– Скорее всего, да. – Но это же банальные витамины. Известного бренда, но не более того. Плюс таблетки от гипертонии, но я не слышала об их способности возвращать молодость. Ответить было нечего. И вообще, Кристина считала, что разговор затянулся. Но Рыбак не перезванивал, а выставить за порог мать, переживающую за своего ребенка, она не могла. А та, кажется, не собиралась уходить. Вдруг сейчас приедет Тимур с пиццей и придется угощать Новикову? Совсем не хочется. И тут совершенно неожиданно на помощь пришла Настя. Решительно отложив в сторону наклейки, она подошла к Кристине и заявила: – Спать! Вид при этом у ребенка был таинственный, да и привычный сценарий был нарушен: обычно она приносила книгу, которую планировала почитать перед сном, и обходилась без слов. А тут явно работала на публику. И как не поверить в сверхспособности девочки, которая сумела прочитать мысли своей няньки! Это был даже не намек, и Новикова тут же подхватилась: – Вы извините, поздно уже. Я поеду, но вы, пожалуйста, позвоните, как только появится хоть какая-нибудь информация. Буду очень ждать звонка! Кристина, с трудом сдержав вздох облегчения, проводила гостью на крыльцо, а когда вернулась, обнаружила, что Настя продолжает возиться с наклейками. – Спать? – на всякий случай поинтересовалась она. Хитрый ребенок замотал головой, и Кристина вернулась к чтению, прерванному появлением Новиковой. Глава 42 В училище он попал только вечером – надо было помочь Кате устроиться на даче Новиковых, купить продуктов, пополнить запас свечей… – Ну как? – подмигнул Воронцов, насмешливо глядя на друга. – Можно она останется еще на пару дней? – проигнорировав вопрос, попросил Новиков. – Да не вопрос! Раньше середины мая предки на дачу не заявятся, так что до тех пор живите себе и размножайтесь. Кстати, маман спрашивала, что это ты к нам не заходишь. Зазнался? – Я зайду, – пообещал Сергей, – на этой же неделе обязательно. Хотел попросить у нее Ефремова почитать, в нашей библиотеке нет. – Сказал бы, я б тебе принес. Хотя нет, сам приходи. Зайти к Ольге Елисеевне Новиков решил в среду, а оттуда, купив по пути продуктов, рвануть к Кате. Вот ведь странная штука – жизнь! Сергей не воспринимал Катю как свою девушку, все в нем противилось этой мысли, но порой на него накатывало воспоминание о ее губах, осторожно касающихся его плеча, и сердце замирало от восторга. – Заходи, заходи, потеряшка наш, – радостно приветствовала его Ольга Елисеевна. – Чаю? – Да я на минуточку, – сказал Сергей, тем не менее стаскивая с ног тяжеленные прогары (так в училище именовались форменные ботинки, –прогары или гады). Он хотел назвать ее по имени-отчеству, но вдруг понял, что не может произнести имя «Ольга». – Ваня сказал, ты хотел Ефремова почитать? – спросила Воронцова, угощая его ароматным чаем с пряниками. – Сам выбери, что захочешь. Книги хранились в той самой комнате с картиной. Увидев ее, Новиков вдруг вспомнил, как они с Ольгой гуляли здесь, совсем неподалеку, а он рассказывал ей о Врангеле, о русском исходе, о погибшем корабле. – Правда, что в Балаклаве сохранился дом Врангеля? – спросил он. – Правда, – кивнула Ольга Елисеевна. – Только это был Врангель Михаил Александрович, из другой ветви, не носившей ни баронского, ни графского титула. Дом принадлежал его отцу, Александру Карловичу, члену Городской думы Севастополя. В ноябре 1920 года вся родня Михаила Александровича – родной брат, сестры, двоюродные братья – покинула родину. В 1920 году, после установления в Крыму Советской власти, Александр Карлович был отправлен в ссылку, позже, в 1924 году, вернувшись, он тоже уехал из России, обосновавшись в Париже. Михаил Александрович, несмотря на такое родство, был назначен городским инженером Балаклавского ревкома, а позже, через два года, получил должность городского архитектора Севастополя. Именно он руководил всем строительством в городе, открыл трамвайную линию Севастополь – Балаклава, восстанавливал город после знаменитого крымского землетрясения. Помните, у Ильфа и Петрова в «Двенадцати стульях»? Новиков радостно закивал. Ольга Елисеевна хотела что-то добавить, но тут радостно затрезвонил звонок. – Ванечка с Олимпиадой! – воскликнула женщина и поспешила в прихожую, а Сергея вдруг охватило странное предчувствие. Ему почему-то стало страшно. Он невольно сделал шаг назад, в глубь комнаты, чтобы оттянуть момент встречи с девушкой Воронцова. Из прихожей доносилась радостная возня. – А у нас Сережа, – сказала Ольга Елисеевна. – Отлично! Давно хотел познакомить его с Олимпиадой, – раздался голос Воронцова. – Новиков, ты что там, заснул? – Тут я! – Сергей вышел из комнаты. – Здра… Он осекся. Олимпиада Воронцова была его Олей! Девушка, конечно же, узнала его и смущенно потупилась. – Знакомься, это мой лучший друг, Сергей Новиков. Оля протянула руку и чуть слышно прошептала: – Олимпиада… – Представляешь, – заявил Воронцов, – она стесняется такого замечательного имени. Новиков пробормотал что-то невнятное, то ли одобряя подобное поведение девушки, то ли, напротив, порицая. – Пошел я… До свидания, Олимпиада. – А чай? – спросила Ольга Елисеевна. – Ему есть с кем чай пить, – хмыкнул Павел. Сергей выскочил из подъезда, словно за ним гнались дикие волки, понесся по улице, добежал до Владимирского собора и плюхнулся на широкие ступени. Горло словно свела судорога, по щекам текли слезы. Позорище какое, хоть бы никто не увидел! Постепенно холод каменных плит привел его в чувство. Воронцов встречается с Олей. Его, Новикова, Олей! Но если откинуть эмоции и рассуждать здраво, таких Оль за время совместной учебы у Павла было вагон и маленькая тележка. Неделя… Ладно, месяц, и ему захочется чего-нибудь новенького. И тогда… – Ну что, как Катюха? – спросил Воронцов на следующий день. – Нормально, – пожал плечами Новиков. – Ну-ну! – тоном умудренного жизнью старца изрек Павел. – Смотри, как бы она тебя на себе не женила со своими пирогами и самогонкой. – Кончилась самогонка. Допили. А женить меня на себе у нее не выйдет. В мои планы женитьба пока не входит, – заявил Новиков и, как показала жизнь, оказался не прав. В конце апреля, когда на даче всю зиму простоявшие черными пугалами абрикосовые деревья вдруг покрылись охапками розовых цветов, а Сергей стал ломать голову, куда бы переселить Катю – Воронцовы вот-вот должны были открыть дачный сезон, –она, доверчиво прижавшись к Сергею, сообщила: – У нас будет ребенок. – Как ребенок? – ошалев от неожиданной новости, вскрикнул Новиков. – Откуда? Почему? Она, наверное, ожидала другой реакции – обиженно поджала губы, втянула воздух носом. Как же он ненавидел эту ее привычку! Катя чувствовала это, старалась контролировать себя, но в минуты душевного подъема или, наоборот, в расстроенных чувствах контроль ослабевал. – Осталось еще спросить, чей он. – Тон был таким ледяным, что впору побеспокоиться, как бы в кране не замерзла вода. – И когда? – Где-то после Нового года. И не вздумай предлагать мне сделать аборт! Буду однозначно рожать. – Я и не собирался. – Сергей рухнул на диван. – А как же медучилище? – Потом. Рожу, оставлю ребенка маме и поступлю. – Как маме? А кто будет его кормить? – Ну ты прямо непонятливый какой-то. – Она присела рядом с Сергеем, положила на плечо ему голову. – Ребенок родится весной, а учеба начинается осенью. Что-то странное было в этой арифметике. Если ребенок родится в мае, а в июле вступительные экзамены… – Полгода я покормлю, потом мама. Да и твоя мама поможет. Неужели она откажется от родной кровиночки? – Катя заглянула ему в глаза. – Да? – Ну… – Он не готов был сказать, как мать отнесется к появлению в деревне Кати с малышом. И где она собирается жить до рождения ребенка? Можно, конечно, снять квартиру, но где взять денег? – Только… ты же понимаешь… – продолжала Катя. Говорила она медленно, словно неуверенно, но Сергей чувствовал, что это отдает плохой пьесой. Вроде все продумано, отрепетировано, но игра выдает отсутствие таланта у исполнительницы главной роли. – Деревня наша – не город. Все друг друга знают. Нельзя просто так приехать с пузом – здрасьте! Вы нас не ждали, а мы приперлись. А поэтому мы с тобой должны… Что?.. Новиков понимал, к чему Катя пытается его подтолкнуть, но продолжал изображать полное неведение. – Ну что молчишь, Сережа! Ты же прекрасно понимаешь, как должен поступить. Он прекрасно понимал, а потому на следующий день, отпросившись с занятий по семейным обстоятельствам, повел Катю в ЗАГС. День регистрации назначили ровно через месяц и выдали приглашение в свадебный салон, где в годы тотального дефицита можно было купить одежду для жениха и невесты, различные свадебные штучки – рушники, бокалы, открытки – и золотые кольца. – Давай съездим! – взмолилась Катя.