосы завивались в короткие колечки, борода была чуть опрятнее той, от которой утром избавился Кирилл, а тёмное, загоревшее лицо контрастировало с нетронутыми солнцем руками. — Buenas tardes! My name is Ramiro Fuentes, I am senior inspector. (Добрый день! Я старший инспектор Рамиро Фуэнтес). Кирилл приподнял брови, как бы спрашивая, нужен ли перевод. Но такие простые фразы Ника, к счастью, понимала. — Nice to meet you, mister… señor… inspector. (Приятно познакомиться, мистер… сеньор… инспектор). Ника не представляла, как обращаться к следователю, но его, видимо, формальности не заботили. Он приглашающим жестом указал в сторону её квартиры и обратился к Кириллу: — Thank you for your help, — явно намекая, что в его услугах больше не нуждаются. (Спасибо за помощь). Ника хотела было запротестовать, но Кирилл опередил её, выдав всё ту же фразу про сеньориту, переживающую за свой английский. Рамиро не возражал. Они остановились у двери в квартиру.