— Позвонили вы и приказали явиться в участок. — А после? Вы направились домой или сразу в «Сэфер»? Русский нехотя делился информацией. Рассказал, что Ловкина была чем-то очень огорчена, плакала, но причины слёз не называла. Выяснил, что начальник её отчитал, так как подумал, что она подыграла конкурентам. — А она действительно вам подыграла? Разумов помялся немного, а потом нехотя признал: — Нет, тут скорее мы сработали нечестно. Рамиро выжидательно смотрел на него, но русский, молча, буравил землю взглядом. — Сеньор Разумов, — не выдержал Рамиро. — Я могу устроить официальный допрос. Засядем в участке с адвокатом, всё аккуратненько запишем. Будем тратить время на формальности. У нас же этого времени пруд пруди! Русский зыркнул на него, явно собираясь что-то ответить, но Рамиро не позволил ему вставить слово: — Или всё-таки поступим как разумные люди! Постараемся найти вашу подругу. Вместе. Я — выстраивая версии и собирая факты. Вы — говоря всё прямо без утайки. — Я и не думал ничего скрывать, — сквозь зубы процедил русский. — Просто толку от этих ваших расспросов! — А это уже мне решать, — спокойно ответил Рамиро. — Так что рассказывайте, кто кого обманул и кто сыграл нечестно. Русский выдал тираду о том, что в случае чего показания давать не будет, а потом поделился информацией, благодаря которой сложилась хоть одна из головоломок, занимавших Рамиро. Выяснилось, что Александр Зайцев, бизнес-партнёр Разумова, был тем ещё засранцем. Увидел в квартире Ловкиной блокнот с рабочими записями и воспользовался моментом. Как Рамиро и предполагал, замок заблокировали обычным бумажным платком. Зайцев убедился, что Ловкина в ближайшее время не вернётся, забрался в её квартиру и сфоткал нужные страницы. Тоже, по сути, корпоративный шпионаж, только уровня щелбанов и подножек. — Где ваш друг? Он мог что-то видеть! Зайцев влез в квартиру Ловкиной до того, как туда пробрался Милнер. Но тем не менее, в деле отыскался ещё один свидетель. Разумов досадливо покачал головой: друг, как и Ловкина, где-то прохлаждался и на звонки не отвечал. — Твою ж мать! — не сдержался Рамиро. — Рассказывайте дальше. Что ещё сегодня произошло? Остальная информация оказалась совершенно бесполезной: листовки с QR-кодом, борьба за клиентов, блинчики с икрой. Разумов честно пытался припомнить все детали, но, как и опасался Рамиро, это ничего не дало. Снова зазвонил телефон. — Слушаю! — Рамиро снял трубку. Криминалисты отчитались о работе: пусто. Они, конечно, ещё повозятся, но и тут вырисовывался круглый ноль. — Шестой сектор чист, — прошелестела рация. — Это был последний. Что делаем дальше, шеф? Рамиро поднёс рацию к губам. — Прочешите всё ещё раз. Захватите окрестные районы. — Принято. И тут тупик. Значит, пора присоединиться к Пересу. Возможно, записи с камер что-то прояснят. А, возможно, снова придётся любоваться на публику, разгуливающую между рядами и поедающую блинчики с икрой. — Блинчики с икрой… — пробормотал Рамиро. Русский вопросительно поднял брови. — Вы сказали, что запустили свою акцию только сегодня? — Ну, да. А какое это… — И больше никто на выставке блинчики не подавал? — Нет. Может объясните, что… — То есть вы уверены, — Рамиро достал телефон и отправил вызов Пересу, — что вчера в «Сэфере» блинов не было? Возможно, кто-то запустил подобную акцию или просто угощал ими клиентов? — Уверен. Я сам обходил все стенды, изучал, кто ещё что придумал. Из трубки донёсся голос помощника: — Захожу в «Сэфер», шеф. Мартинес уже просматривает файлы. Рамиро чувствовал, что подобрался совсем близко. Разумов утверждает, что вчера на выставке не было блинов. Однако на записях с камер из «Сэфера» они встречались, причем не раз. Выходит, вместо вчерашних записей им выдали записи за сегодня? Но он прекрасно помнил временную отметку — десятое сентября, день убийства. Подделать эту метку невозможно, если только… — Сеньор Фуэнтес? — Разумов вопросительно смотрел на него. — Алло? Шеф? Какие будут распоряжения? — вопрошал из трубки Перес. — Минуту! — рявкнул Рамиро. Ему нужно было подумать. Русский и помощник благоразумно умолкли, а Рамиро перебирал имеющиеся факты. Итак, на записях за сегодня стояла вчерашняя дата. Значит, кто-то заранее изменил настройки. Запаниковал, когда Перес попросил записи, и одиннадцатого сентября выставил на камерах «десятое». Затем подменил те файлы, где видно Милнера и, судя по всему, его убийцу. — Всё как мы любим… Доступ к настройкам камер имелся только у службы охраны «Сэфера»: четыре мужчины, одна женщина. Сколько времени уйдёт, чтобы проверить их всех? Перед глазами возникли фотографии с места убийства: перчатки, кровь, набор отмычек, краска на лестничном пролёте… — Твою ж мать… Ответ всё это время был под носом. Не зря он гонял Переса по ступенькам! Установил, что преступник воспользовался лифтом, вот только неправильно выявил причину. Думал, всё дело в расчетливости: убийца увидел краску, вызвал лифт, чтобы не оставлять следов. Но правда была в том, что тот, кто столкнул Милнера с лестницы, физически не мог спуститься по ступенькам. Рамиро перехватил изумлённый взгляд русского, но сейчас было не до объяснений. — Перес, ты слушаешь? — Да, шеф. Что мне делать? — Разбейся в лепёшку, но чтобы через минуту у меня был адрес Марибель Корберо. И накопай всё, что сможешь, на эту лживую сучку. Глава 23. Презентация Севилья, 4-е октября 2013-го года, за 5 лет до событий в Барселоне. В назначенный день Бонита отправилась на завод пораньше, чтобы успеть на генеральную репетицию, а Крис сел в заранее арендованную машину и поехал в аэропорт. На десять часов у некого Джеффри Стоуна имелся билет до Лондона. Улетать под другим именем — стандартная предосторожность, в случае неудачи будут искать Криса Уильямса, а значит, Джеффри Стоун без труда покинет страну. План был выверен, изучен и оговорен десятки раз. Вчера Бонита улучила момент и, стоило директорскому сынуле оставить ноут в зале совещаний, установила вирус. Деньги планировала подбросить сегодня до начала генеральной репетиции. От Криса по сути уже ничего не требовалось: сиди и жди результата. Он вёл машину в плотном потоке, не замечая жителей, спешащих на работу, и туристов, осматривающих красоты. Привычная эйфория никак не приходила. Обычно перед заданием азарт пьянил, будоражил, и в то же время внутренний скептик трусливо поджимал хвост, невнятно ворча, что рано или поздно его поймают. Сегодня же азарта не было, да и скептик молчал, видимо, чувствовал, что и без него тошно. Всю последнюю неделю Крис раздумывал над правилом номер десять: «Убирай свидетелей. Иначе уберут тебя». Метался от полной решимости до понимания, что не пойдёт на это. Вчера, казалось, окончательно определился, но сегодня передумал вновь. Его дальнейшая судьба зависела от судьбы Бониты. Он должен был расставить всё на места — тогда жизнь вернётся в нормальное русло: снова один, снова чёткий и понятный свод правил, снова спокойствие и никакой угрозы, что его раскроют. Крис понимал, что должен поступить правильно, но не был уверен, что «правильно» значит «верно». Утром Бонита собиралась на работу. Крис притворялся спящим, когда она прижалась к нему всем телом и прошептала по-испански: «Я буду скучать, мой милый». Затем ушла, а он ещё долго разглядывал потолок, понимая, что вчерашняя решимость окончательно испарилась. Ничего, успокаивал себя Крис, останавливаясь на очередном светофоре, её никто не заподозрит. Да и потом, очень скоро он будет уже далеко, ну что может случиться? И тут же сам себе отвечал: многое, переменных в плане было выше крыши. Что, если начальник Бониты заметит вирус? Что, если инженеры поймут, почему сбились настройки? В конце концов, что, если Хищная рыба с ним играла, решив прикарманить деньги, выделенные для директорского сынули? Крис вдавил газ, вырываясь из потока и выворачивая на трассу. Он мог бы сидеть в отеле, ожидая финала, но убедил себя, что от него уже ничего не зависит. Если Бонита надумала схитрить, он узнает об этом очень скоро. Однако существовала ещё одна причина, по которой Крис на всех парах мчался в аэропорт: он боялся в очередной раз передумать. Боялся, что кодекс снова возьмёт верх и придётся ему подчиниться. Трасса была свободна, лишь изредка попадались попутные машины. Крис поглядывал на часы, ожидая заветного сигнала: «Проснулся, mi querido?» — если всё пройдёт гладко, «Не хочешь пообедать вместе?» — если случится провал. Крис не хотел даже думать о плохом исходе, знал, что Дублёр идёт по пятам. Незримый партнёр вступал в игру крайне редко — подчищал хвосты в случае ошибки. Если после его работы исполнители и попадали к копам, то только в виде, непригодном для допроса. Крис оступился, недооценив Бониту, но надеялся, что Дублёр об этом не узнает.